Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская
— Кто-то знал, что ты туда лететь собираешься?
— Начальник РУВД полковник Жаворонков, генерал-майор юстиции Евдокимов, мои ребята знали… Нет, парням я не говорил, сказал только, что беру несколько дней, чтобы отдохнуть… Секретарша Жаворонкова могла знать.
— А телефон с собой брал? Сейчас ведь по номеру можно установить, где находится его обладатель.
— Ты хочешь сказать, что за мной охотятся спецслужбы? Или кто-то нанял дорогостоящего хакера? Кому я мешаю? Хотя… Если сажают по голословному обвинению пожилого профессора, доктора наук, заслуженного деятеля науки и образования… Обвиняет женщина, даже незнакомая с ним лично… Я летал в Омск, чтобы поговорить с профессором и с той, которая его обвиняет… Хотел узнать, кто ее попросил или заставил это сделать. Не стал торопить события… И получилось так, что опоздал, ее убрали… Сейчас открыта охота на меня самого, и задерживать меня никто не собирается… То есть могут и задержать, а потом придушат в камере… Если все началось с моего интереса к делу Дроздова, то я говорил о нем с проректором Полозовой и нынешним ректором Красновым… Тот, по уверению Дроздова — кисель, а не мужик. За ним, конечно, могут стоять определенные люди. Но вряд ли…
— О чем, вообще, идет речь? — перебил друга Ипатьев. — Учебное заведение, и вдруг такие страсти!
— Дело в том, что Владимир Петрович Дроздов, предполагая перевести учрежденный им вуз на самоокупаемость, превратил его в крупный промышленно-сельскохозяйственный холдинг. Это, конечно, громко сказано, но деньги они зарабатывали очень даже приличные, а потому могли и стипендии неплохие выплачивать всем обучающимся, и преподавателям значительно повысить зарплаты. В студенческой столовой — шведский стол: платишь в кассу сто рублей и бери что хочешь — нажирайся от пуза. У них нет голодных студентов — это уже самое главное. Но кому-то это не нравится, кому-то это поперек горла. А тут еще в процессе моего расследования всплыло убийство некоего Карпоносенко.
— Льва Борисовича? — не поверил Павел. — Того самого, который входил в русский «Форбс» на тридцатом или на сороковом месте?
— Того самого, кого некая Светка Рачкова, подружка убитой вчера Иветты Ковтун, называла Левочкой, — продолжил Гончаров.
— Миллиардер, инвестор, благотворитель — и вдруг Левочка? — продолжал удивляться журналист. — Хотя любовь зла. Но я помню этот случай. Карпоносенко в загородном доме под Москвой ждал свою подругу — солидную даму, директора международного торгового дома. Та приехала со своей собственной охраной. Телохранители Карпоносенко тоже были на месте, вот только самого бизнесмена обнаружили в спальне застреленным с близкого расстояния двумя выстрелами в голову. Видеонаблюдение с камер прерывалось на минуту с небольшим: оно было заблокировано после внешнего воздействия неопознанным оборудованием. За эту минуту убийца пробрался в дом через окно второго этажа, проник в спальню, находящуюся на третьем этаже, произвел выстрелы и так же быстро удалился. На следственном эксперименте специально подготовленный в спортивно-техническом плане специалист смог повторить это только со второй попытки. То есть тот, кто совершал убийство, или уже был в доме, или ему все подробно рассказали…
— Кто-то из службы безопасности действовал заодно с киллером, — согласился подполковник, — или непосредственно сам убивал. А кто был заинтересован в смерти Льва Борисовича?
— Пойду покопаюсь в компьютере, — пробормотал Ипатьев.
Вскоре он вернулся.
— Вася из Омска прислал еще одно письмо. Водитель, который вывез киллера, допрошен. Он задержан на двое суток до полного выяснения. Полученная от него информация сейчас проверяется. Водитель показал, что перевез преступника через границу. Потом заправился в Казахстане и вернулся. Отследили по камерам — похоже, мужик говорит правду, до аэропорта Кокчетава он не успел бы доехать в любом случае. У него старый автомобиль, который не мог бы двигаться со средней скоростью сто сорок километров. Учитывая и то, что на этой трассе имеются участки, где больше шестидесяти двигаться нельзя, и такие, где больше восьмидесяти все равно не выжмешь — машина вылетит в кювет. Так мне сказал сокурсник.
Павел вышел, а Гончаров поставил на плиту чайник. Вскоре снова появился хозяин дома.
— Еще одна новость от моего друга, — объявил он. — В ГУВД Омска пришел заведующий одной из кафедр филиала Промтеха и сказал, что Ковтун обложила каждую кафедру, в том числе и его собственную, данью — двести тысяч рублей за семестр. Платить надо сразу после окончания сессии. То есть она сама склоняла преподавателей к тому, чтобы вымогать взятки у студентов. Не все с этим были согласны, но сделать ничего не могли: кто-то брал у студентов, кто-то вносил свои деньги. Но за все это преподавателям были гарантированы публикации статей в университетском научном сборнике. За каждую статью выплачивалось пятьдесят тысяч рублей, кроме того, за научное руководство студенческими работами дополнительная премия… Так что двести тысяч с кафедры еще по-божески. Покойная Иветта Викторовна объясняла это тем, что с нее требует руководство головного вуза. А потому никто и не удивлялся, что бывший ректор год находится в СИЗО. Сейчас следователи отправились в филиал, чтобы на месте пообщаться с преподавателями. Многие уже подтвердили эту информацию на сайте филиала. Кое-кто уже высказал свое мнение по поводу ее убийства. Общее мнение такое: бабки не поделили.
— Это все?
— Нет. По поводу олигарха Левочки дополнительная информация, — продолжил Ипатьев. — Я порылся в интернете и кое-что узнал. Основными наследниками Карпоносенко стали его сын и дочь, постоянно проживающие в Израиле и в Англии. Один известный режиссер должен получить пять миллионов долларов, если снимет художественный фильм о благородном олигархе Карпоносенко на основе документов и реальных фактов. На производство фильма Лев Борисович оставил двадцать миллионов и столько же на рекламную раскрутку. Но режиссер пока не спешит. Своему другу Светлане Тимофеевне Рачковой Лев Борисович оставил международный торговый дом, ювелирный магазин «Сияние» и частное охранное предприятие «Каракурт» в Омске. Все три фирмы были проданы ею сразу же. Особого дохода они не приносили. Торговый дом поставлял брендовые товары из Европы, но это в основном была стоковая одежда трехлетней давности. Ювелирный салон то закрывался, то открывался снова из-за нарушений финансовой отчетности. Кроме того, было дело о мошенничестве: в партии украшений с изумрудами изумруды как раз и отсутствовали: вместо них в перстнях и сережках красовались хромтурмалины и бериллы. Было возбуждено дело, но потом закрыто. Понятно, что ко всей этой ерунде сама Рачкова не имела никакого отношения. И потому она поскорее избавилась от ненужных активов.
