Пусть она уйдет - Никола Сандерс
– Альфред? Не говори глупостей! Он живет по соседству. Сходи поговори с ним. Он все расскажет.
– По соседству? Нет. Этого не может быть. И что он мне расскажет?
Она вскидывает бровь.
– Что она сумасшедшая! Хлоя это сделала. Со всеми ними. Она приходит ко мне, чтобы я включила ее в завещание. Думает, что это уже произошло. Как бы не так. Но мне приходится терпеть ее, потому что, если я пошлю ее к черту, она придет сюда ночью и убьет меня во сне! Она способна на это, не сомневайся. Она совершенно полоумная.
Вау. Все намного хуже, чем я думала. Очень надеюсь, что Хлоя вернется побыстрее, чтобы уже съесть эти булочки с чаем и убраться отсюда.
Я продолжаю переворачивать страницы. Все что угодно, лишь бы сменить тему. Я показываю на фото Софи. Она лежит на спине и широко улыбается.
– Софи такая очаровательная.
Хелен кивает. По ее щеке катится слеза. Она обнимает Эви чуть крепче. Я переворачиваю страницу, надеясь увидеть фотографии, которые не пробуждают печальных воспоминаний. Гондола в Венеции? Эйфелева башня? Парфенон?
К сожалению, я натыкаюсь лишь на новые фото Ричарда и Софи. Хлоя тоже на них есть – стоит на фоне. Хелен показывает ту, где Хлоя стоит с мрачным видом, скрестив руки на груди.
– Он называл ее «маленькое злое личико». «Где мое маленькое злое личико?» – вот как он говорил. Думал, что это забавно, – когда она так делает. Он не понимал.
Я начинаю рассматривать фотографии внимательно и замечаю в них нечто странное. Сглатываю, вглядываясь в изображения, и мое сердце начинает колотиться сильнее. Я переворачиваю страницы быстрее и быстрее. На всех снимках, где Софи и Хлоя запечатлены вместе, Хлоя смотрит на маленькую сестру со злобным прищуром. А на одной она глядит на нее с незамутненной ненавистью.
– Она никого не подпускала к отцу. При нем она становилась идеальным ребенком, но стоило ему отвернуться, она превращалась в гадкую маленькую девчонку. Хлоя ревновала ко всем, кто был с ним близок. К Софи, к Диане… Все это видели, кроме него. Я всегда говорила ему, что с этим ребенком что-то не так, а теперь посмотри, что случилось.
– Но почему он послал ее в психиатрическую больницу? Если не считал, что с ней что-то не так?
– Потому что она рассказала ему.
– Что рассказала?
– Что она это сделала.
Глава 45
У меня кровь шумит в ушах.
– Однажды он мне позвонил, – продолжает она. – Сказал, что Хлоя бредит и он не знает, что делать. Она просто сказала ему: «Это я сделала, папуль. Столкнула ее. Теперь мы можем быть вместе. Только ты и я. Разве не будет лучше, если останемся только мы с тобой?» А потом добавила: «Я знаю, ты не любил маму. Знаю, что ты не хотел больше детей. Я обо всем позаботилась. Теперь остались только мы с тобой». Он думал, что она в шоке, потому что присутствовала при гибели матери. Я говорила ему: «Господи, Ричард, да в каком она шоке?! Неужели ты не можешь понять? Она говорит тебе правду!» Но он отказывался это признавать. Очень злился на меня за такие предположения. Он все говорил, что у нее нервный срыв, или комплекс выжившего, или еще какая-то ерунда. Ричард не мог смириться с правдой. Ему было проще убедить себя, что у нее срыв. И когда вмешалась полиция, ему не хотелось, чтобы они услышали ее признания. Так что он отослал ее в ту больницу – «Винсент Гарденс». Когда она вышла, то стала утверждать, что все выдумала. Это был просто сон, говорила она. Как будто если тебе снится такое, ты не называешь это кошмаром.
– Может, он соврал? – спрашиваю я с колотящимся сердцем. – Может, она никогда ничего такого не говорила, может, знала, что это он? Во всяком случае, мне она рассказывала именно так.
Она щурит на меня свои мокрые от слез глаза.
– И зачем ему это? Он любил свою семью.
– Из-за денег? – лепечу я дрожащими губами.
