Закон бумеранга - Марина Серова
– Евгения, мне ужасно жаль, что вы все это пережили. Но мне придется вас арестовать, – сказала я. – Вам надо проехать со мной в полицейский участок.
Женщина закивала.
– Я понимаю. Я готова, – сказала она.
Мы вместе спустились, сели в мою машину, пока ехали, я набрала Смазову.
– Андрей Викторович, ждите повестку в суд. Я нашла того, кто столкнул вашу дочь.
Быстро отключилась и набрала Кирьянову:
– Володь, я сейчас еду к тебе. И я не одна.
Глава 13
Когда Кирьянов допрашивал Евгению в своем кабинете в присутствии меня и Андрея, Смазов вбежал в кабинет вместе с Лизой. Он же очень хотел посмотреть в глаза тому, кто обидел его дочечку… И каково же было удивление обоих, когда они увидели Евгению Симонову. Точнее, Лиза ее не узнала и была в недоумении, а вот профессор чуть на пол не рухнул, полминуты смотрел на Евгению, у которой был покерфейс, ушел с дочкой, извиняясь по дороге. Глуповатая и смешная сцена получилась. Мы все, в том числе Евгения, похихикали.
На суде, который состоялся через две недели после ареста, Евгения Симонова повторила все, что сказала мне. Некрасиво с моей стороны, но я злорадствовала: в каком же шоке была Лиза, когда слушала несчастную женщину и поняла, что Ира из-за нее свела счеты с жизнью.
В зале суда сидели также Смазов, как отец пострадавшей, друзья Лизы, пострадавшие от Яна Попика, Злата и выздоровевший Николай Фалин – нужны были их показания по поводу экзаменов Смазова и характера Лизы, Валентин Михайлович, директор школы № 23, и Денис Юрьевич, ректор института филологии и лингвистики. Все они были не меньше Лизы шокированы монологом Евгении Симоновой.
– Вот что я хочу сказать, Андрей Викторович, – обратилась Евгения к профессору, – ваша дочь училась в шестом классе, когда она так нагло обманула своих одноклассников. Мне кажется, в шестом классе должно быть какое-то понятие стыда и совести. И именно вам должно быть стыдно: уважаемый учитель и профессор не сумел вырастить хорошую дочь. Я не удивляюсь, почему ваша жена ушла от вас, учитывая то, как вы воспитали Лизу. И конечно, я никогда вам не прощу вашего издевательства над моей дочкой на экзаменах; вы учитель, но не имели никакого права морально давить на ребенка. А еще вы трус, который знал, что моя дочь ни на кого не доносила, но вы ничего не сделали, чтобы защитить ее от травли. А ты, Лизочка, – женщина обратилась к дочери профессора, – подумай хорошенько над своим поведением. Люди – это не игрушки, над которыми можно издеваться, а потом кидать как ни в чем не бывало. Если и дальше будешь так себя вести, у тебя будут большие неприятности. Бумеранг никто не отменял.
Когда предоставили слово друзьям Лизы и Злате, то все они подтвердили странную методику Смазова на экзаменах – молодые люди в один голос жаловались, что он их тоже перебивал во время их ответов, что плохо сказывалось на их оценках. Также они высказали свое удивление и даже возмущение, что не Ира тогда донесла на них, а Лиза; они подумать не могли, что она была способна на такую подлость в свои тринадцать лет.
– Ирка-то хорошая была, видела, что мы хулиганили, но всегда молчала. Вот мы однажды в шутку доску мылом намазали, ну, чисто поприкалываться, чтобы учительница не могла на ней писать. Ира все видела, но не сдала нас, – рассказывал Даниил. – У меня еще, помню, тогда была мысль, что тут неувязочка какая-то: как Ира, пай-девочка, видела наши шалости и молчала, вдруг решила на нас донести за прогул? Но я эту мысль забыл, потому что нам надо было готовиться к тестам и мы все злые были, что нас сдали учителю. Каюсь, тоже сердился на Иру, дразнил ее. А Лизка вела себя как ни в чем не бывало: продолжала с нами дружить, улыбаться и разговаривать.
Было видно, что Света, Даниил, Костя и Диана были очень разочарованы в Лизе. Николай и Злата отмалчиваться не стали – рассказали всем, как Лиза их ловко использовала и обманула со своей беременностью.
– Подлость – второе имя Лизки, – сказала Злата.
Валентин Михайлович и Денис Юрьевич решили, что и им пора открыться в махинациях Смазова: как он патронировал школу и при этом путем манипуляций и шантажа заставлял преподавателей в обоих заведениях ставить хорошие оценки его дочери просто так.
Многие в зале были в шоке. Вот тебе и дочь уважаемого профессора – намеренно обрюхатилась от богатого парня, чтобы женить его на себе.
Смазова, я думала, инфаркт хватит: он смотрел то на пристыженную дочь, то на меня, то на судью, то на присяжных. Я поражалась, неужели мужчина настолько наивный, думал, что его дочка – замечательная и непорочная красавица-умница? Репутация Смазовых рассыпалась, как песочный замок.
Когда профессору предоставили слово, он с трудом выговорил:
– Я шокирован поведением своей дочери. Да, я где-то ее упустил… – голос Смазова подрагивал, а Лиза недовольно сидела, скрестив руки и опустив глаза в пол. – Но и вы меня поймите, я желал своей девочке только добра. Евгения Михайловна, мне ужасно жаль, что вы потеряли свою дочку… но мне кажется, это не повод нападать на других беззащитных.
Евгения в ответ презрительно фыркнула и закатила глаза. В результате ее приговорили к двум годам заключения; надеюсь, эти годы быстро пройдут. Ужасно жаль мне было Евгению и обидно за нее.
А Смазовы… Да пошли они ко всем чертям. Правильно сказала Евгения: закон бумеранга никто не отменял – они сами были виноваты в своих бедах. Ненадежные это люди, особенно Лиза: как была с гнильцой в детстве, так и осталась. Аж противно.
После суда профессор подошел ко мне.
– Татьяна, несмотря на неприятные вещи, сказанные в зале суда, я хотел бы выразить вам благодарность за раскрытие преступления. Сколько с меня? – профессор приготовил свой кошелек, а мне мерзко стало.
– Оставьте свои деньги при себе, – жестко ответила я. – Что-то мне подсказывает, они вам еще понадобятся.
Затем я услышала голос Светы:
– Вот уж не ожидала, что ты такая гадина. Невинного человека подставила и столько лет врала нам.
Я оглянулась и увидела, что она упрекала Лизу. Диана, Даниил и Костя тоже столпились вокруг девушки.
– Слушайте, но это когда было?! – возмутилась Лиза. – И вам не кажется, что женщина просто неадекватная: после стольких лет взять и навредить мне?
