Самое королевское убийство - Беннет Си Джей
– Вы не остановились, – резко напомнила королева.
– Я не мог. – Он залился краской.
Она заметила, каким жалким он выглядит, и добавила:
– Думаю, все‐таки нам лучше присесть.
– Вы, похоже, знаете про нас с Хеленой, – без выражения сказал Кэссиди. – Мы собирались провести вместе ночь. Попытались найти место, где никто нас не увидит. Рядом с Холкэмом есть небольшое местечко… Каждый ехал на своей машине. Я выпил пару бокалов шираза за обедом, если бы приехала полиция, у меня отобрали бы права, а у меня это новая работа в поместье, я так долго ее добивался и… все шло так хорошо. – Он посмотрел на королеву злобными глазами ищейки. – Все шло так хорошо, – повторил он, – и я не хотел все терять из‐за чертового барсука.
– Барсука, – королева смерила его неумолимым взором. – А на следующий день? Тогда‐то вы должны были понять, что произошло на самом деле.
Кэссиди уронил голову и ничего не сказал.
– Вы могли пойти в полицию. Они разыскивали свидетелей.
– Да, – он медленно поднял взгляд, пока не встретился глазами с королевой. – Мог. Но к этому времени… – Он пожал плечами. Выглядел управляющий абсолютно раздавленным. – Она уже была в больнице. Я ничем не помог бы.
– Джуди Распберри – не барсук, мистер Кэссиди.
– Я знаю! – огрызнулся он стыдливо. – Но я совершил ошибку. Попытался все скрыть, но… Случившегося не изменишь, и моя жизнь в любом случае разрушена. Я ничего не могу поменять. – Он вновь беспомощно пожал плечами. – Хелена оставила свое свидетельство. Больше она со мной не разговаривает.
Королева позволила ему еще минуту посидеть в тишине.
– Вы, кажется, ждете от меня жалости. – Слова королевы заставили Кэссиди дернуться, как от удара. Она направилась к двери, но остановилась почти в проеме. – Думаю, вы достаточно жалеете себя сами. Я не могу сделать выбор за вас, мистер Кэссиди, но я могу вам сказать с абсолютной уверенностью, что кое‐что вы можете поменять. Вы можете сказать правду и дать родным и близким миссис Распберри некоторое понимание того, что случилось. Возможно, они не простят вас – это их дело, – но они будут знать. Вы избавите их от бесконечно ноющей неопределенности. И вы, конечно, заплатите за это высокую цену. Наверняка полиция предъявит вам какое‐то обвинение. Но разве посмотреть им в глаза и признать вину – перспектива хуже, чем то, как вы живете сейчас?
Она заметила, что Кэссиди боится взглянуть ей в глаза. Сам он уставился на ковер.
– Подумайте об этом, – продолжила королева. – Дайте знать, когда примете решение.
Он пробурчал что‐то настолько неразборчивое, что ей пришлось переспросить:
– Что?
– Я говорю, наверное, вы будете ждать прошения об отставке к утру, мэм.
– Я жду искренности и доверия, мистер Кэссиди. Я жду определенной смелости и моральных ориентиров. Мы поговорим снова, когда вы примете решение.
Она вышла из офиса не прощаясь, а он так и стоял, оцепенев, посреди комнаты.
Это был очень тяжелый день. Королева надеялась, что к чаю подадут шоколадный бисквит.
Глава 29
Следующий день был отведен для размышлений, так как наступило воскресенье. Епископ Гилфордский, гостивший в эти выходные, произнес, несомненно, превосходную проповедь, но мысли королевы были далеко, и она улавливала лишь каждое десятое предложение. К счастью, Филип обязательно передаст краткое изложение основных моментов за хересом перед обедом. Королеве останется только одобрительно кивать.
До возвращения в Лондон оставалось две недели, и королева остро ощущала, как время утекает сквозь пальцы. Она яснее, чем когда‐либо, понимала, что случилось с Недом и почему. Но у нее не было ни единого весомого доказательства. Ей все еще нечего было предъявить констеблю. Или было? Как всегда в таких случаях, она очень хотела раскрыть дело и в то же время не хотела, чтобы кто‐то решил, будто она выполняет работу полиции. Здесь необходимо было чувство баланса, достойное канатоходца.
