Смерть в изумрудных глазах - Анна и Сергей Литвиновы
В прежней жизни — до того, как стал отцом — Полуянов в командировках хватался за дело немедленно. Звонил, писал, назначал встречи. Но сегодня решил не торопиться.
Холодильник-бар забит напитками. Гостиничный ресторан манит «арктическим меню», но идти туда Дима поостерегся. Народ нынче продвинутый — снимут украдкой за столиком, а потом, когда статья выйдет, в интернет выложат и напишут: «Пил журналист без просыпу, потому и написал ерунду». Так что заказал с доставкой в номер морского ежа с соевым соусом, желтком перепелиного яйца и лаймом, на горячее — филе мурманской трески с соусом из копченых сливок и икрой палтуса. А для разминки открыл бутылочку пива местного производства под названием «Северный пилигрим».
Плюхнулся на кровать, взглянул на часы. В это время он обычно возвращался с работы и немедленно, прямо в коридоре, получал на руки вечно недовольного Игната.
Застыдился собственной радости, что нынешний вечер проходит совсем в ином ключе, позвонил Надюшке. Ждал наездов или как минимум ехидных вопросов, но голос на удивление умиротворенный. Доложила:
— Я в ванне. С глупым женским журнальчиком.
Люсина мама не подвела — пришла на помощь.
— А ты как? Уже, наверно, в работе? — спросила заботливо.
Дима виновато покосился на пиво и ответил полуправду:
— Не хочу прямо с ходу. Надо с силами собраться.
— Ой, это да, — подхватила Митрофанова. — Ты ведь и к родителям девочки пойдешь? Как справишься? Просто не представляю.
— Маму трогать не буду. А отцу еще из Москвы написал. Он ответил. Держится. Встретиться согласился. Во всем школу винит. И приятеля Олиного. Второгодника.
— У меня тоже в школе бывали проблемы. Один раз из-за «двойки» даже из дома уходила. Но не представляю, что меня бы заставило с собой покончить.
— Я хочу попробовать Олину медкарту достать. Или еще как разведать: может, все-таки болезнь?
— Тоже думала об этом. Но официальная медицина считает: психические заболевания или с раннего детства видны, или уже в подростковом возрасте проявляются. Но никак не в одиннадцать лет. А она никакой записки не оставила?
— Отец сказал, ничего.
— Уголовное дело завели?
— Пока нет. Проводят проверку.
— Ох, Дима. Хотела сказать: лучше писал бы ты про своих енотиков-котиков, но нет. Я тобой горжусь.
В этот момент в дверь номера постучали: прибыли треска и морской еж.
Дима распрощался с Надей, открыл вторую бутылку мурманского пива и набросился на еду. За окном продолжали скандалить чайки, ветер заворачивал занавески в прихотливые спирали. Но на душе, несмотря на свободу, вкусный ужин и любимый морской антураж, все равно было паршиво. Могла ведь девчонка сейчас дома сидеть, уроки делать или в компьютер играть. Зачем, ну зачем она сотворила такое?
* * *
Четыре месяца назад
Прося
Не могу вспомнить, когда что-нибудь делала для себя. Я всегда живу для других: дома, на работе, в свободное время. Не читаю модных журналов, не имею понятия о тенденциях сезона. Джинсы-худи-кроссовки для передвижений по городу, а на работе униформа. Маленькие женские радости — все эти девичники, косметологи, фитнесы — тоже где-то в другом мире.
Получаю я больше, чем прожиточный минимум, но излишества вроде такси или доставки еды из ресторана случаются, только когда мы проводим время с супругом. А для себя лично я давно привыкла по минимуму. С детства так повелось, и решила не менять привычки. Муж даже называет меня «санитаром леса» — вечно подъедаю, что залежалось в холодильнике.
В Сочи на конференцию я тоже собиралась по эконом-варианту. Коллеги летели самолетом из Москвы. А мне две последние недели (свой законный отпуск) пришлось провести в Сухуме. Ухаживала за прихворнувшей тетей. Ее дочка не сочла нужным отрываться от собственных дел из-за «какого-то гипертонического криза». А я поехала. Муж не возражал: «Хоть в море покупаешься!»
Я действительно ходила на городской пляж — целых три раза по часу, хотя тетя меня уговаривала взять такси, махнуть за город, где чистая водичка и мелкая галька. Но не хотелось оставлять ее надолго. Да и столько всего нужно успеть! УЗИ сердца моя родственница — гипертоник со стажем! — последний раз делала год назад. Расширенный анализ крови — и того раньше. Да и окна в квартире не мыты лет пять как минимум.
— Просенька, ну хватит уже суетиться! — то и дело принималась причитать тетушка.
Но я настаивала: чем полнее обследование — тем эффективнее будет лечение. Домашними пирогами хотелось ее побаловать, на набережную сводить — там красота, виды, лавочки, воздух морской, из динамиков музыка классическая. Тетя одна никогда не выбиралась. Хотя вздыхала:
— Вот жив был муж — каждый вечер гулять ходили. Очень он теплоходы провожать любил.
Мне тоже нравилось наблюдать, как по трапу спешат нарядные пассажиры, подле махины суетится буксирчик, а потом судно величаво и неспешно отваливает от причала и все, кто остается, машут тем, кто уезжает, и лица тех, кто на берегу, задумчивы и печальны.
— Всегда кажется: счастье — оно там, за морем, — вздыхала тетя.
А я возражала:
— От себя не уплывешь. Даже на самом красивом корабле.
…Конференция у нас начиналась с понедельника, коллеги вылетали из Москвы ранним рейсом, чтобы к десяти попасть на открытие. Но в Сухуме аэропорт на реконструкции, поэтому я взяла себе билет на поезд, в плацкартный вагон.
— И во сколько ты в Сочи будешь? — спросила тетя.
— По расписанию в 6:02.
— Ну хорошо. Успеешь хоть в гостинице с дороги отдохнуть.
— Не, там заселение с двух. Так что на море пойду.
Родственница осуждающе покачала головой:
— С чемоданом?
— В камеру хранения его кину.
— А на конференцию в сарафанчике явишься?
— Ну переоденусь где-нибудь в туалете. У меня платье немнущееся.
— Ох, Проська, почему ты себя так не любишь?
— Да при чем здесь — люблю, не люблю? Не я ведь придумала, что в гостиницах расчетный час днем. Коллеги тоже с чемоданами на конференцию поедут, там в гардеробе, сказали, можно вещи оставить.
Тетя поджала губы. А вечером, когда я вернулась из очередной отдаленной аптеки (единственной, где продавалось нужное ей лекарство), хитро сказала:
— Не разувайся. Тебе еще в железнодорожную кассу надо сбегать.
— Зачем?
— Билет свой сдашь. Я тебе другой вариант нашла, как до Сочи добраться.
Тетя несколько раз говорила, что у нее вполне приличная пенсия, и пыталась подкидывать мне деньжат (разумеется, я гневно ее поползновения отвергала). Сейчас тоже сказала твердо:
— Не поеду я в Сочи на такси. Тем более за ваши деньги.
— Дурында! — усмехнулась она. — Таксисты у нас — одни горцы безбашенные, будто я
