Остров Покоя - Цзяцзюнь Ван
Только что Сян Бэй сообщил Шэнь Ко новость о том, что кто-то, выйдя в море с острова Радости, спас человека недалеко от острова Покоя. Мужчина был изможден до крайности. Что ему пришлось пережить, неизвестно, он дрейфовал на поверхности моря и бредил после спасения. По дороге в больницу сотрудники «Скорой помощи» услышали, как он произнес слова «остров Покоя».
Может, это папа?
Шэнь Ко закрыл глаза и попытался вспомнить внешность своего отца, но в голове у него было темно, как в пруду со стоячей водой. Кто помнит об острове Покоя по прошествии стольких лет? Если человек в предсмертной агонии еще помнит остров Покоя, значит, либо на нем произошло что-то, оставившее в его душе неизгладимый след, либо он житель этого острова. Не исключено, что это действительно его отец. Даже он сам не может вспомнить, как выглядел отец. Молодежь острова Радости возраста Сян Бэя не знала его отца, не говоря уже о том, что невзгоды могли сильно изменить его внешность.
Думая об этом, Шэнь Ко не мог сдержать волнения. Он решил встретиться с тем мужчиной, кем бы он ни был, и таившаяся в его сердце надежда вновь вспыхнула огнем. Пятнадцать лет, каким бы беспросветным все ни казалось, он цеплялся за эту надежду и храбро двигался вперед.
До этого все его мысли были заняты шахматной партией, но теперь перед ним стояли новые проблемы. Путь из Шанхая на остров Радости неблизкий, ни поездом, ни самолетом без пересадок туда не добраться. На дорогу туда и обратно нужно много времени и денег. Именно этих двух вещей сейчас больше всего не хватает Шэнь Ко.
Он вернулся в супермаркет, потратил все свои деньги на пакет молока и направился в сторону оживленной пешеходной Восточно-Нанкинской улицы. Он слился с многолюдной толпой, медленно двигаясь в направлении набережной Вайтань. Яркая подсветка перекрестных стальных балок моста Вайбайду перекликалась со спокойным светом памятника Народным героям на берегу реки Хуанпу. На противоположном берегу реки завораживал сверкающими огнями финансовый центр Луцзяцзуй.
Шэнь Ко обходил туристов, которые то и дело останавливались, чтобы сфотографироваться. Дорога, ведущая к дому его дяди, полна красивых пейзажей, которые ему хорошо знакомы, но сейчас у него не было времени насладиться ими.
Он спустился с моста и шел, постепенно оставляя за спиной шум и суету. Улицы опустели, было слышно даже, как насекомые бьются об уличные фонари, а угасающий ореол над землей все еще хранил горячее дыхание дневного солнца.
Постройки по обеим сторонам улицы значительно отличались по стилю. Справа, вдоль берега реки, красовались две башни отеля «Хаятт», откуда открывался вид на оба берега реки Хуанпу, граничащей с шикарной и яркой набережной Вайтань. Современная архитектура полна жизненной энергии и бесконечно стремится к будущему, как юная девушка, стоящая на ветру на берегу реки. Слева были традиционные для Шанхая кирпичные дома шикумэнь за высокими стенами, изолирующими внутренние дворики от внешнего мира. Несмотря на то что они расположены в шумном центре города, они практически закрыты.
По-китайски круг, окружающий балку, называется «обруч», например «посох с золотыми обручами» [6] или «рукав-обруч», поэтому когда в качестве дверной рамы используется камень, способ изготовления ворот с каменной балкой называется «ворота с каменным обручем» (шигумэнь), а жители Нинбо произносят это «гу» как «ку», и шанхайцы ошибочно стали называть такие постройки «шикумэнь» («ворота каменного склада»). В результате двухэтажные кирпичные дома с деревянным каркасом и стенами из серого кирпича с дверями и окнами, декорированными красным кирпичом, получили название «шикумэнь». За прошедшие годы здания сильно пострадали, а огромные затраты на ремонт и техническое обслуживание не позволяют обеспечить идеальную защиту этих архитектурных объектов. Возможно, в один прекрасный день они будут снесены и на их месте возведут современные здания, возвышающиеся до самого неба.
