Димитрис Раванис-Рендис - Современный греческий детектив
— Ничуть.
Они зашагали рядом. На улице Панепистимиу царило оживление. Был конец рабочего дня.
— Выходит, ты считаешь, что мы арестовали невинного человека?
— Да, я так считаю.
Макрис покосился на полицейского. Вид у того был угрюмый и расстроенный. Похоже, и сам он не очень-то верил в причастность молодого актера к убийству.
— А по-твоему, он убийца? — спросил Макрис.
— Нет.
— Тогда в чем же дело?
Бекас сердито передернул плечами.
— Наше дело маленькое. Суд разберется.
В молчании они свернули на улицу Патисион.
— Ты уже обедал? — вдруг спросил Бекас.
— Да.
— Может, посидим на солнышке, выпьем кофе?
Макрис насторожился. Полицейский не из тех, что без толку шатаются по улицам и посиживают на солнышке. Очевидно, он хочет поговорить со старым приятелем, поделиться тем, что наболело.
— С удовольствием…
— Тогда пошли в музейный сад, — сказал Бекас, — там сейчас тихо, спокойно. К тому же рядом с твоим домом.
— Хорошо.
И снова молча они дошли до кафе и уселись в удобных полотняных креслицах. Официант подал им кофе. Оба ждали, кто заговорит первый.
— Я тоже думаю, что молодой актер не совершал убийства, — начал наконец Бекас.
Макрис отпил немного кофе из чашки.
— Зачем же ты держишь его в тюрьме?
— Одно дело — мои предположения, а другое — улики. Все улики против Димитриадиса.
Журналист едва не вспылил: ничего себе логика.
— И ты позвал меня сюда, чтоб объявить это?
— Нет. Хочу тебя еще кое о чем спросить.
— Я весь внимание, — сухо сказал Макрис.
— Ты слышал о некоем Макисе Ангелоглу? — спокойно произнес полицейский.
Макрис, чуть не уронив чашку, резко повернулся к Бекасу. Ему показалось, что тот прячет под усами ухмылку. И только тогда до него дошло: полицейский знает гораздо больше, чем говорит. В первый раз за все это время они улыбнулись друг другу. Ледок в их отношениях быстро таял под лучами теплого солнца.
— Стало быть, ты еще не поставил на этом деле крест? — обрадованно спросил Макрис.
Бекас не спеша закурил. Глубоко затянулся и выпустил изо рта дым. Поглядел, как струйка тает в воздухе.
— Это только в детективных романах полицейских представляют круглыми дураками, — сказал он наконец.
— Но почему же все-таки ты держишь Димитриадиса за решеткой? — не унимался Макрис.
— Во-первых, не я посадил его за решетку, во всяком случае, не я один. Есть следователь, прокурор и прочие. Я же сказал: против него все улики. И потом, имеется еще одна причина. Надо ввести в заблуждение настоящего убийцу. Если мы снимем вину с Димитриадиса, нам будет трудно поймать того, другого.
— А ты с самого начала о нем знал?
— Нет. Но дело постепенно проясняется.
— Теперь тебе известно, кто убийца?
— Думаю, да.
— Ангелоглу?
— Скорее всего. Если, конечно, он жив.
Макрис вздохнул с облегчением. Раз Бекас на их стороне, задача упрощается.
— Он жив! — без колебаний заявил Макрис.
— Ты уверен?
— Да.
Улыбка исчезла с лица полицейского.
— Вот об этом я и хотел потолковать с тобой. Кто следил за Талией Халкьей?
Главный редактор засмеялся: все-то ему известно, этому полицейскому.
— Мой юный сотрудник. У меня свои агенты. А сегодня наблюдение поручено одной девушке!
— Напрасная трата времени, — спокойно возразил Бекас.
— Почему?
— Талия Халкья внезапно уехала в Ларису. Очевидно, чтобы встретиться там с нашим «общим знакомым». Значит, ты утверждаешь, что это Ангелоглу?
— Несомненно. — Макрис вынул из кармана фотографию. — Вот он. Человек, знавший Розиного мужа по тем временам, его опознал. А мой сотрудник видел его с Талией Халкьей.
Макрис вдруг подумал: «А почему он ничего не говорит про Каридиса? Известно ли Бекасу, что Халкья шантажирует фабриканта?» Макрис хотел было сам заговорить об этом, но передумал. Пускай это будет их с Делиосом козырь. И вместо этого он спросил:
— Послушай, а когда тебе пришло в голову, что Розу Варги убил муж?
— А тебе?
— Мне, к сожалению, слишком поздно, иначе зверь уже попал бы в наш капкан.
Они помолчали.
— И что же дальше? — поинтересовался Макрис. — Ты поедешь в Ларису?
— Да.
— Желаю удачи!
Журналист бросил взгляд на часы. Уже начало пятого. Он расплатился за кофе и на прощанье спросил:
— Ну что, будем сотрудничать?
