Закон бумеранга - Марина Серова
– Спасибо, Веня, за совет. Я попробую так поступить, – я поднялась, чтобы выйти из подвала.
– Давай, удачи тебе, Танюш, – улыбнулся мне Венчик и помахал рукой.
Когда я подошла к своей машине, позвонил Кирьянов.
– Ну ты как, боец? – спросил он меня весело.
– С новыми силами и готова в бой, – бодро ответила я. – Сейчас еду к Смазовым, спросить кое-что надо.
– О, ну давай, удачи, – сказал Кирьянов.
Глава 12
Вновь приехала я к Смазовым. Как же меня начинал бесить их район и квартира. Наступит ли тот день, когда я больше сюда не приеду?
Мимо меня опять пробежала спортсменка с короткими светлыми волосами. Мы друг друга узнали и улыбнулись.
Поднялась я в квартиру Смазовых, позвонила в дверь, Лиза, слегка удивившись, открыла мне. Сразу я прошла мимо нее в кабинет, где находился Смазов. Тот тоже был удивлен, что я вот так резко вошла, не поздоровавшись. Лиза прибежала вслед за мной в кабинет отца.
– Батюшки мои, Татьяна, что у вас с лицом? – ужаснулся профессор, явно заметив царапины на моей щеке. Но я проигнорировала его вопрос.
– Господа Смазовы, я так и буду из вас по капельке все вытягивать? – спросила я почти с открытым раздражением.
– Татьяна, что вы?.. – Смазов, слегка испугавшись, поднялся из-за стола.
– Лиза, скажите, только честно, есть кто-то еще, у кого на вас зуб? Кто-то, кого вы обидели в прошлом? – позволила я себе каверзный вопрос.
Лиза злобно посмотрела на меня.
– Татьяна, это уже слишком! – Смазов встал за дочерью и взял ее за плечи. – Я не так свою дочь воспитал.
«О, профессор, ошибаетесь. Свою дочь вы избаловали и совсем не знаете ее».
– Я никого не обижала. Мой отец может подтвердить, – гневно сказала Лиза.
«А Яна, у которого она телефон отобрала, Еву Шувалову и Злату она, видимо, забыла».
– Хорошо. Тогда мне нужно взглянуть на фотографии, где собраны все ваши одноклассники. Они же у вас наверняка есть, – спокойно ответила я, делая вид, что не обращаю внимания на ее гнев.
– Зачем это вам? – не понимала девица.
– Это нужно для дела. Мы же хотим найти того, кто на вас напал? – задала я риторический вопрос.
Лиза ушла в другую комнату, и профессор вслед за ней. Я‐то уже подумала, что они меня таким образом посылают ко всем чертям, но нет, Лиза и ее отец вернулись с несколькими большими фотографиями, которые Лиза неохотно вручила мне.
Я позволила себе сесть на диван и стала рассматривать учеников на фотографиях. Состав не менялся, разве только сами дети менялись с возрастом, везде было 1 сентября, но разных годов. Вроде бы ничего примечательного: обычная школьная фотография. Вот только одна девочка со светлыми короткими волосами исчезла: на фото седьмого, восьмого и старших классов ее не было.
– А кто это? – указала я на девочку.
Лиза взглянула на нее и даже улыбнулась:
– А, это Ира… А ее фамилия…
– Симонова, – подсказал профессор.
– Да, точно. Мы с ней крепко дружили, – сказала Лиза.
А у меня возникло ощущение, что девушка опять лукавит.
– А почему ее нет в старших классах? – спросила я.
– Ушла, – пожав плечами, несколько равнодушно ответила Лиза. – Не доучившись до конца шестого класса. Не знаю почему. Она ничего мне не сказала, а я спрашивать не стала, мало ли какие причины.
«Очень даже по-дружески: фамилию не помнит и спрашивать не стала, почему подружка уехала, ничего не объяснив».
Краем глаза я заметила, что, когда Лиза сказала, что Ира ушла из школы, профессор Смазов сморщился, словно от боли. Похоже, он что-то знает. Вспомнила, что мои гадательные кости сказали: «Ваше прошлое даст о себе знать. Появятся ваши старые враги». А что, если Ира как-то пострадала от Лизы, из-за чего ушла из школы, совсем как Ева Шувалова, только обиду затаила?
– А вы, профессор, не просветите ли? – спросила я, давая ему понять, что все вижу.
Смазов аж испугался – широко распахнул глаза, которые через секунду забегали, взгляд стал тревожный, руки дрогнули, дыхание участилось. Лиза же вопросительно посмотрела на отца. Потом профессор взял себя в руки – глаза прекратили бегать, дыхание стало ровнее, – только обреченно снял очки.
– Лиз, прости, что скрывал, но… Ира… погибла, – сказал он.
Теперь мы обе были в недоумении. Точнее, Лиза была в таком шоке, что она долго с раскрытым ртом смотрела на отца, хлопая глазами. Даже для меня, несмотря на мой опыт, это был, мягко говоря, неожиданный поворот, и моя и Венчика версия опять начала рассыпаться как карточный домик.
– Я только знаю из уст директора: к нему приходила мама Иры забирать документы из школы по причине смерти ее дочери, она сама так сказала, – объяснил профессор, затем он подошел к небольшому столику, на котором стоял графин с водой и несколькими стаканами, налил себе воды и быстро выпил. – Жуть какая. Чтобы твой ребенок умер раньше тебя, родителя… – покачал головой Смазов.
Этой фразой профессор невольно подал мне идею. Мать Иры потеряла своего ребенка, Лиза – тоже… А что, если мать погибшей Иры решила сорвать злость на Лизе за гибель дочери и столкнула ее, беременную, с лестницы? Учитывая показания всех, кого я опросила в отношении Лизы, и скверный характер девушки, нет сомнений, что она как-то поспособствовала смерти девочки, которую она называет своей подругой.
– А как зовут маму Иры, вы знаете? – спросила я.
Профессор сморщился, пытаясь вспомнить.
– Симонова Евгения, а отчество… Михайловна вроде, – сказал он.
– Так, я покидаю вас. Но встреча наша не последняя, до свидания! – быстро, чуть ли не скороговоркой сказала я Смазовым и ушла из их квартиры.
На лестничной площадке я позвонила Кирьянову. Директора школы № 23 бесполезно про Иру и ее маму спрашивать, женщина наверняка после смерти дочери могла сменить место жительства.
– Киря, привет, слушай, ты можешь найти мне информацию по Симоновой Евгении Михайловне?
– А кто это? – спросил он.
– Видишь ли, у Лизы была одноклассница Ира Симонова, которая погибла еще ребенком – она шестой класс не успела окончить. И я подозреваю маму этой Иры в нападении на Лизу, – сказала я.
– Сейчас все узнаем, – ответил Кирьянов и отключился, он умел информацию быстро схватывать.
Я спустилась к своей
