Анатолий Степанов - Парад теней

Степанов Анатолий

Парад теней

Степанов Анатолий Яковлевич

Парад теней

1

Команда прилетала завтра - прямо к игре. А он, отпросившись у главного, оказался в Сочи на сутки раньше.

Уронив сумку у шкафа в коридоре, он, не раздеваясь, пересек пространство гостиничного номера, открыл балконную дверь и вышел в весенние субтропики. Слева - дымившееся юной сероватой зеленью предгорье, справа стальное с белыми гребешками море, чуть внизу вдалеке - колониальное здание небольшой гостиницы и полосатые тенты открытого бара.

В общем, все как десять лет назад.

Захотелось на волю. Через несколько минут он уже сидел на белом тонкокостном стульчике в баре и, прихлебывая из бокала нечто, что бармен назвал коктейлем "Дайкири", прищурившись, глядел на море и горы. По очереди: сначала на море, затем на горы и наоборот. С предгорьем все было в порядке; а вот на море его раздражали два неуместно ярких виндсерфа с двумя мускулистыми идиотами, гогот которых разрывал ветреную тишину.

Он перевел глаза на берег. Вдоль моря по медицинской тропе двигалась стройненькая, в туго перетянутом плаще женская фигурка. "Ничего себе дамочка",- оценил он. И вдруг напрягся. Дамочка передернула плечами, и у него екнуло сердце. Одним глотком осушив свой бокал - не пропадать же добру, - он резко поднялся и почти бегом ринулся за женщиной. На перепутье двух тропок он догнал ее, но был довольно-таки хамски остановлен.

- Тебе чего надо, малый?

Сбоку и сзади от женщины следовал парень в кожанке. Он-то и задал угрожающий вопрос. Наглость возмутила:

- Надо, чтобы ты заткнулся.

Женщина обернулась и ойкнула:

- Костя...

Кожаный качок потребовал уточнений:

- Знакомый?

- Знакомый, знакомый... Уж до того знакомый! - подтвердила она. И, не отводя глаз от встреченного, приказала: - Иди домой, Артем, а мы с Костей немного погуляем... Вдвоем.

- Не положено, - сурово заметил Артем.

- А ты положи, - посоветовал Костя.

Качок было завелся, но дама по-хозяйски осадила его:

- Я тебе что сказала? Иди.

Парень потоптался, потоптался на месте и, видимо обидевшись, пошел, не оглядываясь. Костя пропел ему вслед:

- Ох, рано встает охрана!

Качок не выдержал, обернулся, но двое уже не видели его, они смотрели друг на друга.

- Ровно десять лет, Даша, - сказал он.

- Почти. Без трех дней, - поправила она. - Ты что, юбилей решил отметить прямо на месте преступления?

- Это было преступлением? - вопросом на вопрос ответил Костя.

- А как ты думал? Увел меня, бедную простушку, прямо из-под венца! - И Даша сделала вид, что прослезилась.

- Лихой я тогда паренек был! - усмехнулся Костя.

- Скорее, нахальный, - уточнила она. И, помедлив, прибавила: - И красивый.

Они стояли рядом с кустом, на котором уже по-весеннему проклевывались лиловые цветочки. Он отломил веточку и протянул ей.

- С нашем юбилеем, милая моя!

Она поднесла веточку к лицу и осторожно понюхала.

- Спасибо. - Вздохнула и поинтересовалась: - Ну что делать будем?

- Обед променадом утрамбовала?

- Когда он был!

- В "Актере" обосновалась? - догадался он.

- Угу. А там обед с двух до трех.

- Тогда выпьем, а?

- Значит, с режимом покончено, - в свою очередь догадалась она. - С футболом все?

- Почему все? - удивился он. - Я теперь вторым тренером у своих.

- Немцы что - контракт не захотели продлевать?

- Немцы-то хотели. Я не захотел. Устал я там, Даша.

- Патриот? - заговорщицки подмигнула она.

- Мы выпить собирались, - с раздражением напомнил Костя.

- И собрались. - Она подхватила его под руку и повела под пестрые тенты.

Они уселись за столик, который он только что покинул. Но Костя тотчас же подхватился и, на ходу справившись у Даши: "Мартини?" - направился к стойке.

- Час аперитива! - засмеялась она ему вслед.

- Час волка, - поправил он, обернувшись, и уточнил:- Белый, красный?

- Белый!

Чего уж там мелочиться. К столу он вернулся с литровым мартини, стеклянной миской ледяных кубиков и тарелкой, на которой был аккуратно порезан и присахарен душистый лимон.

- Уже не русский человек, - констатировала Даша. - Обходишься без закуси.

- Так не водка же! - оправдался Костя. Он сбегал за бокалами и разлил по правилам: чуть меньше половины. Ложечкой положил ледышки, вилочкой опустил лимонные долечки.

- За что пьем? - спросила она, болтая в бокале питье и прислушиваясь к стуку льда о стекло.

