Бабочка, выкованная из стали - Екатерина Николаевна Островская
Так рассуждал Гончаров, направляясь в родной город. На лобовом стекле расплывался свет фонарей. Но, по сути, ехать было некуда. Дома его возьмут сразу, не дожидаясь утра, — может, уже сидят у соседей в квартире. И на работе появляться нельзя. Ни у мамы, ни у друзей. Хотя какие у него друзья, это коллеги. Других у него нет, разве что Паша Ипатьев. Разумеется, они не сдадут его, но подставлять их он и сам не хочет. Есть, правда, одно место, где никто и никогда искать его не будет. Только сначала надо избавиться от сотового телефона, потом пересесть в другое такси, а лучше поймать какого-нибудь бомбилу…
Ипатьев как будто и не удивился, увидев его.
— Заходи, — сказал он, — поскольку ты здесь, то, следовательно, уже знаешь, что находишься в розыске по подозрению в убийстве какой-то гражданки в городе Омске.
— Я должен был лежать рядом с ней с дыркой в башке.
И он подробно рассказал другу, что произошло с ним в сибирском городе. Ипатьев внимательно выслушал и сообщил, что его сокурсник и хороший приятель по университету сейчас как раз в Омске заведует отделом новостей на местном телевидении. Он начинал с криминальной темы, а потому знает людей в ГУВД, которые могут поделиться информацией, если, конечно, она у них есть.
— Информация будет, — уверенно заявил Гончаров, — уж можно не сомневаться.
Журналист отправился к компьютеру, чтобы отправить на сайт своего сокурсника письмо с просьбой узнать что-нибудь об убийстве бывшего директора филиала Промтеха, которая совсем недавно получила условный срок за неблаговидные дела, но по неизвестной причине вернулась на работу с небольшим понижением в должности.
Игорь сидел в просторной кухне на старом диване-оттоманке. Глаза у него слипались: как-никак ему так и не удалось поспать в самолете в прошлую ночь. И столько всего произошло за долгий день. Он склонил голову на круглый валик-подлокотник, вспомнил лежащую на полу Иветту Ковтун с кровавым пятном на груди. Все до этого было почти анекдотично: и то, как она рассматривала его часы, как он нес ее голую, в одном чулке, в гостиничную постель, и то, как она в пьяном бреду требовала «чеширский» соус, как она пыталась признаться ему в любви… Но все закончилось трагически…
Подошел Ипатьев, поднял ноги Гончарова на диван, укрыл его пледом и ушел, погасив свет в кухне.
Игорь открыл глаза и не сразу понял, где находится. Знал точно: сейчас семь утра, хотел посмотреть на часы, но их на руке не было. Поднялся, увидел кухонную мебель, древний голландский буфет и успокоился. Потер ладонями лицо.
На кухню зашел Ипатьев.
— Занятный у тебя брегет, — весело произнес Павел. — Где нарыл такой?
— Это «Ролекс». Вообще-то это взятка за то, что я помог уйти от ответственности одному юному дурачку. По наивности своей я думал, что это китайская подделка. Лет десять часы лежали на антресолях, пока случайно опытный человек не установил, что они настоящие. Этот специалист — адвокат Беседин, про которого ты наверняка слышал. Возможно, он мне скоро понадобится, если меня возьмут, в чем я не сомневаюсь. А пока я в душ, чтобы смыть с себя всю грязь Омска.
— Костюм поменяй, — посоветовал Ипатьев, — очень приметный. И шляпа тоже. Я подберу тебе что-нибудь. Мы с тобой вроде одинакового размера.
Журналист выдал Игорю потертые кроссовки, джинсовый костюм и серую рубашку-поло. Он осмотрел Гончарова и сказал, что если добавить бейсболку и солнечные очки, то даже мать родная не узнает.
— А еще прилетел ответ из Омска, — сообщил он.
Вдвоем пошли к компьютеру.
«Паша, — писал бывший сокурсник, — со вчерашнего дня наш город стоит на ушах. На каждом перекрестке полицейские проверяют документы. Выезды из города перекрыты. Вокзал и аэропорт под наблюдением. Происходят многочисленные задержания хорошо одетых мужчин тридцати пяти — сорока лет. Но почти всех сразу выпустили. По телевидению к жителям города сегодня утром обратился глава ГУВД, который сообщил, что накануне произошло циничное по своей сути преступление: убита молодая симпатичная женщина — научный работник. Но омичи могут не волноваться: сейчас полным ходом идет расследование, которое в скором времени даст результаты, и преступник понесет заслуженное наказание…
Теперь информация, которой располагаю лично я. Задержан сообщник убийцы — водитель, который увез его с места преступления. Это дважды судимый житель Омска. Имя киллера мне неизвестно. Как уверяют свидетели, он приехал на место преступления на маршрутном такси. Его опознали люди, которые находились с ним в маршрутке. Киллер выглядел как с рекламы дорогого бутика: в роскошном костюме, в шикарных ботинках и дизайнерской шляпе… Два часа назад по нашему каналу продемонстрировали фоторобот преступника. Что-то среднее между актером Абдуловым в роли Медведя и Индианой Джонсом в исполнении Харрисона Форда. Вот такие в России киллеры красавцы!..
Только что мне сообщили, что личность убийцы установлена. Он специально прибыл из северной столицы для совершения этого заказного убийства. Будут другие новости, сообщу.
Вася. Он же Леха Васильчиков.
— Ну вот, уже кое-что, — с удовлетворением произнес Ипатьев. — Личность преступника установили, еще не факт, что именно тебя опознали. Иначе показали бы народу твою карточку.
— Ты сам-то веришь, что свидетели могли опознать преступника? Как они его опознали? Им что, была предъявлена фотография подозреваемого? Хотя на месте остался мой портфель, в котором было письмо из нашего РУВД за подписью полковника Жаворонкова с просьбой оказывать мне содействие в расследовании. То есть я специально бросил портфель там, не считая, конечно, особо отличительных. Может быть, киллеры и отправляются на убийство в общественном транспорте и при этом одеваются так, чтобы все их видели издалека и радовались встрече с Индианой, мать его, Джонсом? И орудия преступления со своими отпечатками пальцев они тоже бросают рядом с жертвой. Любой профессиональный убийца избавится от такого вещдока где-нибудь подальше, и вообще, для того чтобы не оставлять отпечатки пальцев, даже самый тупой киллер будет пользоваться перчатками… А я — начальник отдела по раскрытию убийств — специально делаю так, чтобы меня опознали и доказали мою вину. Они с самого начала знали, что это я. Может, еще до того, как я приземлился в Омске.
