Анна и Сергей Литвиновы - Три последних дня
Майк устало вздохнул:
– Самое несправедливое: только одной ей та история навредила. Реально. У остальных парней в карманах мелочи нашли – ножи консервные, карт колоды. Плюс родители за всех вступились. А Линн с теткой жила, полусумасшедшей свидетельницей Иеговы. Разговор у той короткий: «Напроказила – отвечай!» В итоге Линн – единственную из нашей компании! – и отправили в исправительный центр для подростков. На целый год. А дальше у нее вся жизнь под откос: подружилась там с наркоманами, стала покуривать… Вышла – тут же попалась на новой краже. Умерла совсем молодой – от передозировки. А я… – Мужчина махнул рукой. – Короче, ничем не помог ей. Влиянию родителей поддался. Те твердили: зачем тебе она – воришка, да еще из бедной семьи? Меня сразу же после нашего ограбления неудавшегося отправили подальше из городка, в столицу штата учиться. Там новые знакомства, другие девчонки… В общем, забыл. Заставил себя забыть. Увиделись с Линн случайно, когда нам обоим уже по двадцать пять было. Я только что master’s получил, на хорошую работу меня позвали. А она совсем как старуха, глаза пустые… Вот тогда и дал себе слово. – Он твердо взглянул на Татьяну. – Ее погубил. Другую вместо нее спасу. Тебя.
– История, безусловно, трогательная, – усмехнулась Татьяна – рассказ детектива ее не особенно впечатлил. – Тебе бы с такими принципами в исправительном центре для подростков работать. А не «шестеркой» у мафиозного босса.
Реплика Майка задела. Лицо закаменело, мечтательная улыбка растаяла. Он холодно произнес:
– Что ж. Дело хозяйское. Мне уйти?
И пачку долларов вернул обратно в карман.
Таня постаралась не показать, какой ее охватил ужас.
– Нет. Не надо, – поспешно произнесла она.
В конце концов, плевать на мотивы Майка. А отказываться – в ее положении! – от денег совсем глупо.
– Я… я согласна. Спасибо тебе! – слабо улыбнулась Татьяна.
Майк просиял:
– Отлично!
И тут же деловито продолжил:
– Я уже все продумал. Действуем так. Мадам Юлию, – вежливый кивок в мамину сторону, – сейчас отвезем в Бас-Тер. К тому самому моему другу-доктору – он, прошу заметить, француз, белый, в клинике неврозов работает. Не сомневаюсь: приведет он ее в чувство очень быстро. А тебя пока в одном пансионе спрячем. Маленьком, там всего четыре гостевые комнаты, и он от всех дорог в стороне. Хозяйка, мадам Тюрбо, тебе должна понравиться. Чрезвычайно колоритная дама, весом сильно за центнер, бараньи ребрышки на гриле в ее исполнении – просто песня! Моя давняя приятельница… Ну, что – поехали? Машина у меня тут неподалеку. Давай, помоги мне мамочку твою поднять (Юлия Николаевна, несмотря на грохот за окнами и неопределенность ситуации, неожиданно задремала).
Однако Таня не двинулась с места. Пронзила его взглядом. Медленно произнесла:
– Ты не понял, Майк.
– В смысле?
– Я с благодарностью приму у тебя деньги. Возьму в долг и обязательно верну. Но больше никакой помощи мне от тебя не нужно.
– Та-аня, – укоризненно протянул он.
Однако она отрезала:
– Или так – или никак.
– Но… но ты же здесь, на острове, ничего не знаешь! Куда ты отправишься? С больной мамой? Без машины?! Такси ты сейчас не найдешь – карнавал. Да и без документов тебя не то что в гостиницу, в пансион не возьмут!
А Таня словно не слышала. Продолжала:
– Ты сейчас выйдешь. Пойдешь по центральной улице, не спеша. И будешь идти по ней долго-долго. Чтобы я видела. А потом забудешь обо мне. Ясно?
Он усмехнулся. Произнес почти с восхищением:
– Ты неподражаема.
И протянул ей деньги.
– Спасибо, – холодно кивнула Татьяна.
– Вот мой телефон. – Майк протянул ей визитную карточку. – Позвони, если захочешь.
Под окнами пустого бара что-то стукнуло, с грохотом покатилось. Раздался звон битого стекла, женский визг.
– Но ты все равно не выберешься отсюда одна, – вздохнул Майк.
Взглянул в ее неумолимое лицо. Пожал плечами. И вышел из бара. В окно Таня видела: он действительно идет по центральной улице, прочь от них.
«Кто ж ты такой? – сквозь зубы пробормотала девушка. – Сначала частный детектив, потом – подручный мафиозного босса, нынче – благодетель…»
Впрочем, особо раздумывать было некогда.
Дочь растолкала Юлию Николаевну:
– Мамуля, вставай! Надо спешить!
В лицо матери вглядывалась со страхом. Боялась прочитать в нем еще большее безумие. Но в глазах ее увидела лишь безграничную усталость.
