Ларс Кеплер - Призраки не лгут
Йона еще раз показал ей фотографию Викки.
— Это дочка Суси, — объяснил он.
— Я и не знала, что у нее были дети. — Женщина потерла нос.
Что-то загудело в высоковольтном проводе, тянувшемся вдоль земли.
— Как ты познакомилась с Суси?
— Мы жили на огородах, пока они были… Мне сначала было ужас как хреново, гепатит, да еще Вадим вечно ко мне приставал… Меня лупили как сидорову козу, а Суси помогала мне… она была та еще ведьма, чтоб ее, но без нее я бы не выжила той зимой, у меня бы ни единого шанса… А когда Суси умерла, я взяла себе ее барахло, потому что…
Женщина что-то пробормотала, порылась в сумке и вынула ключ — такой же, как у Викки.
— Зачем вы взяли ее вещи?
— Любой бы так сделал, чего уж тут… Я забрала ее вещи еще до того, как она умерла, — призналась женщина.
— Что было в вагоне?
Женщина вытерла уголок рта, буркнула «что за хрень» и сделала еще шаг в сторону.
Два поезда шли навстречу друг другу по разным рельсам. Один приближался со стороны Блосута, другой — со стороны Шермарбринка.
— Мне нужно это знать.
— Ладно, черт с тобой. — Женщина отвела взгляд. — Там была горсть наркоты и еще — телефон.
— Телефон у тебя?
Гул и металлический грохот все нарастали.
— А как докажешь, что он не мой?
Мимо пронесся первый из поездов. Земля под ногами задрожала. С насыпи поскакали камешки, сорная трава зашумела от ветра. Между вторых рельсов катался пустой картонный стаканчик из «Макдоналдса».
— Мне просто надо глянуть на этот телефон, — прокричал комиссар.
— Ну конечно, — захохотала женщина.
Одежда у обоих развевалась в потоке воздуха. Собака возбужденно лаяла. Женщина попятилась параллельно проходящим вагонам, что-то сказала и бросилась бежать по направлению к депо. Все случилось так неожиданно, что Йона не успел среагировать. Было ясно: женщина не видит приближающегося поезда. От грохота закладывало уши. Поезд уже успел разогнаться; головной вагон ударил женщину до ужаса беззвучно.
Она просто исчезла под вагонами.
Посреди визгливо замедлившегося мгновения Йона успел увидеть, как капли крови собираются в чашеобразных цветках растущей у насыпи манжетки. Поезд протяжно, как-то по-особому закричал, тормозя. Вагоны застонали, зашлись в приступе кашля и остановились. Стало тихо; слышно было только, как жужжат насекомые в канаве. Машинист застыл на своем месте, словно превратился в глыбу льда. Длинная дорожка крови побежала по шпалам между рельсами, протянулась до темно-красного комка из тряпок и мяса. В воздухе начала распространяться вонь тормозных колодок. Собака, воя, металась вдоль путей, зажав хвост между лапами, и как будто не знала, где остановиться.
Йона медленно отошел и подобрал из канавы сумку женщины. Он высыпал содержимое на насыпь; собака подбежала и стала, принюхиваясь, вертеться рядом. Ветер подхватил и унес фантики от конфет, какие-то бумажные деньги. Йона отыскал черный телефон, отошел и сел на бетонную плиту возле насыпи.
Западный ветер принес запахи города и отбросов.
Йона нашел в телефоне автоответчик, нажал кнопку и узнал, что есть два новых сообщения:
«Привет, мам! — послышался девчачий голос, и Йона сразу понял, что это — Викки. — Почему ты не отвечаешь? Если ты в клинике, то дай мне знать. На новом месте неплохо. Может, я и раньше так говорила…»
«Первое августа, двадцать три часа десять минут», — объявил механический голос.
«Здравствуй, мама, — начала Викки напряженным прерывающимся голосом. — Тут кое-что случилось, и мне надо увидеться с тобой. Я не могу говорить долго, мне пришлось взять чужой телефон на время… Мама, я не знаю, что делать… мне некуда идти, наверное, придется просить Тобиаса помочь мне».
«Четырнадцать часов ноль пять минут».
В разрыв между серыми тучами вдруг пробилось солнце. Тени сделались резкими, и засияла поверхность рельсов.
Глава 109
Элин Франк проснулась в большой незнакомой кровати. Зеленоватый свет телевизионных часов разливался по спальне президентского сьюта. В темноте угадывались яркие узорчатые занавески, за которыми темнела светонепроницаемая штора.
Элин спала долго.
От сладкого запаха стоящих в вазе цветов подташнивало, жужжащий кондиционер распространял неприятную прохладу, но Элин слишком устала, чтобы пытаться выключить его самостоятельно или звонить администратору.