После ланча она присоединилась к небольшой группе охотников, шедших на куропатку. Небо полнилось густыми серыми облаками, которые обещали еще больше снега и придавали мрачный тон послеобеденному свету. Ее окружали друзья и собаки, что было замечательно, но все они находили королеву гораздо более молчаливой, чем обычно. Филип спросил, не заболевает ли она снова, но дело было не в этом. Королева думала о том, что ей известно и что неизвестно, и о том, в чем она уверена, а в чем нет, – и эти категории не совсем ровно накладывались друг на друга.
Филип между тем тоже нервничал. Шестьдесят пять лет он числился главой поместья Сандрингем, но в следующий их визит он уже передаст бразды правления сыну. В новом году Чарльз, несомненно, продемонстрирует свой стиль лидерства. Королева была полностью уверена в способностях Чарльза, как в общем‐то и Филип, но передача полномочий не была сильной стороной ее супруга. Его раздражение пройдет. Она переживет эту черную полосу. Королева хорошо умела переживать трудности.
Утром она спустилась вниз первой, что было необычно. Она чувствовала гнетущее беспокойство и знала, как лучше всего от него избавиться. Уиллоу, Кэнди и Вулкан уже ждали перед входом. Накинув на голову платок, она повела их на прогулку, эхом повторявшую вчерашний маршрут – до церкви и обратно. Постепенно, как она и надеялась, последние детали убийства Сен-Сира встали на свои места. Оставалась одна нерешенная проблема, но и она не представлялась непреодолимой. И все же доказательства оставались косвенными.
Может ли монарх обвинить титулованного аристократа в убийстве, не имея никаких твердых доказательств, на основании одного мимолетного замечания, сделанного за чашкой кофе? Королева так не думала. Наверняка мистер Блумфилд и его команда технически подкованных специалистов докопаются до истины сами? За одним исключением, касающимся мотива, у них был доступ к той же информации, что и у нее. Ей просто стоило набраться терпения.
Но королева не желала быть терпеливой, когда речь шла об убийце в ее окружении, к тому же на удивление искусно увиливающем от наказания. В каком‐то смысле его ловкость была почти достойна восхищения, но она продолжала думать о холодном море, поглотившем бедного Криса Уоллеса. Как долго ей придется ждать правосудия?
Неделя началась многообещающе: ДНК-тест подтвердил родство Неда с Валентином Сен-Сиром. Наверняка теперь арест неизбежен? Вместо этого Рози сообщила, что Валентин снова на свободе и никаких дальнейших действий полиция не планирует. Королева не была склонна к панике, но ситуация начинала ее всерьез тревожить. Ради всего святого, если уж на то пошло, полиция двигалась в обратном направлении.
В пятницу они с Филипом нанесли официальный визит в Университет Восточной Англии. Там присутствовал и сам начальник полиции, поэтому королева воспользовалась возможностью поинтересоваться, как идут дела, но, к ее огромному разочарованию, Блумфилд казался таким же озадаченным, как и в декабре, и гораздо менее оптимистичным в отношении скорейшего завершения расследования.
– Валентин Сен-Сир признал, что подозревал отцовство Эдварда, – поведал королеве констебль во время перерыва. – Именно это они обсуждали во время своих встреч, само собой. Он пока не хочет выносить информацию на публику, сначала ему нужно поговорить с лордом Манди. И, наверное, с вами тоже, мэм. Для семьи это тяжелые новости, в том, что касается титула и так далее.
– Разве это не мотив? – спросила королева, удивленная флегматичностью констебля.
– Разумеется, мэм. Но Сен-Сир требует предъявить вещественные доказательства. Он собрал небольшую армию дорогих адвокатов. Учитывая, как обернулось дело в прошлый раз… кхм.
– Да, понимаю.
– Его история про развеивание праха матери подтверждается несколькими источниками, – продолжил Блумфилд. – Мы подумали было, что они с сестрой сговорились, но если так, то они очень хорошо замели следы. Мои парни обыскали его квартиру, квартиру его партнера и все автомобили, имеющие к ним отношение. Нигде не было признаков недавней подозрительной уборки, никаких следов ДНК Эдварда – только на одном из костюмов Валентина, но он утверждает, что встречался в этом костюме с отцом. И ДНК самого Валентина не обнаружили в квартире Эдварда, – констебль улыбнулся. – Вы, должно быть, рады.