— Да, если ты не против.
— Наоборот! Позвони мне, когда вернешься.
— Хорошо.
«И в самом деле, — подумал Макрис, расставшись с Бекасом, — он чертовски умен, только притворяется простачком».
Перед тем как лечь в постель, он вдруг вспомнил о Нине. Да, не удалось ей поработать сыщиком. Прелестная девушка! Перед глазами всплыла ее веселая улыбка, ясный и решительный взгляд, высокая стройная фигура.
— Постыдился бы, старая перечница! — пробормотал он.
Ему ведь уже под пятьдесят, а он все о молоденьких думает. И тем не менее Макрис заснул с мыслью о Нине.
Он проснулся около семи, бодрый и отдохнувший. Подойдя к зеркалу, внимательно посмотрел на себя. При электрическом свете лицо кажется не таким уж старым.
— Да, седина в голову… — укоризненно сказал он и тут же весело улыбнулся.
Он вышел на улицу, насвистывая какой-то бравурный мотив. Макрис и сам не знал, откуда он прилетел к нему.
Из киоска, где был телефон, он позвонил в редакцию. Предупредил, что сегодня задержится. Будет через час-полтора. Потом он остановил такси.
— Нэа-Иониа.
Он поехал на фабрику Каридиса, надеясь, что еще застанет его в конторе. Настроение у Макриса было хорошее. Теперь дело пойдет быстрей. Союз с Бекасом дает огромные преимущества. В жизни ведь все не так, как пишут в книгах: сколько бы ты ни лез из кожи вон, полиция — это полиция. У нее свои средства, люди, опыт. Поэтому, разумеется, лучше действовать с полицией заодно.
Макрис зажег трубку и с удовольствием ее посасывал. Какую роль играет Каридис в этой истории? Как знать, а вдруг разговор с фабрикантом наведет на след, хотя вытянуть что-нибудь из Каридиса будет нелегко.
Еще издали Макрис увидел большую вывеску «Каридис и сыновья».
— Остановите здесь.
Машина затормозила перед большими железными воротами. Макрис вышел.
— Вас подождать? — спросил шофер.
Да, конечно, подождать. Он долго не задержится.
— Я к господину Каридису, — сказал он старому сторожу, сидевшему у ворот.
— Он вам назначил?
— Разумеется, — не задумываясь солгал он. — Скажите, что пришел Макрис. Журналист Макрис.
Хотя фабрикант и не ждет его, он не посмеет отказать. Сторож позвонил по телефону из деревянной будки.
— Проходите, — сказал он посетителю. — Через двор и наверх по лестнице.
Весь двор был застроен большими однообразными зданиями, похожими на казармы. В глубине стоял красивый двухэтажный дом — контора.
Макрис не спеша направился туда. Он был уверен, что фабрикант из окна за ним наблюдает. Наверняка душа у него не на месте, но будет разыгрывать радушие и спокойствие.
Поднявшись по железной лестнице, Макрис очутился в освещенном коридоре, и ему не пришлось спрашивать дорогу. На пороге своего кабинета стоял Каридис и с приветливой улыбкой протягивал ему руку. Макрис не ошибся.
— Какими судьбами?
Взяв Макриса под руку, Каридис ввел его в шикарно обставленный кабинет. Усадил в кресло, а сам встал перед ним.
— Кофейку?
Да, с удовольствием. Фабрикант по внутреннему телефону распорядился, чтобы им принесли кофе.
— Ну-с, чем обязан?
Как он ни старался скрыть свое беспокойство, в голосе явственно слышались нетерпеливые нотки.
— Да вот, хотел вас повидать.
— Весьма польщен. По какому поводу?
— По делу об убийстве Розы Варги.
Лицо фабриканта вытянулось. Макрису даже показалось, что глаза его как-то злобно сверкнули. Но он тут же придал лицу скорбное выражение.
— Ах, я до сих пор не могу утешиться! Бедная Роза!
— Понимаю, как вам тяжело, но…
— Вы же знаете, как я ее любил.
— Да.
Последовало напряженное молчание. Макрис принялся набивать трубку. Фабрикант сел за массивный письменный стол. К счастью, подали кофе, поэтому можно было еще несколько минут помолчать. Когда они снова остались вдвоем, Макрис заговорил:
— Вам известно, что за убийство должны судить молодого актера, Димитриадиса?
— Да. Сумасшедший…
— Возможно, — спокойно согласился журналист, — но не убийца.
Каридис вздрогнул и, как показалось Макрису, чуть побледнел.
— Что?!
— Этот юноша не убивал Розу Варги. Он расплачивается за кого-то другого.
Теперь уже Макрис не сомневался: фабриканту явно не по себе. Достав носовой платок, он вытирает одутловатое лицо. Тяжело дышит.
