Тэа Тауэнтцин - Любовь моя последняя
— Я требую немедленно вернуть фотографию! У вас нет никакого права!
— Замолчите. Вы все еще подозреваетесь в убийстве. Где деньги?
Осси с недовольным видом открыл сверкающий хромом бар и бросил на стол пачку банкнот.
Фрайтаг пересчитал — пять тысяч четыреста тридцать марок.
— Не хватает шестисот марок. — Он в упор посмотрел на Осси.
— Гвидо подарил их мне, слово чести.
— Чьей чести? Повторяю, где остальные деньги?
— Их уже нет. У меня был долг в «Бонбоньерке», и Ахенваль разрешил мне расплатиться. А остальные деньги пошли на оплату счета. Спросите владельца ресторана, вернул ли я ему долг.
Фрайтаг с невозмутимым видом взял Осси за руку.
— Пойдемте, Шмерль. Мне придется вас забрать.
— Но почему?
— А потому! — И комиссар покрутил перед его носом пуговицей.
— Но я могу точно сказать, как туда попала пуговица, — вскрикнул Осси. — Это так просто. Убийца и подложил ее туда, чтобы подозрение пало на меня.
— Это ваше объяснение. Но мы вам не верим. Вы были на стройке, или я съем веник.
— Вперед! Не сопротивляться. — Дундалек подтолкнул Осси в спину, и все трое вышли из мастерской.
Комната Рут была заперта.
— Фрейляйн Хинрих нет дома, госпожа Ахенваль, — крикнула сестра Марга своим тоненьким, вечно возбужденным голосом и поднялась по лестнице. Она ухаживала за хозяйкой пансиона, пожилой женщиной, которая уже почти не выходит из своей квартиры на четвертом этаже. Сестре Марге — под шестьдесят, но ее глаза успевают повсюду. — Она ушла с господином Кайзером без пяти восемь и с тех пор не возвращалась. А ей все время звонят из Зальцбурга.
— Из Зальцбурга? — удивилась Этта. — Кто же ей оттуда звонит?
— Госпожа фон Фройдберг. Она звонила уже четыре раза — вчера и сегодня. Мне всегда слышно, если наверху звонит телефон. Она попросила передать фрейляйн Рут, чтобы та срочно позвонила ей в Зальцбург. Это очень важно. Больше я ничего не знаю, кроме того, что госпожа фон Фройдберг была в полной растерянности и просила меня проследить, когда фрейляйн Хинрих появится дома. Вы не догадываетесь, где она?
— Если бы я знала, то не пришла бы сюда.
— Да, конечно… Вообще-то, она в это время всегда бывает дома. — Сестра Марга с любопытством посмотрела на Этту. — Должно быть, что-то случилось. Вы не хотите позвонить в Зальцбург? Вы, наверное, знакомы с госпожой Фройдберг?
— Я с ней не знакома, — грубо оборвала ее Этта.
— Не знакомы? А я думала, что вы ее знаете, вы ведь дружите с Рут Хинрих.
Этта знала только одно — женщина, разбившая ее жизнь, — лучшая подруга Рут. Именно через Рут Гвидо познакомился с Лорой.
— Я никогда в жизни не видела госпожу фон Фройдберг, — повторила Этта. — Оставьте для Рут просто записку в двери.
— Я как раз и хотела это сделать. — Сестра Марга, улыбаясь, вынула записку из кармана и протянула ее Этте. — Не хотите приписать пару слов и от себя?
— Спасибо. Я еще немного подожду.
Через десять минут Рут, наконец, появилась. Она медленно, ступенька за ступенькой, поднималась по лестнице, а с ее шелкового капюшона падали дождевые капли. Увидев Этту, она подняла голову и откинула капюшон.
— Ах, Этта, ты… Давно меня ждешь? А я думала, что ты в магазине.
— Я была там только один час.
— Пойду включу обогреватель и сварю нам кофе, — механически произнесла Рут и заперла дверь, наступив мокрой туфлей на записку.
Протянув Этте вешалку и повесив свое пальто на крючок, она включила обогреватель и вдруг заметила записку Подняв ее, Рут прочитала послание сестры Марги, и выражение ее лица резко изменилось — кожа на высоких скулах натянулась, ноздри плоского носа затрепетали, брови нахмурились.
— Лора фон Фройдберг, — проговорила она хриплым голосом, — хочет, чтобы я ей позвонила. Но я и не подумаю.
— Почему? — удивилась Этта.
Рут порвала записку и бросила ее в камин.
— Ясно, чего она хочет. Я должна помочь ей обмануть Харальда. Но я не могу, после всего, что произошло.
— Думаешь Лора имеет к этому отношение? — озадаченно спросила Этта.
— Не знаю. Зато хорошо знаю, что Лора думает сейчас только о самой себе. Она всегда была расчетливой эгоисткой. Гвидо, ее любовник, мертв, и теперь ей надо постараться сохранить мужа. И я должна ей в этом помочь. Что-нибудь напеть Харальду, чтобы он поверил, будто ничего и не было. Понимаешь? Иначе он подаст на развод. Этого милая Лорочка, конечно, не хочет. Ведь Харальд так богат.
