Антон Леонтьев - Демоны зимних ночей
К своему ужасу, Марго увидела, что комиссар решил поступить именно так: он медленно подошел к шкафу, в задумчивости постоял около него. Рука его легла на ручку, Марго зажмурилась.
– Не думаю, что вам удобно сидеть в шкафу, – услышала она насмешливый голос Дежьена. Марго чихнула. Что она наделала!
– Выходите, я вас жду! – продолжал Дежьен. – Можете быть спокойны, я не арестую вас!
Смущенная Маргарита вылезла из шкафа. Комиссар произнес:
– Добрый вечер, мадемуазель! Как вы прикажете мне вас называть – Вера Палеолог, герцогиня Ришелье или «дорогая супруга»?
– Как вы узнали, что я... – Маргарита запнулась.
Судя по всему, Дежьен не намеревался надевать на нее наручники и тащить в тюрьму.
– Что вы проникли в мою квартиру и сидите в шкафу? – спросил тот с улыбкой. – Я предполагал, что вы, мадемуазель, рано или поздно навестите мою скромную квартиру. Этажом ниже живет мадам Сюзанна, в свои восемьдесят пять лет она увлеченно следит за тем, что происходит в нашем доме и на улице, она постоянно сидит у окна с биноклем в руках. И когда она увидела прекрасную незнакомку, которая подымается ко мне на мансарду, хотя я в это время, как известно, нахожусь на работе, она позвонила мне и предупредила о долгожданном визите. Вы, мадемуазель, упустили из виду, что спрятаться в моем жилище можно только в двух местах – в ванной или в шкафу. Я заглянул в ванную, вас там не было, следовательно, вы притаились среди моих костюмов.
– Вы чертовски проницательны, комиссар, – сказала Маргарита. – Прошу прощения, что без спроса проникла в вашу квартиру...
– О, не стоит извинений, это ведь для вас вполне привычно, – успокоил ее Дежьен.
Маргарита одарила его улыбкой и спросила:
– Думаю, мне пора!
– Вынужден вас разочаровать, – сказал Феликс Дежьен. Марго поняла – полицейский и не думает ее отпускать.
– Вы арестуете меня? – спросила она.
Дежьен ответил:
– А разве вы этого не заслуживаете, мадемуазель? Я застал вас в собственной квартире, вы сидели в шкафу, надеясь, наверное, что сможете остаться незамеченной. Зачем вы проникли ко мне?
– Я хотела... хотела познакомиться с вами, – заявила Маргарита.
Комиссар хмыкнул:
– Не самый лучший способ знакомиться с хозяином, когда того нет дома. Но я тоже давно хочу узнать как можно больше о вас, мадемуазель. Я приглашаю вас в ресторан!
Маргарита подумала, что ослышалась.
– А потом? – осторожно спросила она. – Вы позволите мне удалиться?
– Мадемуазель, мой долг полицейского велит арестовать вас, – сказал Феликс Дежьен, – но я не сделаю этого. Я знаю, что вы чрезвычайно ловкая мошенница, но доказать это я не в состоянии! За проникновение в мою квартиру вы много не получите, уверен, что у вас окажется красноречивый адвокат, жалостливый рассказ которого о судьбе несчастной девушки заставит судей плакать...
– Что вы об этом знаете! – воскликнула Маргарита. – Вы думаете, что я пошла на преступления ради собственной выгоды? Вы ошибаетесь!
Комиссар ответил:
– Об этом мы и поговорим в ресторане, мадемуазель... Быть может, вы раскроете мне свое имя?
– Маргарита...
– Мою матушку звали Маргарита, – ответил Дежьен.
– Ту самую, что зачала вас от Мишеля-Оноре? – вырвалось у Марго.
Она тут же пожалела о своих опрометчивых словах. Дежьен побледнел, повернулся к столу и взял в руки фотографию матери.
– Вы посмели прочесть ее письмо? – спросил он упавшим голосом.
– Если вы меня не отпустите, комиссар, то я... заявлю на весь мир о том, что вы сын великого князя Бертранского! – выпалила Маргарита, хотя знала, что не сделает ничего подобного, даже если Дежьен отправит ее в тюрьму. Комиссар взглянул на Маргариту и произнес:
– Подарите мне один вечер!
Они отправились в тихий ресторанчик. Маргарита думала, что со стороны они выглядят как влюбленная парочка или... как муж и жена! Вряд ли кто-то может себе представить, что импозантный молодой мужчина – это комиссар полиции, а его спутница – воровка, которую он ловит в течение нескольких лет.
Феликс Дежьен оказался великолепным рассказчиком, и Маргарита на какое-то время забыла, какие обстоятельства свели их вместе.
Его мать умерла от скоротечного рака, не дожив до тридцати пяти. Феликс был в то время в Марселе, где учился в престижной военно-морской школе. Когда он получил письмо от матери, то выбрал полицейскую стезю – он знал, что место в школе ему обеспечило незримое покровительство Мишеля-Оноре Бертранского.