– У меня голова болит… – простонала маман.
– Сейчас, мамулик, сейчас отдохнешь. Еще чуть-чуть потерпи…
Таня обняла Юлию Николаевну за плечи, потянула к выходу из бара. Идти им оказалось действительно недалеко – еще по пути сюда Татьяна приметила на фасаде аккуратного домика вывеску: «Rent-a-bike». Похоже на семейный бизнес: на первом этаже за зарешеченной витриной – ряд мопедов. Со второго доносилась музыка, смех, детские голоса. Только бы уговорить семейство оторваться от празднества…
* * *Из-под плотно закрытой двери в гостиную пробивалась полоска света.
Ричард Трэвис бросил взгляд на часы – начало первого ночи. Заглянул Дэн, его молодой подручный. Опять полуночничает. В правой руке стакан с неизменным ромом, на коленях – толстенный талмуд по истории искусства Возрождения. Скульптор хренов!
– Чего спать не идешь? – буркнул Трэвис.
Парень дернулся, капли рома выплеснулись на брюки. Проблеял:
– Да-а… Сейчас.
– А где Майк? – словно между делом поинтересовался Ричард.
– Он у себя. Отдыхает, – поспешно (слишком поспешно!) откликнулся юнец.
– Ладно. Спокойной ночи.
Трэвис отправился на третий этаж, в свою спальню. Но по пути, на втором, остановился. Стараясь не шуметь, прошел в крыло, где ночевали подчиненные и прислуга.
Дверь в комнату Майка оказалась заперта. Стучать Трэвис не стал – отомкнул замок универсальным ключом.
Как и предполагал: в комнате никого, постель не смята.
Время – к часу ночи. Где, черт возьми, Майк ходит?!
* * *Главное качество успешного руководителя, всегда считала Татьяна, не ум с образованием, не изворотливость и не умение общаться с людьми. Самое важное – уметь расставлять приоритеты. И сейчас, по ее мнению, первоочередной задачей было поскорее дать отдых себе, а главное – маме.
Потому пронеслась по ночному шоссе от силы с десяток километров и свернула на первом же указателе: «Пляж Госье». Рассудила: коли табличка блестит свежей краской, а дорога недавно заасфальтирована – место наверняка туристическое. А значит, относительно безопасное.
И не ошиблась: в километре от шоссе обнаружилась аккуратно разграфленная парковка, а по сторонам от нее утопали в зарослях пальм и гибискуса симпатичные отели.
Таня – памятуя о собственном непрезентабельном виде – выбрала из них самый скромный, на отшибе. Наплела сонному портье, что вот незадача: мало того, что рейс задержали, почти сутки они в дороге, еще чемоданы потерялись, авиакомпания обещала вернуть только завтра. Мужчина сочувственно зацокал языком и без лишних вопросов проводил их в номер – просторный, без излишеств: плетеная мебель (от нее удушающе пахло сыростью), спартанская, с одним лишь душем, ванная комната.
– Зато у нас замечательный ресторан, повар каждое утро печет круассаны, и пляж рядом, и тихо, и…
– Хорошо, спасибо большое, – оборвала его Садовникова.
Говорила она по-французски, а представила их с мамой (на всякой случай!) туристками из Словакии. Вряд ли местный житель разберется, на каком языке они общаются между собой. А паспортов портье, к счастью, не спросил.
Она захлопнула за служителем дверь. Заперлась на ключ, накинула цепочку. Помогла маме (та уже еле на ногах держалась от усталости) раздеться. Уложила ее в постель. А сама – хотя перед глазами тоже все плыло – быстренько приняла душ. С отвращением натянула до сих пор влажное после «карнавального омовения» платье. И вернулась в фойе. Ей срочно нужен был Интернет.
* * *Бесплатный вай-фай обнаружился в библиотеке. Здесь же имелся плохенький лэп-топ.
Таня шлепнула по кнопке «Enter», пробудила компьютер от сна и вышла в Сеть.
Доменная зона. ag бурлила по поводу трех невиданных преступлений на тихом острове: двух убийств – Глэдис и Мирослава – и последовавшего на следующий день нападения на тюремный фургон.
Все три телеканала острова Антигуа и обе газеты только об этом и говорили.
Таня сперва кинула на адрес Ходасевича ссылки на эти пять местных СМИ.
Потом написала пару слов от себя: «Разумеется, я не верю, что мама убила своего любовника».
Нахмурилась, застучала по клавишам дальше:
«Признаю: я была полная идиотка, когда решила освободить мать из тюрьмы. И вдвойне дура, что попросила помощи у людей, мне практически незнакомых. Лучше б тебе сразу позвонила, ты бы что-нибудь придумал… Но и ты меня пойми: мне настолько ее жаль стало… Как представила, что ей обратно возвращаться в камеру и сегодня, и завтра… В общем, что сделано, то сделано. Прости».
