Наталья Солнцева - Полуденный демон
– О чем ты думаешь? – разозлился Лавров. – Отгулы, которые дал мне Колбин, на исходе. А мы ни на шаг не приблизились к убийце.
– Куда делся труп Елизаветы? – невпопад брякнула Глория.
– Ты не перестаешь меня удивлять…
– Это важно, Рома. Кстати, Лилит говорила о Полуденном Демоне. Что она имела в виду?
Глория будто бы спрашивала не Лаврова, а кого-то невидимого, кто незримо присутствовал при их разговоре. Уж не карлика ли? – шевельнулась ревнивая мысль в уме начальника охраны.
– Полуденный Демон? – машинально повторил он. – Выдумка. Суеверие. Такие, как Лилит, наверняка зачитываются книжками про вампиров. У них просто крыша едет. Нельзя принимать всерьез всякий бред.
– Боюсь, это не бред…
– Ты хочешь сказать, что… людей убивает оборотень?
– Вот именно.
– Разложившийся труп, который встает из гроба и разгуливает с косой наперевес?
– Во-первых, в гробу никого не оказалось, как ты убедился, – усмехнулась она. – Во вторых…
Второй «веский» аргумент так и не прозвучал. Глорию вдруг посетила совершенно другая мысль. Она замолчала, устремив взгляд вдаль.
– Я вижу Полуденного Демона… – встревоженно обронила она. – Он жаждет третьей жертвы…
– И как он выглядит? – язвительно спросил Лавров.
– Размыто… белая фигура с косой…
– Особые приметы описать можешь?
– К сожалению, нет…
– Тогда это сделаю я, – заявил он. – Главный признак Полуденного Демона — трупный запах.
– Зря иронизируешь… – Глория все еще была увлечена своим видением. – Всему виной Луна…
– Убийца-лунатик! Оригинально. Ночь… кладбище… луна… коса… и хладный призрак плавно реет…
– У тебя проклевывается поэтический дар. Но все совсем не так, – покачала головой она.
– Ну да, – согласился он. – Вампиры вообще-то не выносят дневного света. Они орудуют ночью. А тут – убийца появляется в полдень.
Лаврова осенила догадка, которую он не преминул высказать:
– Слушай, по-моему, Морозов пудрит нам мозги. Его волнует судьба дочери, но не старшей… а младшей. Он пустил нас по ложному следу…
– Не сходится.
Глория была права: в этом деле концы с концами не сведешь.
– Надо поговорить с чернявой малышкой Лилит, – предложил он.
– А если она откажется? Сунешь ей в бюстгальтер пакетики с крахмалом? Будешь пугать тюрьмой? К тому же Морозов запретил нам обращаться к членам его семьи. Я ему пообещала, что жена и дочь ничего не узнают. Пока у нас не появятся конкретные факты, мы не имеем права их трогать.
– Хорошо, хоть на Марианну сей запрет не распространяется.
– На Марианну нет…
– Отлично. Надо ее расколоть! Она что-то скрывает, я нюхом чую.
– Расколоть, – передразнила его Глория. – Давай попробуем. В этот раз возьмешь меня с собой.
– У тебя есть идея?
– Нам поможет ее страх…
ГЛАВА 29
Поселок Роща
Антонида Витальевна с дочерью прогуливались по саду. Плитки на дорожке нагрелись от солнца. В прудике плавали листья и мусор. Без Бориса деревья и цветы приуныли. Даже трава привяла.
– Неужели растения умеют чувствовать?
– Их просто пора полить, ма…
– Так давай польем. Где-то должен быть насос и шланг.
– Я понятия не имею, где Борис их держал, – равнодушно вымолвила Марианна.
– В сарае, наверное… идем, поглядим.
– В сарай я больше ни ногой! Пусть хоть все здесь засохнет!
– Не глупи, Мариша. У тебя достаточно денег, чтобы нанять другого садовника.
– Которого тоже убьют? Ты не боишься спать по ночам, ма?
– Убийца приходит в полдень…
Как ни странно, ее мать не испытывала страха перед случившимся. Она отчего-то была уверена, что их с Маришей смерть не коснется. Та уже сняла свою кровавую жатву и удалилась восвояси.
– Ветлугина с его прихлебателем настигла заслуженная кара, – назидательно произнесла Антонида Витальевна. – А мы тут ни при чем. Этот хвост за ними из прошлого тянется. Попомнишь мои слова. Из темного прошлого! Ты хоть выяснила, кто была его полюбовница? И откуда ее богатства, которые к Трифону перешли?
– Мне все равно…
– Вот это ты зря, Мариша. Я бы на твоем месте…
– Хватит! – вспылила дочь. – Пусть каждый остается на своем месте. Я сама разберусь, как мне быть.
Антонида Витальевна замолчала, обиженно поджав губы. Так всегда. Сначала дочка не слушает ее советов, потом расхлебывает.