Свернув с улицы в глухой переулок с такими домами, Шэнь Ко остановился перед высокой деревянной дверью, выкрашенной черным лаком. На двери висела вывеска производства готовой одежды с белыми иероглифами на черном фоне – «Ателье Аньян».
Шэнь Ко энергично постучал по массивной двери, раздался приглушенный звук.
– Иду, иду! – Женский голос за дверью приближался.
Дверь открыла женщина лет сорока с небольшим. Годы напряженной работы сделали ее когда-то черные как смоль волосы седыми, глубокие морщины в уголках двойных век и плотно сжатые губы под высокой переносицей внушали окружающим ощущение дистанции. Она открыла дверь одной рукой, а в другой держала пару палочек для еды.
– Здравствуйте, тетушка. – Увидев женщину, Шэнь Ко выдавил из себя улыбку.
– Зачем пришел? – Жена дяди, Цянь Фэнчжи, стояла неподвижно и не собиралась впускать его.
– Дядя дома?
Цянь Фэнчжи неохотно открыла дверь и крикнула в комнату:
– Лю Ци, твой племянник пришел.
Пьяный Лю Ци с осоловевшими глазами сидел в майке за обеденным столом, поджав под себя одну ногу. На столе перед ним дымились свежеприготовленные блюда, а посередине стояла тарелка с «лунными пряниками» из Синхуалоу.
Только тогда Шэнь Ко вспомнил, что сегодня праздник Середины осени, – неудивительно, что на улицах было так оживленно. Но праздник Середины осени был несчастливым для Шэнь Ко. То, что случилось пятнадцать лет назад в этот день, изменило его жизнь.
Шэнь Ко прервал свои воспоминания и поставил молоко на стул:
– Дядя, я купил тебе молока.
– А, пришел! – Лю Ци сделал глоток пива и уставился в телевизор, где шла передача с настольными играми.
Цянь Фэнчжи убрала молоко со стула на пол, смахнула пыль со своего сиденья, прежде чем сесть, и принялась за еду.
Шэнь Ко оглядел комнату: гостиная площадью около 20 квадратных метров осталась такой же, как и раньше. Расположение мебели и электроприборов совсем не изменилось, но она выглядела старой. На верстаке для раскроя одежды были аккуратно разложены инструменты, а на свертках ткани на полке рядом скопилась пыль. Казалось, что дела идут хуже, чем раньше. Протекавшая крыша явно прохудилась еще больше. На потолке со скрипом работал вентилятор, рядом с ним образовалась большая дыра, открывающая влажный деревянный квадрат внутри, и вся крыша висела на волоске. В битком набитой гостиной стояло пианино Yamaha, его ярко-черная глянцевая поверхность не сочеталась с другой мебелью. В северной стене было деревянное окно в спальню супругов. Поскольку это была мансарда, высота потолка в спальне была низкой, в рост человека. В небольшое пространство втиснули кровать и шкаф, места для других вещей не осталось. В углу стены прислонена деревянная лестница – единственный способ попасть на чердак.
Шэнь Ко переехал с острова Покоя в Шанхай к дяде, когда ему было девять лет, и с тех пор жил на этом чердаке. Окон там не было, вентиляция плохая, кондиционер не установлен. Всякий раз, когда в Шанхае наступала середина лета, спать на чердаке было тяжело. Однажды Шэнь Ко, долго просидев за уроками под лампой, получил тепловой удар, его лоб горел, он был весь мокрый от пота. Дядя и тетя сняли его с чердака и долго обдували электрическим вентилятором, прежде чем он пришел в себя.
После поступления в университет Шэнь Ко съехал с чердака, где прожил десять лет, и начал жить самостоятельно. Хотя мансарда, где он когда-то жил, была маленькой и тесной, его дядя все еще использовал эту раковину улитки. Он сделал там ремонт, настелил пол и установил систему кондиционирования и подачи свежего воздуха, что значительно улучшило условия проживания. Теперь мансарда превратилась в спальню Лю Сымо, дочери дяди.
Шэнь Ко вытер ладони о штаны и спросил:
– А Сымо нет дома?
– Она сказала, что в школе вечеринка по случаю праздника Середины осени, на которую ее пригласили выступить на сцене, и она не вернется к ужину, – ответил Лю Ци.
