Смерть Отморозка - Кирилл Шелестов
–Скоро вернусь. Дождешься?
–Ты куда?
–На улицу. Тут плохая связь, иногда берет, иногда нет. Надо либо подняться в гору, либо спуститься вниз – там она гораздо устойчивее. Заодно прогуляюсь немного.
–Можно я с тобой?
–Ну, конечно. Буду только рад.
Они вышли и в предзакатных сумерках начали неторопливо подниматься по узкой живописной дорожке, с одной стороны которой возвышалась темно серая скала в глубоких трещинах, с отвалившимися крупными камнями у подножья. С другой – круто обрывался вниз холм, открывая через редкие деревья на обочине дороги вид на старинный Кастельно. Небо еще нежно голубело и розовело, кое-где еще мелькали жемчужные облака, но уже тревожно горела вдалеке малиновая закатная полоса.
–Какой густой здесь воздух! – поразилась Анна.– Его пить можно! А какие краски на небе! Сколько оттенков! Понятно, почему импрессионизм возник во Франции.
–А мне кажется, не из-за неба, а от французской небрежности и нетерпеливости…
–Ой, олень! – перебила она.– Смотри, олень! Там, на склоне! Настоящий!
–Это – косуля.
–А вон еще одна! Ой, они прыгают! Побежали! Никогда не видела так близко живых косуль.
–Тут есть и олени, но они подальше – в лесу.
–Фантастика! Невероятно!
Она глубоко вздохнула с радостной улыбкой.
–Рад, что тебе нравится.
–Не то слово! Ужасно нравится! Но знаешь, жить здесь долго я бы все равно не смогла. Приезжать на несколько недель, это одно, а жить… – Она покачала головой.
–Потому что – Франция или потому что – деревня?
–И по тому, и по другому. У Левушки там – школа, спорт, у меня – работа… Я привыкла, даже не представляю, каково это: сидеть целыми днями дома.
–Чем твой сын занимается?
–Единоборствами.
Норов усмехнулся, кивнул.
–Не одобряешь?
–Ну почему же? В обеспеченных семьях в России это в последние годы модно. При Ельцине все повально увлекались теннисом, теперь вот – единоборства… Интересно, если когда-нибудь у нас президентом станет бывший прыгун с шестом, все прыгать и скакать начнут?
–Чем тебе не нравятся единоборства?
–Мне кажется, в детстве полезнее заниматься классическими видами спорта: легкой атлетикой, плаваньем, теннисом. Это формирует тело и укрепляет волю. Единоборства развивают самолюбие, дают мальчишке иллюзию превосходства над сверстниками, за них, на мой взгляд, лучше приниматься позже. Да и тут я бы предпочел что-то более определенное: бокс, борьбу…
–Это был не мой выбор,– проговорила Анна быстро и негромко, не глядя на него.
–Понимаю.
Норов достал телефон.
* * *
–Паш, ты? – Брыкин, похоже, обрадовался звонку. – А мы как раз до дома добрались. Отдохнуть хотим малость, а то, пока с Жеромом дома смотрели, намотались, блин, сил нет…. Мы с этих именин почти сразу после вас уехали. Сперва Жером, ну и мы за ним… Прикольные они, да? Французы, я имею в виду. Интересно за ними наблюдать. А вы чем занимаетесь? Опять секс? Садо-мазо?
Судя по его тону, он пребывал в превосходном расположении духа, которое Норову предстояло испортить, и от этого ему самому заранее было неприятно.
–Я по делу, – заговорил он. – Как название шато, которое ты покупаешь у Жерома? Часом не Паниссо?
–Паниссо! Я же тебе говорил. А что, поглядеть хочешь? Давай! С удовольствием покажу. Можно прямо завтра…
–У меня сегодня был один разговор… В общем, возможно, ты покупаешь его слишком дорого…
Хорошее настроение Брыкина сразу улетучилось.
–Что значит, «слишком дорого»? – отозвался он недовольно.– Для кого-то, может, и дорого, а для меня – нормально! Я ж не знаю, сколько у кого денег. Мне Жером скидку нормальную организовал….
–Мне сказали, что год назад замок стоил значительно дешевле.
–Сколько?
–Около миллиона
–Х–я! – решительно парировал Брыкин.– Туфта полная! Ты хочешь сказать, что Жером меня дурит?! Вдвое цену задрал? Жером?! Брось, Паш, он же не аферист, не мошенник! Он – нормальный парень. Все же тут Франция, а не Россия!
–Обмануть везде могут. Проходимцы есть всюду.
–Какой он проходимец?! Он – маркиз, епть, на минутку!
Норову хотелось поскорее закончить этот разговор.
–Наверное, ты прав. Просто счел своим долго поставить тебя в известность…
–Не верю! – сердито заключил Брыкин.– Ни разу не верю! Х–я полная! Пое–нь!
Последовало еще несколько непечатных определений в том же духе. Норов повернулся к Анне и бросил на нее выразительный взгляд. Она покаянно развела руками.
–Ладно, – прервал Брыкина Норов.– Все понятно. Извини за беспокойство. Но все-таки проверь в интернете….
–Да я смотрел десять раз! И Лялька смотрела! Его вообще сперва в продажах не было, этого Паниссо! Потом где-то объявление мелькнуло, буквально недельку повисело, и опять пропало… За треху с хвостиком его отдавали, правильно? – он обращался к Ляле.– Ну, да, вот она подтверждает! Три двести! Где ты вообще дешевые замки видел?!
–Рад, что ошибся…
–Я тебе отвечаю, что цена – нормальная!…
–Пока,– сказал Норов и отключился.
–Теперь довольна? – с усмешкой посмотрел он на Анну.
–Прости, пожалуйста, – она с виноватой улыбкой взяла его за руку.– Ты был прав, как всегда. Не стоило звонить. Он сильно расстроился?
* * *
Они поднялись на гору и остановились у перекрестка.
–Ну что, налево или направо? – спросил Норов.
–Давай секундочку передохнем,– попросила Анна, держась за бок.
–Что-то случилось?
–Должно быть, устала. Почему-то стала быстро утомляться.
–Ты не больна? – спросил он, вглядываясь в ее лицо. Ему показалось, что в сумерках она вновь побледнела.
–Нет, просто опять немного закружилась голова. Здесь горы, высоко, а у меня низкое давление…
–Лучше вернемся,– решил он.
На обратной дороге он вел ее за талию. Прежде Анна никогда не жаловалась на здоровье, он даже удивлялся ее выносливости. В то, что причиной ее недомогания является усталость, он не верил, должно быть, она все-таки простыла в дороге и ей сейчас сильно нездоровилось. Но расспрашивать ее о болезнях было бесполезно, он знал, что она нипочем не признается.
–Мне надо подняться к себе, выпить таблетку и полежать минут десять,– виновато сказала она уже дома.
–Ты ложись, отдыхай, сколько нужно, приходи в себя, а я все-таки пройдусь. Вернусь часа через полтора и буду ждать тебя здесь.
–Спасибо,– она слабо улыбнулась и начала подниматься по лестнице, опираясь рукой на перила.
* * *
Подростки из секции по боксу относились к Норову как к чужаку. Он учился в английской школе, его мать была врачом,