– Я в дом пойду, прилягу… – виновато сказала Марианна. – Жарко, голова болит.
Ей было неловко за свою несдержанность и жаль мать. Та приехала в дом, который вызывает у нее неистребимую неприязнь, где все напоминает о ненавистном зяте – но сидит, терпит. Принимает следователя, отвечает на его провокационные вопросы, нервничает, глотает таблетки. Поддерживает Марианну, как может, как получается. Куховарит вместо Клавдии, стирает, прибирается. А дочка, неблагодарная, срывает на ней дурное настроение.
– Прости, ма…
Марианна сухими горячими губами ткнулась в щеку матери.
– Иди, иди, Маришенька, приляг, – закивала та. – Тебе отдохнуть надо. Извелась вон вся, одни глазищи остались.
– А ты?
– Я еще во дворе побуду… может, цветы полью из лейки.
– Тебе нельзя воду таскать.
– Я понемножку…
Марианна махнула рукой и, опустив голову, зашагала к дому.
Там царили полумрак и прохлада. Занавески надувались от легкого ветерка. По углам лежали смутные тени. Пахло клубничным компотом и мамиными блинчиками.
Марианна тоскливо вздохнула и бросила на диван бархатную подушку. Все тело ныло и болело, как будто она спала ночь на камнях.
Спала – громко сказано. Беспрестанно ворочалась, пила воду и думала, думала, думала… Рядом на раскладном кресле дремала мать. В темноте было слышно, как тяжело она дышит, как всхрапывает и тут же просыпается от недостатка воздуха. Она ни за что не соглашалась лечь отдельно, в соседней комнате. Вдруг ее Маришеньке что-нибудь понадобится?
«Я сюда не прохлаждаться приехала, – отвечала она на уговоры дочери занять гостевую спальню. – А тебя охранять!»
Знать бы, от кого? От самой себя, наверное. Самый главный враг Марианны – она сама. Ее непостижимая покорность судьбе. Ее неуемное любопытство. Разные качества вступали в противоречие, заставляя ее страдать и ошибаться. Но она ни о чем не жалела.
Марианна лежала, подложив под голову подушку и наблюдая, как бегают по потолку солнечные тени. Ее сморило, и она погрузилась в чуткую дрему…
Около полудня она проснулась от тихого шороха листвы за окном, привстала и позвала мать. Та не ответила.
Марианна вскочила и выглянула во двор. За занавеской билась о стекло желтая бабочка. Между деревьями сада двигалось что-то белое, колыхалось и развевалось.
– Мама! – вырвался из ее горла сдавленный вопль…
* * *Глория вспомнила, что она врач, когда увидела лежащую на полу черно-белой гостиной Марианну. Антонида Витальевна тщетно пыталась привести дочь в чувство.
– Что с ней? – испуганно шептала она. – Спасите мою девочку…
– Без паники. У вас есть нашатырь? – спросил Лавров.
– Она в глубоком обмороке, – сообщила Глория, щупая пульс хозяйки дома. – Не волнуйтесь. Все будет хорошо. Где у вас аптечка?
– «Скорую»… надо вызвать «скорую», – невнятно бормотала Антонида Витальевна, которая сама была близка к обмороку.
– Я врач, – представилась ей Глория. – С вашей дочерью ничего страшного не случилось. Через пару минут она очнется. Отчего ей стало дурно?
– Не знаю. Я развешивала белье, увидела, как ваша машина подъезжает к воротам. Подумала, опять следователь пожаловал. Открыла… Слышу, Мариша зовет меня так громко, отчаянно. У меня все оборвалось внутри. Прибегаю – она лежит на полу…
Лавров смотался в машину за нашатырем, намочил ватку и поднес к лицу Марианны. Та вздрогнула и приоткрыла глаза. Ее светлое домашнее платье с малиновыми вставками задралось, и мать стыдливо поправила украшенный рюшами подол.
– Ну вот… я же говорила, – с облегчением вздохнула Глория. – Все в порядке.
– Доченька! Доченька моя… – причитала Кравцова.
– Надо перенести ее на диван, – предложил Лавров.
Они с Глорией подняли женщину и уложили на то самое место, где несколько минут назад Марианна отдыхала. Она оказалась неожиданно легкой, несмотря на рост.
– Осторожно… осторожно… – кудахтала поникшая мать. – Что с ней, доктор?
– Это лучше спросить у вас.
– Откуда мне знать-то? Я уж плохое подумала… – Антонида Витальевна залилась слезами и склонилась над дочерью. – Тебе уже легче, Маришенька?
Марианна обвела взглядом присутствующих и попыталась приподняться. Она сразу узнала Лаврова.
– Вы? Ка… как вы сюда попали?
– Ваша мама любезно впустила нас.
– Маришенька, это доктора…
Антонида Витальевна ошибочно решила, что раз Глория врач, то и ее спутник тоже имеет отношение к медицине.