— Откуда она может знать, что Гвидо мертв? Кто ей сообщил? Она пытается дозвониться до тебя со вчерашнего вечера. Разве не об этом написано в записке?
— Нет, только о том, что она звонила четыре раза.
Я думала, сегодня.
— Сестра Марга сказала, что она дважды звонила еще вчера вечером.
Черные глаза Рут близоруко заблестели. Она села к столу, подперев рукой подбородок, и глубоко задумалась.
— Может, Лора еще и не знает. Но она могла позвонить Роману на фабрику. Во всяком случае, она вчера поссорилась с Харальдом, это точно. Харальд обо всем догадался, приехал в Мюнхен и позвонил тебе. Он из тех, кто умеет сразу выводить на чистую воду. Когда ты с ним встречаешься?
— Он хотел заехать за мной в два часа.
— Лора, небось, уже видит, как уплывают ее шубы, а они для нее — все. Если поговоришь с Харальдом и расскажешь ему о том, что знаешь, всему конец. Будет только развод.
— Конечно, горько для нее — потерять сразу и мужа и любовника, но она легко с этим справится. И вообще, что привлекало ее в этом браке?
— Ей всегда нравился Харальд. Мы же знаем друг друга со школьной скамьи. Для Харальда это будет ужасным шоком. Я так хотела уберечь его.
— Ты имела такую возможность, — резко произнесла Этта. — В конце концов, Лора — твоя лучшая подруга. Но все, что ты делала, делала для того, чтобы сохранить в тайне ее интрижку с Гвидо. А теперь вдруг отказываешься обманывать Харальда. Ты же обманывала его все это время. И меня тоже! Ты хорошо знала, чем занимается твоя подружка, хотя утверждаешь, что ни о чем даже не догадывалась.
— Да, не догадывалась, честное слово. Я верила всему, что говорила мне Лора. А она говорила, что это всего-навсего безобидный флирт, ничего больше.
— Да что там! Благодаря тебе Гвидо познакомился с Лорой. Ты была с ними, когда все началось, и ты знаешь, что это никогда не кончалось. Вы достаточно часто были вместе, разъезжали по всему Зальцбургу. И ты серьезно говоришь, что ни о чем не догадывалась? Ты не такая наивная, Рут.
— А ты несправедлива ко мне. Но я на тебя не обижаюсь. Ты не представляешь, что такое Лора…
— Могу себе представить, достаточно настрадалась из-за нее. Она разбудила в Гвидо самые низменные инстинкты. Гвидо, конечно, был не ангел, но эта женщина сделала из него черта. У него был план, как меня устранить. Вчера мне вдруг это стало ясно. Он хотел убрать меня с дороги.
Рут даже не пошевелилась. Она сидела молча и смотрела перед собой.
— Скажи, Рут, — вдруг спросила Этта. — Это ты вызвала сегодня ночью линейную полицию? Кроме тебя — некому.
— Да, это сделала я. Надо же было вызвать к нему врача. Ты же не могла знать, действительно ли Гвидо мертв.
— Не в этом случае. Даже ребенку было понятно, что там нечего спасать. И вообще, давай прекратим этот разговор. Лучше налей чай и сделай пару бутербродов.
Не успели они сесть за стол и сделать пару глотков, как снаружи зазвонил телефон, и сразу раздался стук в дверь. Ворчливый мужской голос сказал: «Зальцбург, фрейляйн Хинрих».
Рут вышла и закрыла за собой дверь. Через секунду Этта услышала, о чем она говорит.
— Лора, успокойся, тебе ничего не надо объяснять, я и так представляю, что было между тобой и Харальдом… Нет, я не говорила с ним, он договорился с Эттой. Ах… по телефону, вчера после обеда… Что? Какие письма? Господи! Харальд нашел письма Гвидо? Ладно, не трать лишних слов, все это больше не имеет смысла. Произошло нечто куда более страшное. Гвидо мертв… Сегодня ночью… Не умер… То, чего ты боялась… Харальд? Я не знаю, где он…
Этта резко выпрямилась, пронзенная ужасной догадкой. Харальд?!
После долгой паузы прозвучали последние слова Рут:
— Это — твоя вина, Лора. — Она вернулась в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной.
— Лора боится, что Гвидо убил Харальд? Из ревности? Ты считаешь это возможным? Ты же его знаешь, — взволнованно спросила Этта.
Рут опустила глаза и сделала несколько глубоких вдохов.
— Он из тех рыжеволосых мужчин, которые приходят в ярость, как быки. Он и есть бык, родился в мае. Кто еще мог это сделать? Ни у кого нет причин для убийства. Ни у кого, кроме Харальда.
— Такой человек не будет тайно пробираться в квартиру. Я не могу себе этого представить. И потом, ты забываешь о деньгах. Он их не взял бы, — засомневалась Этта.
