Эхо далекого прошлого - Марина Серова
– То есть вы считали, что Елизавета будет вас ждать и потом выйдет за вас замуж? – спросила я.
– Ну да, – кивнул Толоконников. – Я все время отсидки думал об этом. И по-другому уже ничего себе не представлял. А тут вон оно че… Короче, друган мне все выложил. Он-то, в отличие от меня, на нарах не парился. Я, конечно, хотел тут же поехать к Лизке и разобраться и с ней, и с ее мужем. Она ж предала меня, в натуре, разве это честно? Она ж моя баба! А вот поди ж ты, взяла и нашла себе мужика какого-то и живет теперь с ним! С ним, а не со мной! Короче, подорвался я ехать к Лизке, но дружбан мой меня остановил. Говорит, так дела не делаются, ты все испортишь, если сразу на них наедешь. Ну, я подумал: а ведь дело говорит. Надо все как следует обдумать и принять правильное решение. И сделать это надо на трезвую голову. В общем, подумал я и понял, что Лизка со своим мужиком воспитывают моего ребенка. Ну, просто прикинул по срокам, и – опа-на – все и сошлось. Теперь Лизка уже никуда от меня не денется. Ведь она меня кинула, не дождалась. А раз так, то пусть башляет, деньги то есть платит. А иначе – все мужику ее расскажу. Она ведь все скрыла от него, обвела вокруг пальца. Напела, что ребенок, типа, его. А мне деньги позарез были нужны, жить-то на что-то надо было.
«А работать не пробовал?» – подумала я и даже хотела задать этот вопрос Толоконникову, но потом, вспомнив рассказы всех его женщин – и Зинаиды, и Капитолины, и Алевтины, – передумала. Ведь он жил за их счет, совершенно этого не стесняясь. Для него это было в порядке вещей.
– Ну и вот, – продолжал между тем Толоконников. – Пришел я как-то вечером к Лизкиному дому, а она как раз тогда с работы шла. Лизка, как только увидела меня, сразу в лице переменилась. Видок у нее был еще тот: как будто привидение увидела. Я уж испугался, подумал, что она вот-вот в обморок грохнется. Ну, спросила она меня, типа, а че это я тут делаю. Во дела, а? Я, значит, столько времени на зоне парился, откинулся наконец-то, пришел в любимой женщине, а меня так встречают! Ну, я подошел к ней поближе, хотел обнять, поцеловать, как в старые добрые времена. А Лизка, коза такая, прикиньте, начала вырываться! Ну, тут уж я не стерпел. Это же прямое оскорбление. Сама виновата кругом, а еще понты кидает! А Лизка как ни в чем не бывало спрашивает так небрежно, когда я, мол, освободился, то да се. Короче, какой-то беспонтовый треп начала гнать. Ну, я ей все и высказал, что наболело. Что негоже так старых друзей встречать, как неродных. А она говорит, что все изменилось, типа, все, что было когда-то, – все прошло. Ну, я ей все и высказал. А потом говорю прямо: мне деньги нужны. Пока работу найду, пока заработаю, время пройдет, а кушать-то хочется каждый день.
– Так ведь вы, Георгий, и не собирались устраиваться на работу, – не выдержала я эти разглагольствования про мифические поиски работы. – Ведь так?
– Ну, так, – нисколько не смутившись, подтвердил Толоконников. – Но Лизке о моих дальнейших планах, о том, что я собираюсь ее «доить», знать было совсем необязательно. Я еще приплел, что, типа, жить мне негде. Она, дурочка, начала ныть, что к себе она меня взять не может, потому как с мужем живет. Ну, тогда я ей все прямо и выложил. Говорю, хата мне твоя совсем без надобности. Живи, говорю, со своим мужиком спокойно. Но вот дочку мою вы воспитываете? Воспитываете. А мужик-то ведь и не подозревает, что не его это лапочка-дочка. А ну как узнает он обо всем? Такое ведь не прощают, если что. Лизка вся прям задрожала. «Тебе чего, – спрашивает, – деньги нужны?» А я ей: «Ну, ты прям в точку попала. Думал, долго объяснять придется. А ты, оказывается, все прям на лету хватаешь!» В это время, пока мы с Лизкой дела наши коммерческие перетирали, тачка крутая подъехала. Смотрю, а Лизка побледнела вся и говорит: «Мне нужно идти. Не могу больше тут с тобой разговаривать». Я еще спросил: «Че, мужик, что ль, приехал?» Лизка только кивнула. Я ей: «Ладно, иди мужа встречай, а я тебе позвоню». Ее телефончик мне мой дружбан достал. Я посмотрел, как муж Лизки вышел из машины, подошел к ней, что-то сказал, и они вместе