Мастер жестокости - Николай Иванович Леонов
Комната самой Дани была чисто прибрана, каждая вещь явно была пристроена на свое собственное, особое место, и это особенно поразило Станислава, хорошо помнящего и свое детство, и детство собственных и всех знакомых чад. Его искреннее восхищение не осталось без внимания. Девчонка растаяла до такой степени, что подтащила к монструозному шкафу-купе, пообещав страшную тайну. Так и оказалось: задняя стенка шкафа скрывала вход в подвальное помещение.
– Пошли, пошли, не бойся, – торопила Даня.
Подземелье казалось обжитым еще лучше, нежели дом. Это было настоящее промышленное помещение, мастерская, снабженная мощными кондиционерами, с ярким, но не раздражающим, в целом грамотным освещением, с системой чанов и даже небольшим бассейном.
И тут было на что поглядеть – огромный верстак, во всю стену ножи, ножички и ножищи разнообразных форм, диковинные штуки и кожи на рамках, банки с загадочными жидкостями, кисти, кисточки и прочие инструменты. Все в идеальном порядке, блестящее, смазанное и красивое.
– Ничего себе, – подивился Станислав, поеживаясь. – Твоя мама кожевник?
– Она училась на кожевника и умеет выделывать кожи. И я тоже! – с гордостью заявила девчонка.
Взяв рамку с натянутым на нем куском кожи, она принялась обстоятельно объяснять, как она отмачивала, отколачивала, выделывала и творила еще какие-то загадочные операции, а Крячко одобрительно кивал.
– Отличная работа. Твоя?
– Нет, это еще от деда Аркадия осталось, – ответила Даня несколько туманно. – Но я тоже кое-что делала. Мама мне, конечно, помогает с материалом… а я умею не хуже ее делать вещи, и сама много зарабатываю, потому получилось исправить и нос, и глаза, и зубы выправить, вот! Я тебе вот еще что покажу…
Она нырнула под массивный стол и возникла вновь, бережно прижимая к груди череп. Сняв с него крышку, она с таинственным видом поманила гостя пальцем:
– Глянь-ка. А это моя копилка. Я ее с собой возьму…
Череп почти до самого края был наполнен мелочью.
– Это я сама насобирала, – с гордостью отметила Даня. – Всего-то за год!
– Ты молодец, – похвалил Станислав. – Давай и я тебе подарю кое-что.
Он достал пятисотку и с некоторым самодовольством вручил ребенку. Девочка обрадовалась:
– Вот спасибо! Ты не жадный!
– Ну что ты, – возразил Крячко. – Я очень жадный.
Даня подумала, поморщив лоб, потом заявила, что тогда еще лучше.
– Жадный, а подарки делаешь, работаешь над собой! В общем, молодец, – одобрила она и, открыв в стене замаскированный сейф, бережно положила купюру туда. – Такие бумажные деньги у меня здесь складываются.
Крячко опешил, уже который раз за этот день: бархатное нутро сейфа было прямо-таки набито новехонькими пухлыми пачками купюр в банковских упаковках.
– Слушай, – сказал он, – если ты собралась, может, поехали?
– Да, конечно, – заторопилась Даня. – Я только деньжат возьму. Надо же подарки купить.
– Папе?
– Папе, – повторила она, – и маме, когда мы к ней поедем. И дедушке…
– Аркадию? – переспросил Станислав.
– Не, ему-то зачем, ему уже не надо, – пожала Даня плечами. – Но у меня же еще дед Олег есть. Я его только один раз видела, и знаешь что?
– Что?
– Он мне не очень понравился.
– Неужели?
Даня изобразила нечто надутое, с вытаращенными глазами:
– Ну он какой-то важный… так и хочется его стукнуть.
«Как я тебя понимаю», – подумал Станислав и продолжил «допрос»:
– Но ты как, хотела бы, чтобы у тебя был дедушка?
По итогам напряженного размышления Даня признала, что хотела бы.
– Я обрадовалась, когда папа нашелся, а потом еще и тетя Маша. Пусть и не родная, зато добрая и хорошая. Как вот ты. Хорошо, когда у тебя не только мама, но и папа, и друзья… а если еще и дедушка будет. Мы с ним, может, и поладим.
Станислав, представив реакцию деда Олега на визит внучки, потер руки и с недостойным, но понятным злорадством подумал: «Все-таки поквитаюсь я с паном Ректором. Хотя бы так».
Глава 25
Потрескивали дрова в буржуйке, столбик ртути постепенно полз вниз, звезды на небе сияли все ярче. Даню пытались отправить спать, она возражала, что еще рано.
– Давайте колбаску порежу, – вызвалась девчонка, берясь за длинный блестящий нож.
Крячко, напрягая уже порядком натруженные глаза, зачарованно наблюдал, как Даня управляется с мясными деликатесами. Многие весьма неплохие ресторации были знакомы ему не хуже собственной кухни, но такой ловкости, какую проявляла Даня при обращении с ножом, ему видеть не приходилось нигде. Когда Даня шикарно метнула холодное оружие в мойку, на блюде цвели невиданные колбасные розы, распускались ветчинные чудо-цветы, трепетали от дыхания карпаччо-лианы. Вся операция с нарезкой заняла не более пяти минут.
– Все это здорово, но пора спать, – твердо заявил Счастливый. – Печеньку, молока – и на боковую.
– Так и быть, я тебе какую-нибудь сказку расскажу, – предложила Мария.
– Да-да, тетя Маша умеет, – подхватил муж, – прямо театр у микрофона.
– А ты страшные знаешь? – спросила Даня.
– Кучу! – заверила Мария, думая, что при должной адаптации для ушей ребенка что-нибудь из Эдгара По сойдет.
Когда спровадили дам с миром, Счастливый полез в погреб и достал оттуда коньяку, самогонки и сала. Сам, хотя и с сожалением, но твердо отказался.
– Только одно мне в этой истории непонятно, – признал Гуров, отпивая коньяку и закусывая нарезкой, которая прямо таяла во рту.
– Одно, – хмыкнул Станислав, катая по небу бодрящий напиток, – вечно ты… гений.
– В общем, Даня, ключница-то к чему?
Счастливый вздохнул:
– Ну как вам сказать, Лев Иванович. Тогда мне это показалось единственно возможной идеей. Теперь, здраво рассуждая, наверное, можно было бы и по-другому поступить. Но вы же хорошо успели узнать моего папулю?
– Ну, в целом, да.
– Он прекрасный человек, я всем ему в жизни обязан, но когда он обижается, то прямо умри все живое. И еще – он максималист и, как английский бульдог, существо на редкость беспристрастное. Достается всем. Если у него не сладилось с семейной жизнью – значит, весь мир бардак, все бабы – ну и далее по тексту. Если я один раз вызвал его недовольство – значит, я ему больше не сын, пока не приползу на коленях, ноги целовать не стану.
– В общем, я сделаю из тебя человека, даже если в процессе работы над тобой ты помрешь, – со знанием дела вставил Станислав.
– Точно подмечено. В общем, я просто не придумал ничего более умного, что бы его проняло. Взяли ключницу, напаяли на нее картинку, и Данечка под видом курьера отнесла подарок дедушке.
– Кстати, о картинке. Она-то откуда взялась? – спросил Крячко.
Счастливый показал на предплечье:
– Да отсюда и взялась.
Стянув с плеча тенниску, он показал зажившую рану: чуть
