Проклятие стеклянного сада - Наталья Николаевна Александрова
– Слава богу! Но нам нужно поторопиться!
– Поторопиться? О чем вы говорите, прекрасная синьора?
– Вы ведь уже почти закончили приготовление стеклянной массы?
– Да, я закончил и скоро начну отливать исходные формы. А что вы хотите…
Но девушка перебила его:
– И маркиз добавил в нее свои колдовские зелья?
– Не знаю, о каких зельях вы говорите. Он бросил в массу безоаровый камень и еще…
– Вот-вот, об этом я и говорю! Теперь, чтобы от этого не случилось большой беды, вы должны добавить в массу еще кое-что…
– Я ничего не стану добавлять! Моя семья из поколения в поколение передает секрет особенной стеклянной массы, и при всем уважении, прекрасная синьора, я не стану портить ее неизвестными добавками. И вообще, вы правы, мне следует поспешить, иначе стеклянная масса загустеет.
– Мастер, мастер, послушайте меня! Вы должны добавить в стекло вот это… – С этими словами девушка выхватила из корсажа маленький кинжал, отхватила свой локон и бросилась к печи.
Мастер попытался перехватить ее, но девушка ловко поднырнула под его руку, подскочила к печи и бросила блестящий локон в густеющую массу.
– Дело сделано! – сказала она и вдруг показала на что-то за спиной Джакомо: – Откуда это у вас?
– О чем вы, синьора? – Мастер обернулся, но ничего особенного не увидел. Когда же он снова повернулся к необыкновенной гостье, той и след простыл.
Мастер Джакомо покачал головой и подошел к печи. Нужно было спешить, чтобы не испортить стекло. Приглядевшись к стеклянной массе, он увидел, что она снова переменила цвет. Теперь у нее появился глубокий и нежный перламутровый оттенок, подобный тому, какой приобретает вода венецианской лагуны в час перед закатом.
Большая черная машина подъехала к типовой хрущёвской пятиэтажке в Дачном. За рулем машины сидел коротышка с физиономией, разукрашенной синяками и ссадинами, рядом с ним сидел мрачный долговязый тип с туго перевязанной рукой. На заднем сиденье в гордом одиночестве разместился Власов.
Шестьдесят лет назад, когда Никита Хрущёв объявил, что каждая советская семья должна жить в отдельной квартире, и начал программу массового строительства, именно здесь, в Дачном, начали строить первые в Ленинграде типовые пятиэтажки. Квартиры были маленькие и тесные, с крохотными кухоньками, но получая такую квартиру после комнаты в дремучей коммуналке, с общими на десять семей туалетом и кухней, на которой завывали десять примусов, или после подвала, в который солнце заглядывало раз в году, люди были счастливы.
В то время считалось, что через двадцать пять лет будет построен коммунизм, в стране наступит всеобщее изобилие, и поэтому типовые пятиэтажки якобы были рассчитаны именно на двадцать пять лет.
Коммунизм не наступил, но и пятиэтажки оказались гораздо долговечнее, чем рассчитывали их проектировщики, и до сих пор служат поставленной цели. Некоторые из них обновлены, некоторые просто подкрашены, как стареющая кокетка, чтобы скрыть слишком бросающиеся в глаза дефекты внешности. Дом, у которого остановилась черная машина, был из второго разряда.
– Какая установка, шеф? – спросил водитель, повернувшись к Власову и выражая голосом и лицом исключительную преданность, которая, на его взгляд, успешно заменяла все остальные достоинства.
– Установка! – передразнил его седовласый. – Всё тебе надо разжевать и в рот положить! Установка у вас одна – нужно взять женщину живой. Живой и по возможности невредимой. Это понятно? На этот раз вы не облажаетесь?
– Понятно, шеф… – без энтузиазма протянул коротышка. – А в какой она квартире?
– Вот тут есть маленький вопрос. Наш человек засек кратковременное включение ее телефона. Координаты очень точные, он определил не только дом, но и подъезд. Вот этот самый подъезд, первый от угла. Но, к сожалению, вертикальных координат никакая техника не дает, так что номера квартиры мы не знаем.
– Так что же, обходить подряд все квартиры?
– А что, можно! – подал голос второй боец, до сих пор скромно молчавший. – Дом небольшой, всего пять этажей, на каждом по две квартиры… Итого десять…
– Можно! – передразнил его Власов. – С кем приходится работать! Тебе лучше помалкивать!
Долговязый обиженно замолк, а Власов повернулся к его более смышлёному напарнику:
– Вот как вы сделаете…
Через несколько минут двое мужчин весьма подозрительного вида подошли к подъезду, который не был даже оснащен обычным домофоном – на двери стоял допотопный кодовый замок. Невысокий напарник, что посмышленее, посмотрел на клавиатуру замка сбоку и моментально определил три кнопки, которые были вытерты до блеска от частых прикосновений. Нажав на эти кнопки, он открыл дверь.
Напарники пошли не вверх по лестнице, а вниз – в подвал, в котором находились все трубы, по которым в квартиры поступала горячая и холодная вода, и прочие внутридомовые коммуникации. Оглядев их, невысокий перекрыл один из кранов, тем самым прекратив доступ воды во все квартиры подъезда.
– И что теперь? – осведомился его менее сообразительный партнёр.
– Теперь ждать!
К счастью, ждать им пришлось недолго.
Дверь подвала открылась, раздались глухие кряхтенье и оханье, и лестница заскрипела под тяжелыми шагами. Появился мужчина лет сорока, такой толстый, что лестница под ним едва не подломилась. Он был одет в необъятный рабочий комбинезон, едва не лопавшийся на животе, в одной руке держал чемоданчик с инструментами, в другой – тяжелый разводной ключ. Всё указывало на то, что это местный слесарь.
Подслеповато оглядывая полутемный подвал, водопроводчик пропыхтел:
– Мишка, паршивец, опять ты хулиганишь? Вот поймаю – так надеру задницу, что месяц сидеть не сможешь!
Не получив ответа на гневную тираду, водопроводчик, тяжело вздыхая и переваливаясь, направился к трубам с кранами.
Тут из темного угла возник долговязый тип с перевязанной рукой и следами побоев на лице. Он ухмыльнулся:
– Ку-ку!
– А ты еще кто такой и что тут делаешь? – строго осведомился водопроводчик и покрепче сжал в руке разводной ключ.
Если раньше было в ходу выражение «булыжник – оружие пролетариата», то сейчас его смело можно заменить другим: оружием пролетариата в наше время стали разводной ключ или монтировка.
– Это ты, что ли, воду перекрыл? – отдуваясь, спросил слесарь и шагнул к наглецу.
– Ну, я! – нагло ответил незнакомец.
– А по тыкве получить не хочешь? – И водопроводчик замахнулся разводным ключом. Из-за полноты он потел от малейшего усилия – на лбу у него выступили капельки пота.
– Зря ты так, Вася! – раздался у него за спиной незнакомый, но очень неприятный голос.
Водопроводчик неловко попытался повернуться, но в этот момент второй мужик, подобравшийся к нему сзади, пнул несчастного толстяка под колени. Из-за своего веса слесарь-водопроводчик нетвердо стоял на ногах. От пинка он потерял равновесие и грохнулся на колени, отчего пол заметно содрогнулся.
