Анатолий Степанов - День гнева
- Да нет, просто странно немного. Ты скорее - Артемида-охотница.
- Я - Лаокоон, - упрямо повторил Смирнов. - Я, как он, безуспешно стараюсь разорвать сжимающиеся путы. Только он весь в змее, а я весь в соплях. В соплях, слезах и слюнях бесконечных личных связей. Вы все замазаны, а потому и повязаны друг с другом. Принцип: ты мне, я - тебе, мафиозный принцип круговой поруки бессознательно перенятый вами у главной мафии - партийной - никогда не позволит вам быть по-настоящему честными и бескорыстными.
- Мы в говне, а на арене - разрывающий опутывающие его сопли мент в белом. Картиночка.
- Картиночка, - согласился Смирнов. - Пора вам, да и нам, вымирать. Для России полезнее будет.
- Что ж, ты тогда суетишься, ищешь, ловишь?
- Нельзя безнаказанно убивать людей. Никому. И горе тому, кто сделал это. Горе и пуля в лоб. Вот этим я и займусь в последние свои годы, сказал Смирнов и, боясь сглазить, добавил: - Или дни.
- И тоже становишься убийцей, - горестно заметил Алик.
- Нет, я защищаюсь и защищаю...
Его монолог был прерван в самом начале коротким звонком, издаваемым хитрым механизмом под названием "Прошу крутить". Алик встал, посмотрел на стол, решил, что все сравнительно прилично, и пошел открывать. Смирнов, возя лафитник по пластиковой поверхности стола, услышал, как в прихожей глухо заговорили. О чем говорили - не слышал.
- Здравствуйте, Александр Иванович! - бодро приветствовал Смирнова энергичный Игорь Дмитриевич и, удовлетворившись ответным кивком весело сообщил: - Сегодня я с удовольствием выпью. Расслабиться надо, устал, как собака.
Спиридонов поставил на стол чистый прибор и налил в лафитник.
- Штрафную. Мы с Саней уже причастились.
С опаской оглядев емкость с водкой, Игорь Дмитриевич - деваться-то некуда - гусарски махнул, скривился (у него перехватило дыхание), отдышался и, виновато улыбнувшись, принялся за колбасу. Алик и Смирнов следили за тем, как он это делал. Оторвавшись от колбасы, Игорь Дмитриевич виновато поинтересовался:
- Разве только я один?..
Не желая ставить его в неловкое положение, Алик быстро налил себе и Смирнову. И даже, подняв свою рюмку, произнес тост.
- За то, чтобы нам повезло.
- Чтобы мне повезло, - поправил его Смирнов и выпил.
Перекусивший Игорь Дмитриевич тотчас прицепился к поправке:
- Желаете быть волком-одиночкой?
- Да уж набегался в стае. Хватит.
- Я был ненужно резок в последний наш разговор, - свободно признался Игорь Дмитриевич. - И прошу меня простить.
- Бог простит, - невежливо ответил Смирнов и поднялся. - Пойду спать.
- Саня, я прошу тебя... - грозно пророкотал Алик.
- И я прошу вас, Александр Иванович, не уходить, - душевно присоединился Игорь Дмитриевич. - Я хочу сообщить нечто с моей точки зрения чрезвычайно настораживающее и просить вашего совета на дальнейшее.
- Шипящих много, - отметил Смирнов и сел.
- Что? - не понял Игорь Дмитриевич.
- В вашей тираде было много шипящих звуков, - подчеркнуто работая под шибкого интеллигента, закругленно ответил Смирнов.
- Ваше замечание, вероятно, имеет второй, скрытый, смысл?
Смирнов не успел продолжить, перебрех, потому что Алик его злобно опередил:
- Сейчас же перестань, Саня. А ты, Игорь, не будь начальствующим идиотом и веди себя нормально. Ты же сам добивался этой встречи и я по голосу чувствовал, что эта встреча для тебя много значит. А сейчас вы...
- А что он все время меня цепляет? - плаксиво, как дитя, пожаловался Игорь Дмитриевич.
- Он по привычке. Он не нарочно. Ты не нарочно, правда, Саня?
- Нарочно, - тупо настоял Смирнов.
- Вот видишь! - вскричал Игорь Дмитриевич.
Алик обеими руками схватился за голову, по очереди посмотрел на двух зрелых кретинов и ввинтил указательный палец себе в висок, недвусмысленно давая им понять до какой степени они кретины. Как ни странно, подействовало: дуэлянты вдруг ощутили идиотизм положения и от смущения начали жевать колбасу.
- Вот и хорошо, - Спиридонов общался с ними, как с больными. - Сейчас вы поедите, потом выпьете по последней и поговорим как люди.
Так и сделали: поели, выпили, поели. Игорь Дмитриевич отпустил тормоза, расслабился и к нему сразу вернулась тревога, сжигавшая его. Тотчас уловив его состояние, Алик распорядился:
- Рассказывай, Игорь.
