Мила Бояджиева - Сердце ангела

… У ворот монастыря стоял высокий человек в темно-сером одеянии священника. Балки потемневшего дерева заключали в раму величественную картину: за спиной мужчины открывалась перспектива каменных склонов, окрашенная розовым утренним солнцем. Приземистые оливковые деревья светились серебром, словно на старинной шпалере. Грубая ткань сутаны колебалась на ветру тяжелыми складками, придавая облику священника живописную величественность. Он был высок и, вероятно, очень силен. Волнистые, черные с проседью волосы падали на плечи, в пышной бороде извивались длинные серебряные нити. Глубокие темные глаза, мудрые и всепрощающие, как на иконах, строго смотрели на Флавина. И было в его взгляде нечто, заставившее сердце Кристоса сжаться — понимание и любовь.

— Отец! — прошептал Кристос, опускаясь на колени.

Игумен монастыря Михаила Архангела отец Гавриил поднял его и прижал к груди.

… Они не виделись двадцать три года. Всего две недели назад Крис, потерявший отца в четырнадцать лет, узнал, что его отец жив. Теперь они молча сидели на каменной скамье возле маленькой часовни, наблюдая полет ласточек. За грядой кипарисов, идущих вдоль аллеи, виднелись небольшие угодья. Два монаха в подпоясанных веревками рясах копали огородные грядки Отец Гавриил отер большим носовым платком испачканные землей руки.

— Нас всего семеро здесь. Я, три послушника, да три работника, живущие во флигеле. Стены старого монастыря не очень надежны. Мы укрепили трапезную и кельи. Молимся, работаем и едим все вместе. У нас большой сад апельсины, лимоны, виноградник. Еще есть козы и с десяток кур. Среди работников есть удачливые рыбаки. Мое церковное имя отец Гавриил.

— Давно?

— Десять лет… Я молился, чтобы ты понял меня, сын… — Сократ посмотрел в глаза Кристосу. — Таков мой выбор.

— Боюсь, тебе все же придется кое-что объяснить… Я способен понять многое, и кое-что даже без слов. Но мама…

— Она знала.

— Почему же тогда?.. Почему я остался сиротой, почему должен был сносить издевки тех, кто называл моего отца предателем?

— Каждый несет крест. И не только свой, но и своего ближнего. Грех заразен, как чума. Моя гордыня и честолюбие были наказаны: я разуверился в том, что считал смыслом своей жизни. Я получил заслуженное наказание и ценный урок. Но тень моего греха пала на тех, кто был дорог мне. Я понял это не так давно.

— В сущности, я ничего не знал о тебе, отец. Но твердо понимал, что никогда не стану дантистом.

Отец Гавриил с улыбкой покачал головой:

— Да и я никогда не был настоящим врачом — врачом по призванию. Моей главной страстью всегда оставалась политика. Каку же глубоко я заблуждался, надеясь, что совершенствование государственного устройства разрешит мирские противоречия… Да, он был наивным утопистом, это Сократ Флавинос.

… Получив медицинское образование в Америке, Сократ Флавинос женился на Кэтлин Блек и вернулся в свой родной город, чтобы продолжить семейное дело. Здесь он, казалось, забыл о своей бурной студенческой молодости, прошедшей н митингах и демонстрациях. Свободолюбивый грек возглавлял молодежную организацию, борющуюся за демократические свободы в жестоком капиталистическом мире. Провинциальный городок не способствовал увлечениям Сократа — здесь мужчины лениво беседовали о политике, просиживая долгие часы в кофейнях. Сократ стал дантистом и семьянином. Первенец Микос родился больным, последовавший за ним через семь лет Кристос рос необычным мальчиком. Доктору Сократу стало невыносимо скучно.

Кристосу исполнилось восемь лет, когда реакционная группировка совершила переворот и установила режим военной диктатуры. К власти пришел Георгий Пападопулос, а король Константинос Караманлис, проводивший прогрессивные социальные и экономические реформы, вынужден был эмигрировать.

Верный принципам конституционной монархии, Сократ подумывал о том, чтобы покинуть страну. хунта находилась у власти в течении семи лет, подавляя восстания студентов и непримирившихся граждан, среди которых был и отважный дантист.

В июле 1973 года новый военный диктатов захватил власть, спровоцировав военный путч на Кипре. Среди тех, кто отправился защищать остров, был Сократ Флавинос.