Она думала о девочках из дома на побережье. Кто-то из них наверняка что-то знает. Кто-то наверняка свидетель.
Та малышка, Туула, говорила и двигалась так, словно внутри у нее все кипит. Может быть, она видела что-то, о чем не решается рассказать.
Элин вспомнила, как девочка вцепилась ей в волосы и пыталась пырнуть ее вилкой в лицо.
Должно быть, теперь из-за этого она напугана еще больше.
Рука скользнула под подушку; Элин ощутила саднящую боль от раны на запястье и вспомнила, как девочки сообща провоцировали Даниеля, нащупав его слабое место.
Элин свернулась под одеялом; ей вспомнилось лицо Даниеля, его красивый рот и глаза впечатлительного человека. Смешно, но она хранила верность Джеку до того случая с французом-фотографом. Элин, конечно, ни на что не надеялась. Она знала, что они с Джеком разведены и он никогда не вернется.
После душа Элин намазалась безымянным гостиничным молочком, сменила повязку на запястье и впервые в жизни надела то же платье, что и накануне.
Ей с трудом удавалось осмыслить события вчерашнего дня. Все началось с того, что тот милый комиссар из уголовной полиции сказал: он уверен, что Викки жива.
Ни секунды не колеблясь, Элин помчалась в Сундсвалль, в больницу, и там выклянчила возможность поговорить с куратором Даниелем Гримом.
С пылающим от самых разных чувств лицом Элин достала из сумочки косметичку и медленными движениями принялась краситься.
Он поехал с ней в Хорте, и Элин нашла брелок Викки.
Когда они ехали назад, Даниель пытался сказать, что Викки упоминала о каком-то Деннисе. Даниель разочаровался сам в себе, ему было стыдно, что он ничего не может вспомнить.
При мысли о Даниеле у Элин защекотало в животе. Она будто падала с большой высоты — и наслаждалась этим падением-полетом.
…Было уже поздно, когда она остановила машину у его дома в Сундсвалле. Дорожка уводила в старый сад. Темные деревья качались на ветру перед темно-красным домом с белой верандой.
Спроси Даниель, не хочет ли Элин зайти в гости, она бы согласилась и наверняка переспала бы с ним. Но он не спросил; он был опаслив и любезен, а когда она поблагодарила его за помощь, ответил, что эта поездка была полезнее любой терапии.
Чувствуя себя ужасно одинокой, Элин смотрела, как он входит в невысокую калитку и исчезает на ведущей к дому дорожке. Элин еще посидела в машине, а потом поехала назад, в Сундсвалль, и сняла номер в «Фёрст Хотел».
Зажужжал телефон в сумочке, стоящей возле фруктовой вазы в гостиной; Элин подбежала и ответила. Звонил Йона Линна.
— Вы все еще в Сундсвалле? — спросил он.
— Как раз собираюсь уезжать из гостиницы. — Элин ощутила, как в теле поднимается волна страха. — Что-то случилось?
— Ничего, не волнуйтесь, — быстро ответил комиссар. — Вы не могли бы помочь кое в чем, если у вас есть время?
— В чем помочь?
— Если вас это не слишком затруднит, я был бы очень благодарен, если бы вы задали Даниелю Гриму один вопрос.
— Конечно задам, — приглушенно ответила Элин, чувствуя, как лицо невольно расцветает широкой улыбкой.
— Спросите его, упоминала ли Викки о некоем Тобиасе.
— Деннис и Тобиас, — задумчиво произнесла Элин.
— Только Тобиас… Сейчас это единственный след, который может привести нас к Викки.
Глава 110
Без пятнадцати девять утра Элин уже катила по Бруксгатан между освещенными солнцем виллами. Она остановилась у густой живой изгороди, вышла из машины и открыла невысокую калитку.
Дом был ухоженным, черная двускатная крыша имела вид новой, сияла белая резьба деревянной веранды. Здесь до ночи прошлой пятницы проживали Даниель и Элисабет Грим. Звоня в дверь, Элин вздрогнула от холода. Она долго ждала на крыльце, слушая, как ветер гуляет в листве большой березы. Где-то на соседнем участке замолчала бензиновая газонокосилка. Элин позвонила еще раз, подождала и пошла вокруг дома.
С лужайки взлетели мелкие птички. У высоких кустов сирени висел синий гамак. В гамаке спал Даниель. Его лицо было бледным, а сам он скорчился, будто замерз во сне.
Элин подошла ближе, и он, вздрогнув, проснулся. Сел и вопросительно посмотрел на нее.
— Сейчас слишком холодно, чтобы спать на улице, — мягко сказала Элин и присела рядом.
— Я не смог войти в дом. — Даниель подвинулся, чтобы дать ей место.
— Утром мне звонили из полиции.