Дневники дьявола - Марина Евгеньевна Новикова
Стало трудно дышать и Эдуард стал хрипло звать на помощь. Через минуту вошел тот же врач или санитар, но проверив снова пульс и поправив флакон на капельнице тут же удалился. Саакян обреченно вздохнул и уставился немигающим взглядом на зарешеченное окно.
****
Память услужливо стала прокручивать его жизнь кадр за кадром. Вот он молодой и статный красавец, любимец начальства и женщин, женится на дочке замполита. Настенька вся светится от счастья, а грозный папаша, один растивший дочь после смерти жены, смахивает скупые слезы умиления. На свадьбу приглашены все значимые фигуры города, есть гости и из областного центра. Эдуард уже вхожий во многие кабинеты, как жених, теперь готовится у головокружительному взлету карьеры. Лейтенантские погоны тесть справил ему еще до окончания вуза, а «старлеем» он стал и вовсе поперек всех правил, к рождению дочери. Рождение сына в семье любимой дочки дед отметил капитанским званием зятя и должностью замполита управления внутренних дел, где собственным служебным рвением и налаженными связями тестя, Саакян быстро поменял погоны на майорские, потом на подполковничьи и стал начальником ОБЭП почтового ящика, города – спутника Холмска.
Служебное рвение Эдуарда никакого отношения к профессиональным обязанностям не имело, отделом в этой части занимался его заместитель, а его обязанностью были исключительно приемы и ублажение гостей города и области. Лучше Саакяна никто не мог организовать приватный отдых проверяющих любого уровня. Гостей принимали в зависимости от ранга и цели визита. Тех, кто попроще, парили в прекрасном банном комплексе на загородной территории в воинской части, при чем в роли банщиц выступали комсомолочки-активистки, отобранные горкомом ВЛКСМ Холмска-5. После банных утех визитеров поили вволю, на следующий день приводили в чувство умелыми руками массажисточек из медсанчасти города и уже умеренным застольем.
Более важных персон так же парили, массажировали, поили и кормили, но уже, в охотничьем угодье, на базе отдыха или на даче секретаря обкома партии.
Разомлевшие от удовольствий и радушного приемы члены комиссий подписывали нужные документы и удалялись, стараясь снова влезть в проверяющие, инспектирующие, расследующие чего угодно в этой гостеприимной глубинке. И всем этим заведовал Эдуард Саакян. Для него не было неразрешимых проблем. Но однажды случилось непредвиденное.
Председатель очередной комиссии проверяющих вдруг резко отказался от услуг пышнотелой комсомолочки и в пьяном угаре стал приставать к миловидному официанту, обслуживающему банкет. Он подкараулил парня в подсобке, где он нервно курил после неожиданного натиска важной персоны. Все произошло в считанные минуты. Генерал решил заставить парня удовлетворить его желание под дулом пистолета, но тот ответил решительным отказом и попытался выйти из подсобки. Саакян следил за гостем с момента инцидента и теперь стоял под дверью подсобки. Выстрел услышал только он, так как в зале гремела музыка, а кухня была на приличном расстоянии. Эдуард осторожно приоткрыл дверь и заглянул в небольшое помещение. То, что он увидел, поразило его как удар молнии. Генерал пыхтя стаскивал брюки с неподвижного официанта, который ничком лежал на столе и по белой столешнице расползалось тёмное пятно.
Саакян осторожно закрыл дверь и прислонился затылком к косяку. Лихорадочно перебирая варианты, он весь взмок от напряжения. Официант не подавал признаков жизни, а гость громко пыхтел, рычал, удовлетворенно стонал и охал. Казалось, это никогда не кончится! Наконец за дверью раздался утробный рык и на несколько мгновений все стихло.
Саакян замер. Он вовремя отступил в сторону, потому что дверь резко отскочила, видимо от пинка, и в дверной проем вывалился, неторопливо застегивая ширинку, потный и взлохмаченный генерал. Они встретились глазами и гость, поводив пистолетом перед носом Эдика, усмехнулся и убрал оружие в кобуру. Потом он поправил галстук, пригладил волосы и, насвистывая «Чижик-пыжик» спокойно направился в сторону зала, через плечо бросив остолбеневшему подполковнику:
– Убери там и ты в шоколаде, пикнешь – зарою!
Эдик дрожащими руками запер дверь подсобки, отдышался и направился к администратору решать вопрос с заменой официанта. Затем он вызвал Сарика и тот, поняв все с полуслова, решил проблему аккуратно, чисто и быстро.
Эдуарду Еркеновичу только сейчас пришло в голову, что он даже и не подумал тогда выяснить, жив был парень или генерал его все – таки убил. «Какая разница, в конце концов теперь? – отмахнулся он от ненужной мысли и вернулся к воспоминаниям.
Генерал оказался не только гомиком, но и козлом. Никакого «шоколада» Эдик не получил, но напоминать о себе он не стал, слишком хорошо запомнились последние слова генерала и его олимпийское спокойствие после содеянного. Он сам стал другим и с этого дня для него самого не стало ни границ, ни запретов. Нет, он конечно, знал как, с кем и что можно, а что нет, но ему хватало и «дойных коров» и безотказных «телок» и сговорчивых чиновников, что бы в полной мере удовлетворять свои желания.
Эдуард умел вовремя предложить свои услуги по решению любой проблемы и поэтому был востребован. Помогали ему исключительно родственники, семьи которых он планомерно ввозил в закрытый город и обеспечивал сказочным, по их меркам, богатством. После глиняных халуп благоустроенные квартиры казались его родне дворцами. Жены, очумевшие от счастья, как и положено, сидели дома, рожали и воспитывали детей, а их молодые и сильные мужья работали на разных местах, но верой и правдой служили только своему благодетелю.
Однажды ему передали приглашение от Генерального директора стройки, организовать, радушный прием столичных инспекторов, проверявших законность приватизации предприятия и городской недвижимости,которой Максюта нахапал без меры, вызвав недовольство у многих.
Приемом комиссия осталась очень довольна, инспекция завершилась благополучно для Максюты, и Саакян был допущен в круг доверенных лиц. Антон, проводив гостей до трапа самолета, пригласил Эдуарда пройтись с ружьями по лесу и тот понял, что предстоит приватный разговор. Они оставили свиту курить около машин и направились на берег реки, где Максюта изложил свое деликатное поручение, оценив услугу весьма щедрой суммой.
Сарик исполнил задание как всегда аккуратно и опер-герой вернулся из командировки в Чечню не просто с ранением. Точный выстрел Сарика лишил его не только любимой работы, здоровья, но и мужской силы.
Максюта, как и генерал-гомик, оказался хоть и традиционной ориентации, но таким же козлом. От обещанной суммы Саакян получил только третью часть, и когда он вопросительно взглянул на Антона, тот только усмехнулся:
–Не жадничай, Эдик, количеством наберешь. Теперь ты