Она фыркает.
– У него было большое любящее сердце, но бизнесменом он был ужасным. У него просто мозги так не работали. Ему стоило бросить это дело, но его отец был успешным финансистом, и Ричард хотел пойти по его стопам. И очень старался. Постоянно пропадал на работе, но совершенно не умел обращаться с деньгами. Вот и Хлое купил квартиру за миллион фунтов. Просто выбросил деньги на ветер.
– Хлоя говорит, что Ричард не покупал ей квартиру. Она сказала, что он врал насчет этого.
Она смотрит на меня так, будто я взяла фотоальбом и начала стучать себе по лбу.
– Конечно, покупал. Он приобрел ей прекрасную квартиру на Примроуз-Хилл. Я ездила туда вместе с ним.
Примроуз-Хилл. При этих словах что-то выплывает у меня в памяти. Мы с Ричардом ездили туда вместе. Я была на восьмом месяце и чувствовала себя огромной, как кит. Мы все воскресенье покупали детские вещи, и Робин посоветовала магазин на Винчестер-роуд, где продают мебель и всякую всячину для детской. Мы накупили кучу всего и заказали доставку на следующей неделе; но как только мы вышли на улицу, Ричард встал как вкопанный.
– Все нормально? – спросила я.
Он ничего не ответил, а просто как завороженный смотрел куда-то вдаль. Потом он покачал головой.
– Извини. Показалось, я кого-то увидел.
– Кого?
– Неважно.
Весь остаток дня он выглядел очень озабоченным, и я понимала, что это связано с тем человеком. Когда я попыталась расспросить его еще раз, он только покачал головой и перевел тему.
Мог он тогда увидеть Хлою? У меня внутри все больно сжимается. Сердце колотится в груди. Я переворачиваю страницу альбома и вижу фотографию Софи – ту самую, которая лежала у Хлои в чемодане.
Ту, которую она пихала в лицо Ричарда, прежде чем застрелить.
– Хлоя любила Софи, – говорю я, будто хватаясь за спасательный круг. – Вы ошибаетесь, Хелен. Хлоя всегда носит с собой это фото. Я видела. Она обожала свою младшую сестренку.
– Это не Софи. Это Хлоя.
Я мотаю головой.
– Нет. У нее была с собой эта фотография. Она сама показала ее мне. Это Софи.
Она наклоняется к альбому, придерживая Эви одной рукой, и переворачивает страницы, пока не находит нужную фотографию. Она показывает другое детское фото.
– Вот Софи. Примерно в том же возрасте.
Я достаю фотографию, прикладываю к той, которую носит с собой Хлоя, и сравниваю их.
– Даже в младенчестве они были совсем не похожи, – говорит Хелен. – Когда родилась Софи, Хлоя очень изменилась. Она возненавидела Ричарда за то, что он завел еще одного ребенка. Мать свою она тоже возненавидела, но ее она не переносила всегда. Всегда. Она ненавидела всех, кто любил ее отца и кого любил он. Хотела его только для себя, и точка.
Рыбки. Ричард любил рыбок. Он дал им имена и относился к ним как к домашним питомцам. Он отвел Хлою к пруду и показал, как кормить их.
А теперь их нет.
Я вспоминаю тот момент, когда Хлоя тыкала фотографией в лицо Ричарда. Помнишь ее? А? Она говорила не о Софи. Она говорила о себе. Мама мертва, Софи мертва, и это твоя чертова вина, пап! А теперь Джоанн? И Эви? Серьезно, пап?
Хелен гладит Эви по голове.
– Не думаю, что он вообще сообщил ей про Эви. Он говорил, что собирается, но хочет подождать, пока она родится. Продолжал находить оправдания, и я понимала, что несмотря на всю свою мнимую убежденность, будто Хлоя – идеальный ребенок, в глубине души он понимал, что у нее не все в порядке с головой. Ричард просто не мог себе в этом признаться. Это была слишком чудовищная мысль. Но какая-то его часть уже приняла это, и эта часть не хотела, чтобы Хлоя знала про Эви.
Мне на ум приходят странные слова, которые произнес Ричард, стоя на коленях и умоляя сохранить ему жизнь. Тогда я их не поняла. Не думала, что он обращался ко мне. Посчитала, что они адресованы Хлое.
