Мастер жестокости - Николай Иванович Леонов
– На «Смешариков»-то, как, успеваем? – спросила Даня. Она уже уничтожила свою порцию вредного фаст-фуда и, ерзая на сиденье, жаждала продолжения банкета.
«Еще совсем малявка. Какой там одиннадцать, ей по развитию лет семь-восемь, – подумалось Гурову. – И что у нее в голове-то, после случившегося. Хорошо еще, если все пройдет без последствий. Наверное, психологи с подобной проблемой как-то работают. Ай да Зоя Аркадьевна…»
– Сейчас, погоди. Лева, – подала голос Мария, роясь в телефоне, – где в твоей помойке файлы записи с экрана? Ни черта не понимаю.
– Что-что где у меня? – переспросил он рассеянно, приканчивая напиток и аккуратно складывая стакан.
– Файлы, говорю, записи с экрана…
Мария оторвала взгляд от телефона, подняла на мужа испуганные глаза:
– Лева, не мистифицируй меня. Ты что, ничего не записывал?!
Лев Иванович молча покачал головой.
– Тогда какого же… – Мария, одарив его красноречивым взглядом, с обреченным видом вздохнула и протянула телефон Дане:
– На, малышка, смотри своих «Смешариков». Ты с настройкой-то справишься?
– А то нет! – отозвалась та, с энтузиазмом принимаясь за дело.
– Надеюсь, Станислав оказался умнее. Гуров, ты феноменальный идиот, – сквозь зубы процедила Мария.
– Зоя Аркадьевна, приступим, – пригласил Крячко, потирая руки. – Вам бумажки хватит али сбегать куда?
По окончании трансляции Зоя Вестерман вот уже минут двадцать как ни в чем не бывало прибиралась на столе, изучала документы. И, вообще, вела себя так, будто не наговорила только что себе лет на десять-двадцать, а в очередной раз со скромной гордостью поведала о своих трудовых успехах городу и миру.
Она подняла на него чистые холодные глаза:
– Простите, Станислав Васильевич, вы что-то сказали?
– Бумагу, – повторил он. – Вы явку с повинной на чем писать будете, на бересте?
Зоя продолжала взирать на него, только теперь во взгляде появилось не только недоумение, но и толика сочувствия. Проще говоря, смотрела на него, как на милого, но слабоумного ребенка:
– Станислав Васильевич, вы либо с кем-то меня путаете, либо перетрудились. Шутку с вашей стороны исключаю, поскольку время все-таки позднее. Если у вас все, попрошу освободить кабинет. Пора закрываться и сдавать охрану помещения на пульт.
– Да, и нам пора уж, сегодня двадцатая серия, – заметила бойкая.
Вторая молча кивнула, и обе женщины, встав и вежливо сказав: «До свидания», направились к выходу.
– Ну-ка, стойте, девочки, – приказал Крячко, лихорадочно соображая, что за ералаш тут происходит.
И тут его осенило. Обливаясь холодным потом, он снял со штатива телефон и принялся судорожно копаться в файлах…
«Вот стерва», – скрипнул он зубами, проклиная и себя, и все гаджеты мира. Крячко сделал вид, что изучает несуществующую запись, но тотчас бросил это дело, осознав, что присутствующие в кабинете смотрят на него с откровенной издевкой.
– Это ничего не меняет, – пробормотал он, пытаясь сохранить хорошую мину при плохой игре. – Вы, как очевидцы, должны представить адреса, телефоны, завтра вы будете вызваны официально для дачи показаний…
И бойкая, и стерва-молчаливая продолжали хранить молчание. Обе кошелки уставились на него, как на мумию в музее, только у молчаливой уголок рта подергивался, что с учетом ее темперамента можно было принять за гомерический хохот. «Отсмеявшись», она осведомилась, глядя одним глазом:
– Каких показаний?
– Что показывать-то будем? А вы забавник, – юмористически осведомилась другая.
– Надо так понимать, что вы ничего не видели и не слышали? – просто на всякий случай уточнил Станислав.