Марго стало жаль Дежьена. Из-за этих Гримбургов судьба не сложилась не только у нее, но и у комиссара! Кто бы мог подумать, что властелин кукольного княжества виноват не только в ее бедах, но и в несчастьях Феликса, своего родного сына!
– Я предлагаю забыть о вашем прошлом, – сказал комиссар, – если вы пообещаете мне, что прекратите заниматься тем, что практиковали до сегодняшнего дня, то я обещаю – вы сможете начать новую жизнь!
Начать новую жизнь! Марго сухо ответила:
– Комиссар, я ценю ваше щедрое предложение, но...
– Я так и знал, – ответил Дежьен. – Но вы же знаете, что везение, которое сопровождало вас все это время, скоро закончится. Стоит вам совершить ошибку, и вы окажетесь в тюрьме. И тогда никто не спасет вас, даже я!
Маргарита поднялась:
– Благодарю вас за незабываемый ужин, комиссар...
– Называйте меня Феликс, – сказал Дежьен.
– Мне пора. – Марго направилась к выходу. Позволит ли он ей уйти или нет?
– Маргарита! – крикнул комиссар. Она обернулась.
– Вы уверены, что вам пора? – Феликс оказался около нее. Он нежно прикоснулся к ее руке.
* * *В пансион она вернулась на следующее утро. Дворецкий Жорж, завидев ее, бесцеремонно схватил Маргариту за локоть и гаркнул:
– Мадам ждет тебя!
Цирцея, как тигр в клетке, кружившая по кабинету, увидев Маргариту, радостно воскликнула:
– Девочка, ты вернулась!
Но радость тут же уступила место негодованию:
– Я думала, ты сбежала, Маргарита! Тебе прекрасно известно, что моим воспитанницам возбраняется ночевать вне пансиона! Где ты была, Марго?
Маргариту не напугали вопли Цирцеи.
– Ты слышишь, о чем я тебя спрашиваю! – Мадам подскочила к девушке и закатила ей оплеуху.
Маргарита никак на нее не отреагировала.
– Я велю отправить тебя в карцер, ты проведешь там две, нет, три недели, месяц...
– Вы этого не сделаете, – спокойным тоном ответила Марго. Цирцея уставилась на нее.
– Это еще почему? – спросила она. – Мне не нравится, как ты говоришь со мной, девочка!
– Если вы хотите, чтобы я осталась в пансионе, мадам, вам придется забыть о карцере, – заявила Марго. – Это мое условие, вы слышите?
Цирцея побледнела, схватила золотой портсигар, попыталась трясущимися руками вынуть папиросу, но вместо этого уронила его, и папиросы разлетелись по столу.
– Я не позволю обращаться с собой и с другими, как с животными, мадам, – продолжала Маргарита. – Вы обещали, что мы получим свободу и деньги, но все это было ложью. Я в вашем пансионе уже почти десять лет, думаю, что вам стоит задуматься над выполнением обещаний, мадам!
– Мне все ясно, – прошипела мадам. – Ты влюбилась, девочка! Вот почему ты так говоришь со мной, вот почему ты бунтуешь!
Цирцея взяла со стола папиросу, не торопясь, зажгла ее и затянулась. Усевшись в кресло, мадам, снова обретшая былую невозмутимость, внезапно сказала:
– Будь по-твоему! Ты отработаешь на меня еще один год...
– Но, мадам!
– Не спорь, ровно год с сегодняшнего дня! И получишь свободу! Я обещаю, что сдержу слово!
– Я хочу, чтобы и остальные девушки перестали быть вашими пленницами! – крикнула Маргарита.
Цирцея рассмеялась:
– Ты ставишь мне условия, Марго? Я вижу, что ты повзрослела, девочка! Я знала, что не смогу совладать с тобой! Тебе нужны эта дурочка Клотильда и хныкалка Мари? Они получат свободу! Но не раньше, чем через год!
– Вы не лжете, мадам? – спросила Марго.
Цирцея поперхнулась дымом и просипела:
– Да, ты повзрослела. Мне будет тяжело расстаться с тобой, девочка, однако ничего не поделаешь! Но этот год станет самым грандиозным! Я обещаю тебе!
Мадам рассмеялась, и что-то в ее циничном смехе смутило Марго. Она вылетела из кабинета и бросилась к Клотильде.
– Марго, как я хочу, чтобы этот год пролетел как можно быстрее! – воскликнула Клотильда, когда та рассказала ей о беседе с мадам Цирцеей.
– И мы начнем новую жизнь! – никак не могла успокоиться Мари. – Пансион останется в прошлом!
Маргарита думала о том, что через год – триста шестьдесят пять дней! – она станет свободной! И тогда никто не помешает ее счастью с Феликсом. Ведь он любит ее! Он признался ей в этом прошлой ночью, которую она провела с ним. Он умолял ее бросить ремесло воровки, она так и сделает – через год!
Весть о том, что мадам Цирцея обещала Маргарите свободу, вызвала зависть и обиды. Больше всех бушевала Мими.
