Дочь за отца - Владимир Григорьевич Колычев
— А будут доказательства, изолируем. А не будет, умоем руки.
— Доказательства искать нужно.
— А если желания нет? И вообще, что мы здесь делаем? — спросил Степан.
— Я так долго ждал этого часа! — звонко щелкнул пальцами Федот.
— Мы не в бессилии своем распишемся, а в своей силе. Ну не можем мы работать на чужой земле, зато на своей у нас все в полном порядке. Или кто-то в этом сомневается?
— Ударим работой по сомнениям! На своей земле… Когда едем?
— Со следователем поговорить надо, — настраиваясь на обратный путь, сказал Степан. — Мы ему Кушакова оставили, он его допросил, про куртку со звездочками узнал. Должен заподозрить Зубьева. А если нет, так уж и быть, подскажем. А дальше пусть он сам действует, обыск проводит и так далее…
— Я готов умыть руки даже без мыла! — улыбнулся Федот. — Лишь бы поскорей!
Следственно-оперативная группа закончила свою работу, на месте милицейских машин стояли знакомые по вчерашнему дню «Чероки» и «БМВ». Один «бык» стоял у калитки, двое — у внедорожника, а с ними Кушаков. Бандиты что-то говорили ему, тот кивал, один врезал ему кулаком в живот, парень скорчился от боли.
— Это не следователи! — вынимая из кобуры пистолет, сказал Комов.
— Это даже не допрос! — кивнул Степан.
— Шашкина бы сюда! — фыркнул Кулик.
— Шашкин только языком трепать умеет! — открывая дверь, усмехнулся Комов.
Они почти одновременно покинули машину, толпой направились к «Чероки», у которого держался за живот Кушаков. Бандиты и виду не подали, что испугались. Презрительно глянув на оперов, они оставили парня, обошли джип и сели в «БМВ».
— Все нормально, все хорошо! — Кушаков вытянул руку перед Степаном, останавливая его.
Впрочем, он мог бы этого и не делать, Степан не очень-то рвался преследователь его обидчиков. Ничего особенного они не сделали, ну врезали своей шестерке, и что? Кушак более чем заслужил такое к себе отношение. И на свободе ему не место, после того как он фактически бросил Зою на растерзание бандитам.
— Что хорошо? — спросил Степан. — Печенку не отбили?
— Так никто ничего…
— Даже не притронулись, — фыркнул Комов.
Он так же, как и Степан, смотрел на «быка», который стоял у калитки. К нему из дома выходил еще один тип такого же мерзопакостного вида.
Милиции нет, и теперь в доме хозяйничали бандиты.
— Тебя следователь допрашивал? — спросил Степан. Он видел, как «БМВ» трогается с места, но ничего не предпринимал.
— Ну, поговорили, — пожал плечами Кушак.
— Ты ему про человека в форменной куртке говорил?
— Да нет, он особо не спрашивал, так поговорили.
— А эти о чем с тобой говорили? — кивком указав на уезжающий «БМВ», спросил Степан.
— Ну, предупредили.
— О чем?
— Да о том! Вот вы сейчас меня спрашиваете, а мне потом голову оторвут. Вам-то, конечно, все равно, а мне вот нет!
Кушак чуть не заплакал, глядя, как из дома выходит Фомич в сопровождении своей, а не казенной охраны. И не в наручниках. В опущенной руке он держал рацию с выдвижной антенной.
— Меня теперь точно убьют! — захныкал Кушак.
Степан кивнул. И пары часов не прошло, как Фомича доставили в отделение, а он уже на свободе. Чем это объяснить, как не бездействием, а, скорее всего, продажностью местной милиции?
— А мы тебя спрячем!
Степан выразительно глянул на Кулика, тот кивнул и взял Кушака под руку. Одновременно с этим он достал из кармана наручники.
Фомич вышел со двора, приближаясь к Степану, передал рацию своему подручному.
— Ехал бы ты, начальник, от греха подальше! — сказал он, угрожающе глядя на него.
Зрачки расширены, нервно моргает, чересчур сухие губы, похоже, Фомич находился под воздействием сильных веществ, а потому и море ему по колено.
— Это все, что ты хотел мне сказать?
— Рано еще тебе умирать!
— Ну так и Живодер еще не старый был, — усмехнулся Степан.
— Не старый и слишком добрый, — кивнул Фомич.
— Даже так?
— Ну вы же до сих пор живы.
— Это угроза?
— Я тебя предупредил, начальник. — Фомич тужился изо всех сил, пытаясь нагнать на Степана страху.
Это у него получалось плохо, но Степану все-таки стало немного не по себе. Фомича сопровождали трое, откуда-то появились еще двое, эти зашли с левого фланга. Степан бросил взгляд вправо, а там еще четверо. Не очень грозные на вид личности, неряшливые, лохматые, похоже, торчки на подхвате у местной мафии. Эти за дозу могли на мать родную наброситься, а на ментов и подавно. Страх у них подавлен дозой, так что все возможно.
— Зря ты меня предупредил, Фомич. Мы ведь и так собирались уезжать, а ты нас предупредил. Теперь не уедем.
— Не уедем, — кивнул Федот. — Пока тебя не закроем.
— Нарываетесь?
— Да нет, просто в чувство кое-кого привести нужно! — Лозовой выдернул из кобуры пистолета и тут же выстрелил в воздух.
Фомич, как ни крепился, вздрогнул от выстрела и задумался. Не сможет он взять верх над четверкой вооруженных оперов, во всяком случае сейчас.
— И все-таки я вас предупредил, — одними губами улыбнулся бандит.
— Ну что ж, мы вызов приняли.
— По ночам осторожно ходите!
— И выводы сделаем… Бывай пока!
Степан резко повел плечом, будто собирался ударить Фомича, но даже не коснулся его. Но заставил его вздрогнуть, резко повернувшись к нему спиной.
Он сел в машину, вынул из кобуры пистолет — на случай, если придется подстраховать своих оперов. Но все обошлось, все беспрепятственно заняли свои места, взяв в клещи несчастного Кушака.
— Куда вы меня везете? — проскулил он.
— Не везем, а выводим, — глянув назад, сказал Комов.
— Куда выводите?
— В расход… Где Зоя?
— У меня дома.
— А бандиты куда поехали? — спросил Степан, разгоняя машину.
Вдруг у обдолбанного Фомича проснулась тяга к извращенным развлечениям, понадобилась Зоя. А может, он отправил своих бандитов затем, чтобы ее убить. И почему Степан сразу об этом не подумал? А то столько времени на Фомича потрачено.
— Так не знаю!
— Знаешь: к Зое они поехали! Ты ее снова, паскуда, сдал!
— Да не сдавал я ее!
— Тогда в расход! — кивнул Комов.
— Сначала на Колхозную улицу! — мотнул головой Степан. — Если Зою уже увезли, тогда в расход!
— Да не было разговора за нее!
— А за кого был?
— Да просто поговорили.
— А можно я эту гниду прямо здесь придушу? — спросил Комов.
— Можно, — кивнул Кулик. — Только без крови. И быстро. Чтобы не мучился.
— Они за Зубьева спрашивали.
— За кого?!
— Спрашивали, что я видел вчера. Я все сказал, а они за эти звездочки на куртке уцепились. Зубьев, спрашивают, я говорю, не знаю, а они: все равно, Зубьев это,