– Конечно, все видели, слышали, – кивнула Лихо, – очень интересно. Где показывать будут?
– Что показывать?
– Ну как, это у вас для тик-тока или, там, ютьюба? Занимательная штука получится.
– Да прекращайте же, – повысил голос полковник, но бойкая его оборвала:
– Мы не глухие, не слепые, все видим, все слышим, и что вопить-то, как в лесу?
– Вот вы, дорогой товарищ, видимо, не слышите, – укоризненно сказала Лихо, – вам русским языком говорят: закрываемся, а вы все мимо ушей пропускаете.
– Ну вот и славно. – Вестерман встала, привела в порядок прическу и достала из шкафа пальто. – Прошу вас, Станислав Васильевич. – Она проследовала через кабинет и встала в дверях приемной, предлагая жестом покинуть помещение…
– Здравствуй, Зоенька! – ласково сказал Счастливый, аккуратно перехватывая ручку женщины и заводя ее за спину. – Очень хорошая слышимость из этой приемной, я еще тогда заметил. Хорошо, что входную дверь смазали, даже не скрипнула.
Продолжая удерживать Зою, он бережно, но быстро провел ее обратно в кабинет и усадил в кресло, после чего вежливо поклонился Крячко:
– Станиславу Васильевичу – мое почтение.
– Жив, значит. – Сыщик пожал протянутую ему свободную руку. – Рад видеть. Шарф-то где?
– Бережно хранится, пересыпанный лавандой, так и передайте Лилечке Ивановне, – дружелюбно сообщил Счастливый, оглядываясь: – О, смотрю, и девочки подтянулись. Приветствую, Аленушка, здравствуй, Аннушка. Что, этих двух вот совершенно случайно на улице встретили? – Счастливый, как будто так и надо, взял со стола телефон Зои. – Ну конечно. Вот и Анечкин телефончик в последних вызовах.
Бойкая, сбросив вид своей в доску веселушки, скрежетнула зубами и со свистом втянула воздух, Аня Халтуро, сдув челку, флегматично пожала плечами:
– Ну, допустим, и что с того? Тебе-то что за дело? Ты-то тут с какого боку?
– Я-то? – весело осведомился Счастливый. – С самого непосредственного. Я в такой ситуации неоднократно бывал, наблатыкался. А ты, если не хочешь, чтобы я устроил тебе бенефис с переодеваниями в полосатое, молчи в тряпочку. И делай, что говорят.
– У тебя подтвержденный диагноз? – спросил Крячко, продолжая соображать, как выходить из положения.
– Наверняка где-то засветился, – совершенно без обиды ответил Счастливый, – так что как свидетель я полное фуфло, особенно если адвокат попадется хороший. Но есть кой-чего получше. – Он помахал в воздухе своим телефоном. – Я запись-то продублировал. Дай, думаю, на всякий случай подстрахую вас, лишним не будет. Сами видите, как они тут лихо дела обтяпывают, прямо заговор молчания. Итак, Аленушка-Аннушка, набросайте-ка для господина полковника контакты и ФИО, да без глупостей.
– Может, тебе еще на чистых листках расписаться? – попыталась выступить Алена.
– Не переживай, сам подделаю, надо будет. Или вон Аннушку попрошу, ей не привыкать.
– Короче, дамы, закончили базар, – посоветовал Станислав, потеряв терпение. Вся эта говорильня, на его взгляд, никакого отношения к делу не имела. – Иначе я вам мигом проблемы обеспечу. Я не этот интеллигент-ботаник, миндальничать не привык.
Записав свои данные на листке, обе женщины быстро и беззвучно ретировались.
– Ну-с, с сантиментами закончили, крысы разбежались, осталось вызвать карету, – констатировал Станислав.
Зоя, все это время молчавшая, процедила сквозь зубы, сверля взглядом ненавистное ей существо:
– Когда ж ты сдохнешь-то наконец…
Глаза ее сузились, верхняя губа поползла вверх, обнажая белые зубы, наманикюренные пальцы сжимались и