Сопротивление победило — к власти пришло гражданское правительство во главе с вернувшимся Константиносом. Бывший монарх стал Президентом республики. Но Сократ домой не вернулся. Ведущая поиск мужа Кэтлин получила через некоторое время письмо из Министерства внутренних дел, в котором сообщалось, что Сократ Флавинос считается без вести пропавшим и, скорее всего, находился среди тех безымянных трупов, которые были погребены после сражения на Кипре. Кто-то в городе распустил слух, что Сократ сбежал в Америку вместе с преследуемыми путчистами.

Кристосу исполнилось четырнадцать. Он предпочел считать себя сиротой. Теперь уже его мало что связывало с домом, в котором воцарились сумерки и тишина. Жужжание бормашины и смех Кэтлин затихли, окна врачебного кабинета и приемной закрыли тяжелые ставни, а наверху, в чердачной пристройке, до самого рассвета мелькали огоньки — непутевый сын Сократа ударился в колдовство, а может, и снюхался с самим дьяволом. Невинные опыты Криса и в самом деле зачастую попахивали серой, но объяснить, что его фокусы — всего лишь ловкий трюк, мальчик не мог даже матери. В глазах Кэтлин, глядевших на сына, угадывался страх. Однажды она попыталась положить конец странному увлечению Криса, и тогда он исчез.

— Я руководил отрядом сопротивления, сражавшимся с путчистами. Мы знали, что должны стоять до конца против черных генералов… Мы победили, но я узнал об этом лишь через пять лет. И даже не порадовался как следует Греция стала для меня чем-то далеким и чужим. Вернувшаяся память не возвратила мне моего прежнего Я.

Я написал весточку Кэтлин, сообщив, что остался жив. Но вернуться уже не могу — ведь я стал другим… Это случилось в тибетском монастыре — там появился на свет совсем иной человек…

— Значит, мама узнала о том, что ты жив лишь через пять лет… Теперь я понимаю… Мне рассказывали, что вдова-затворница вдруг стала выходить на улицу, нарядная, веселая. Она сидела у порога своего заново выбеленного, вычищенного дома и ждала, улыбаясь прохожим. Ее стали считать помешанной.

— Я не мог поступить иначе. Ведь Сократ, действительно, умер. Его оболочку заполнило иное содержимое.

— Так что же произошло?

— Командир подразделения повстанцев Сократ Флавинос получил тяжелое ранение головы. Его спрятали товарищи на одном из судов, стоящих в гавани Кипра. Пять дней он находился при смерти. Китаец по имени Ко — корабельный врач идущего в Индию грузового судна — сумел вернуть умирающего к жизни. Но раненый не помнил ни своего имени, ни чего-либо, связанного с прошлым…

После пяти лет пребывания в тибетском монастыре я, наконец, вспомнил все, что знал о мире и о себе. Я вспомнил, что мне сорок четыре года, и в Греции, в городе Мегаро, остались моя жена и сын. Но прошлое казалось мне чужим. Это было в 1980 году. Я свободно говорил по-китайски и среди местных жителей считался «посланцем неба» — человеком, получившим новое воплощение, наделенным особыми мистическими способностями.

За пять лет, проведенных в беспамятстве среди монахов-буддистов, у меня выявились качества, о которых я никогда не подозревал — дар внушения, предсказания, умение диагностировать и лечить болезни.

Думаю, перенесенная травма открыла глубинные резервы мозга — начали активно работать те его отделы, которые у обычного человека таятся «в подполье». Но тогда я был убежден, что вступил на стезю своей подлинной жизни.

— Ты не пытался узнать что-либо обо мне? Не хотел помочь матери?

— Вы были чужими. Всего лишь спутники по прежнему путешествию на землю… Ведь тебе хорошо известны воззрения тибетских ламаистов.

Крис согласно кивнул — он побывал в Тибете, где прошел курс «стажировки» у одного из жрецов Бон. Это случилось после смерти Ханны. Крис чувствовал, что потерял смысл жизни. Теперь оказалось, что путешествие 26-летнего Криса совпало с пребыванием в тех местах его отца. Может, именно поэтому он так стремился именно в индийские районы Тибета, вдохновленный желанием отыскать нечто важное для себя?

— Ты был Бон-па?

Отец Гавриил мрачно сжал зубы и опустил веки.

— Я не выбирал. Меня привел в секту мой спаситель китаец Ко.

— А я имел возможность выбрать, но тоже потянулся к ним. Не правда ли, странно? Я словно ступал по твоим следам, оказываясь на той дорожке, по которой прошел ты. Я потерял любимую женщину, а с нею и желание жить. Провидение привело меня в Тибет. Я стал членом секты Бон. И не жалею об этом — психофизические методы тренировок тибетских йогов помогли мне превратиться из потерянного, раздавленного горем юнца в сильного, наделенного тайной властью человека.