Игорь Дмитриевич вздохнул, вместе с кухонной табуреточкой отодвинулся от стола, зажал коленями сложенные ладошки и, глядя в пол, заговорил:
- Хочу извиниться еще раз. За прошлое и за сегодняшнее. Сам не могу понять, что со мной происходит. Извините меня, бога ради.
Даже на нетерпимого Смирнова подействовало: он не то в нервном тике, не то прощая, дернул головой. Алик сочувственно дотронулся до плеча Игоря Дмитриевича. А тот продолжал:
- Все, что я вам сейчас расскажу, может оказаться полной чепухой, а может быть чем-то очень важным. По роду моей деятельности я должен отвечать за прямые контакты с представителями иностранных государств. Не по линии Министерства иностранных дел, а в более общем, более широком, я бы сказал, стратегическом плане. Вы понимаете, как при существовании союзных структур, нам важны эти связи. Ровно десять дней тому назад меня посетил дуайен дипломатического корпуса и по сути впрямую сказал о желательности неофициальной встречи послов ведущих западных стран с компетентными представителями российского руководства. Дав предварительное согласие, я утвердил решение о такой встрече на самом высоком уровне, Из всех вариантов была избрана охота в заповедном охотничьем хозяйстве, на которой участники, изолированные от назойливого внимания средств массовой информации, могли бы в неофициальной обстановке провести весьма серьезные, а, может быть, даже и решающие, переговоры о дальнейших отношениях России с миром. Окончательное решение было вынесено четыре дня назад и в тот же день протокол мероприятия был разослан послам, которые должны принять участие в этой встрече.
Игорь Дмитриевич прервал рассказ, не спросясь, механически налил себе водки и, выпив, изумился:
- Пока все нормально, - успокоил его Алик и протянул ему кусочек черного хлеба.
Жалкий дилетант: не занюхал - зажевал. Пожевав, ответил:
- Это пока. Дальнейшее все ненормально. День охоты был назначен на двадцать второе, то есть через шесть дней...
- На послезавтра, значит, - быстро подсчитал в уме Алик.
- Уже на завтра, - поправил его Игорь Дмитриевич и, чтобы не терять набранного темпа, взял быка за рога: - На следующий день после того, как были разосланы протоколы, стали происходить весьма и весьма странные вещи. Не то что без моего согласия, без уведомления были отправлены в отпуск двое наиболее энергичных работника орготдела, которые обычно помогают мне в мероприятиях подобного рода...
- Кому непосредственно подчинены эти двое? - перебил Спиридонов.
- Управделами, - быстро ответил Игорь Дмитриевич.
- Ого! Наш человек в Белом доме! - удивился Алик.
- Именно, - охотно согласился Игорь Дмитриевич. - Но это лишь цветочки. Перехожу к ягодкам. В тот же день заменена моя постоянная охрана из пяти человек, которые работали со мной, начиная с августа. Как мне удалось узнать, люди, заменившие их, не состоят в подразделении, из которого обычно выделяется персональная охрана и из которого - мои первые охранники. Днем позже весь автотранспорт, находившийся в моем распоряжении, был также заменен. Как собственно автомобили, так и шоферы, или управляющие.
- Вероятнее всего, Игорь, союзное руководство до судорог желает знать, о чем пойдет речь на этой встрече, - предположил Алик.
- Не будь мальчиком, Алик, - укорил его Игорь Дмитриевич. Центральная служба прослушивает что хочет, когда хочет, где хочет. Просто знать кому-то недостаточно. Судя по приготовлениям они готовятся к действию, к поступку, к акции.
- Есть еще что-нибудь? - лениво спросил Смирнов.
- Явного - ничего нет. Но некие флюиды ощущаются постоянно: прощупывающие взгляды определенных лиц, их улыбки и недомолвки, их непонятное и до сих пор не ощущавшееся стремление услужить.
- Вы Звереву рассказали об этом? - продолжал спрашивать Смирнов.
- Нет. Я теперь никому не доверяю.
- Зачем же тогда пришли к нам?
- Вы ругались со мной, Александр Иванович. Постоянно. Вы можете не работать со мной, послать меня. Но не предать.
- Лестно, конечно, - небрежно воспринял комплимент Смирнов. - А если я - просто умный?
- Тогда я, пропал, - признался Игорь Дмитриевич и улыбнулся.
- Ну уж! - достаточно пренебрежительно оценил возможность подобного Смирнов. - Большие начальники пропасть не могут.
- Нынче все может быть, - не согласился Игорь Дмитриевич. - Что вы обо всем этом думаете, Александр Иванович?
- По-моему, пустышка.
- Александр Иванович, я очень прошу вас понять меня. На мне колоссальная ответственность. За проведение этой встречи. За результат этой встречи. За жизнь участников этой встречи, наконец. С обеих сторон. И, естественно, и не в последнюю очередь, вполне понятное беспокойство о своей собственной жизни. А вы - пустышка. Не хотел говорить, но скажу: сегодня, то есть вчера утром мне позвонили домой и сказали только одно слово: "Остерегайтесь". Голос нарочито измененный, но мне показалось, что это один из моих бывших охранников, с которым у меня были наиболее доверительные отношения.