- За Дарью! - решительно предложил он, и они столь же решительно выпили. Она споловинила, он - до дна. Поставил бокал и продолжил свою речь:

- Когда я в декабре в Москву вернулся, гляжу - по всем афишным тумбам: Дарья, Дарья, Дарья. Я поначалу подумал, что это стиральный порошок рекламируют, а оказывается, тебя. Давно псевдоним взяла?

- За патриота отыгрываешься? - полюбопытствовала.- Сколько времени прошло!

...Давно это было, лет десять тому назад... Нет, совсем недавно! Они встретились здесь же, в Сочи, в гостинице "Жемчужина", знаменитый (портреты на обложках "Огонька" и "Футбола") футболист милостью божьей и начинающая певичка из рок-группы "Стоики", и футболист весело и уверенно увел певичку у музыкального руководителя ансамбля.

Два года жили душа в душу. Она на гастролях, он на базе или на выездных матчах. Встречались и любили друг друга страстно и как бы тайно. Как любовники. Прелестная была жизнь.

А потом у него наклюнулся выгодный контракт в одну из команд бундеслиги.

После некоторой бюрократической суеты молодая семья все же перебралась за бугор. Не лишенный юмора музыкальный руководитель рок-группы, ориентируясь на чисто мужской состав, слегка изменил название: не "Стоики" они были теперь, а "У стойки", и группа решительно и на всю катушку заиграла панк-рок.

Даша сидела в комфортном коттедже на окраине большого немецкого города и тосковала от безделья. Сначала ей хоть приходилось утешать безъязычного футболиста, у которого не все ладилось. Но потом у него дело заладилось и некого стало утешать. Полгода она вытерпела, еще три месяца думала и, наконец, решилась: собрала чемоданы и объявила футболисту, что хочет домой. Вот тогда-то он и обозвал ее на прощание "патриотка".

Футболист успешно играл, а певичка все пела. В прошлом году футболист закончил карьеру, а поп-звезда Дарья пошла по первым номерам всех рейтингов. И вот встретились...

- А ты что здесь делаешь-то? - поинтересовался наконец Константин.

- Умаялась я, - призналась Дарья. - От всего тошно. От песен, от зрителей, от себя. Две недели вырвала и отдыхаю. Хорошо здесь в несезон. Безлюдно. А ты?

- На матч прилетел. Мои завтра играют.

- Немку в Москву привез? - вдруг спросила она.

- Какую еще немку? - попробовал отшутиться Константин.

- С которой ты три последних года там жил. Мне Васька рассказывал.

- А зачем она здесь? - уже не скрываясь, заявил он. - В Тулу со своим самоваром?

- Откупился, что ли?

- Дом ей оставил. Тот еще, наш. Я его выкупил.

- Размахиваешься. Себе-то хоть на безбедное житье-бытье оставил?

- Да не в этом дело! - ни с того ни с сего рассердился он.

- В этом, - убежденно сказала она. - Когда зад прикрыт, ты - свободный человек. - И, быстренько разлив, предложила встречный тост: - За великого футболиста и свободного человека Константина Ларцева.

- Нету уже футболиста Ларцева, - несколько театрально признался Константин. И выпил. Помолчали. Костя решил, что пора и ему начать с расспросами. Имел моральное право. - Замужем?

- Не-а. Любовниками обхожусь, - беспечно поведала Дарья.

Он улыбнулся.

- Дашка, ты - дура.

- Это почему же? - обиделась она.

- Какая же ты, в задницу, вамп! Любовниками, видите ли, обхожусь! передразнил он ее. - Есть, наверное, какой-нибудь дурачок из несчастных гениев, которого ты жалеешь, да еще один амбал без мозгов, к которому ты, устав от гения, изредка забегаешь для удовлетворения низменных потребностей.

- Костя, я всерьез обижусь, - предупредила она.

- За то, что про тебя все отгадал?

- Ни черта-то ты не отгадал, - неуверенно и без напора возразила она.

Он разлил по третьей и опять все проделал как надо.

- Выдрессировали тебя немцы...

- Сам себя выдрессировал, - не согласился он. - Еще раз за тебя, Дашура. За твой успех, за твой легкий и несгибаемый характер.

- Хорошо говоришь, - похвалила Даша и выпила до дна. Из суеверия.

Бутылка опорожнилась больше чем на половину. Он, склоня ее, поизучал медали на этикетке и предложил:

- Добьем?

- Добьем, - согласилась она и, вытянув бутылку из Костиной ладони, без европейских ужимок разлила по бокалам до краев.

- Вот и бутылочке конец...

- А еще кому? - подозрительно осведомился он. - Мне?

- Ишь ты! Очко-то как гуляет! Боишься, за списанного тебя держать будут?

- Никого-то я не боюсь, Даша, никого. - Он выпил свой бокал до дна и сдавленным от больших глотков мартини голосом добавил: - Кроме себя самого.