Эхо далекого прошлого - Марина Серова
– Комнату, значит, снимаете. А дома у себя жить, стало быть, не судьба, – заметила я.
– Дома мать все время достает. То то ей не так, то – это, – проворчал Толоконников.
– Валентина Семеновна, к вашему сведению, Георгий, сейчас находится в тяжелом состоянии в железнодорожной больнице. Она, можно сказать, умирает и все время зовет вас, – сказала я. – А вы…
– Да приду я к ней, приду, – сказал Толоконников.
– Если снова не сядете, – заметила я.
– Да за что меня сажать-то! – взвился Толоконников.
– За убийство Елизаветы, – сказала я.
– Да что вы все об одном и том же! Ну не убивал я Лизку! Сколько раз вам говорить?
– Вот что, Георгий, расскажите мне все с самого начала, – решительно сказала я.
– А че рассказывать-то? – недоуменно спросил Толоконников.
– Все! Абсолютно все! – жестко сказала я. – Все рассказывайте о ваших с Елизаветой отношениях.
– Да тут и рассказывать-то нечего. Ну, встретились мы как-то с ней, с Лизкой то есть, – начал Толоконников. – Или вы хотите послушать сказочку про то, как дружили мальчик с девочкой чуть ли не с детского садика, а потом вместе ходили в одну и ту же школу, в один и тот же класс? Как мальчик носил портфельчик девочки и дергал ее за косички?
– Слушайте, Толоконников, прекратите ерничать! – разозлилась я. – Я ведь и на самом деле могу вызвать сейчас полицию. Оснований для вашего задержания более чем достаточно! Не хотите нормально разговаривать, так побеседуем в камере под протокол!
– Ну ладно, – примирительно поднял руки Толоконников. – Больше не буду, все расскажу. В общем, познакомились мы с Лизкой, когда она уже была вполне себе взрослой девочкой. Ну, то есть уже понимала, что к чему. Надеюсь, вы тоже понимаете, что я имею в виду.
– Да уж понимаю, – отреагировала я. – Дальше продолжайте.
– На скамеечках мы с ней не сидели и в парках, взявшись за ручку, не гуляли. Вообще-то Лизка недолго ломалась, почти сразу согласилась. Начала строить планы, как мы с ней поженимся и будем жить-поживать да добра наживать, как опять в тех же сказках говорится.
– Вы, Толоконников, я смотрю, сказки любите, – заметила я. – Что, все из детства никак не выйдете? А ведь пора уже.
– Да, сказки – хорошая вещь, но только, конечно, в определенном возрасте. Мне вот в детстве их никто не рассказывал. Просто потому, что некому было, хотя семья-то была, и поначалу даже полная. Мама, папа, я – образцовая семья. Только вот папаша пил по-черному, а потом вообще свалил. Мать на нескольких работах вкалывала, какие уж тут сказки! Скорей бы до постели добраться. Это я все к чему рассказываю-то? Не для того, чтобы ерничать, как вы сказали, а для того, чтобы вы поняли разницу между мною и Лизкой. У этой принцессы чего только не было! Может, только птичьего молока. Да и то, если бы она только пикнула, папа-олигарх тотчас бы ей принес в клювике. Когда он развелся с Лизкиной матерью и женился на бабенке намного моложе себя, а Лизка не захотела жить с отчимом, которого ей тут же нашла ее мать, отец сразу же купил доче однокомнатную хатку в центре Тарасова. Не хило, да? Нет, я в принципе тоже не против был замутить с Лизкой по-серьезному. Ну, там свадебный марш, кольца, куклы на свадебных лимузинах и прочая лабуда, от которой тащатся все бабы и которую им подавай во что бы то ни стало.
– Так что же вам помешало? – спросила я.
– А вы не догоняете? – усмехнулся Толоконников. – Я же вам рассказал про Лизкиного папашу-олигарха, который выполнял все ее хотелки на раз. Он-то сразу навел справки и прознал, из какой я семьи, кто мои родичи, как я в школе учился и ты ды и ты пы. Уж и ежу, а не только олигарху, понятно было, что учиться я дальше не буду, в то время как Лизка уже с пеленок была определена в крутой институт. Вот и скажите, нужен ему был такой зять, как я?
– Но все-таки вы встречались какое-то время, ведь так? – полуутвердительно, полувопросительно сказала я.
– Ну да. Я думаю, что олигарх все надеялся, что я – это дочуркина блажь. Что она скоро пройдет и все будет оʼкей. Ведь Лизка-то тоже взбрыкивала, да еще как. То с какими-то чернокнижниками связалась, то еще с какими-то лохами. Переходный возраст, блин! – Толоконников развел руками.
– А вы, значит, шли своей дорогой, у вас был свой путь, – с иронией заметила я.
– Да, это вы верно сказали, я шел своим путем-дорогой. В университеты я не лез, они мне на хрен не сдались. Занимался я потихоньку своим делом, своим бизнесом. Пусть не таким масштабным, как у Лизкиного папашки, но зато своим! Лизка, правда, все приставала ко мне и ныла, чтоб я бросил свое дело, говорила, что папа передумает насчет меня, примет к себе на работу и все будет тип-топ.
– А вы ей что отвечали? – спросила я.
– А че я мог ответить на тупые бабьи приставалки? Я послал ее куда подальше и сказал, чтоб она заткнулась конкретно и больше на эту тему базары не разводила. Ага! Пойду я к ее папаше в контору, счас! Да чтоб я на какого-то олигарха горбатился, да ни в жизнь! Я сам на себя работаю.
– Однако не долго вы, Толоконников, поработали на самого себя, – сказала я.
– Ну… так карта, значит, легла, – философски отреагировал Георгий. – Подставили меня по полной, ну, и закатали.
– Как подставили? За что упекли? – уточнила я.
– Ну как… Бабки меченые подбросили… Ну и взяли за вымогательство. Так этот олигарх даже не сподобился ничем помочь. А ведь для него это была пара пустяков – вытащить меня из тюряги. Правда, Лизка ко мне приходила несколько раз в СИЗО. И однажды так «обрадовала», что я чуть ума не лишился. Сообщила, что беременна она. И что у нас с ней будет ребенок. Ну я ей и высказал все, что думаю по этому поводу. Говорю ей: «Вместо того чтобы голову мне забивать своими бабскими выдумками, лучше подумала бы, как меня отсюда вызволить. Папашу своего напрягла бы». Так она в слезы ударилась, рыдать начала, причитать, что у нее теперь вся жизнь, типа, загублена. Куда она теперь, типа, с ребенком? Потом успокоилась, слезы вытерла и сказала, что, мол, так и так, она папочку своего дорогого и так и эдак просила-умоляла помочь мне, но он уперся рогом.
