Поэзия убийства - Наталия Николаевна Антонова
– И что же?
– Совесть, – ответил он, входя.
– Надо же, – проговорила Мирослава, – сколько всяких ненужных вещей ты при себе таскаешь.
Морис, решив не вступать в пререкания, проигнорировал её последние слова и спросил:
– Мы ужинать будем?
– Не так, чтобы… – ответила она.
– А попонятнее для неместных растолковать можете? – проявил он настойчивость.
– Могу. Нужно поесть, но немного. Если мы плотно поужинаем, то не сможем наслаждаться угощением в доме Тумановой, и тогда и хозяйка, и её бойфренд огорчатся. Если же мы совсем есть не будем, то у нас будет бурчать в животе. Это тоже не вариант, – проговорила она с таким выразительным видом, что Морис невольно улыбнулся.
Вообще-то он нисколько не сердился на неё за то, что она не пожелала больше работать в саду. Он готов был благодарить её за то, что она хотя бы полдня отработала на участке брата. Мирослава много раз предлагала ему нанять садовника, утверждая, что каждый должен заниматься своим делом.
Но Морису не хотелось видеть на участке постороннего человека, и он упирался. Она считалась с его мнением, но он чувствовал, что, если он и дальше будет нагружать её приусадебными хлопотами, она всё-таки воплотит свою задумку в реальность. Так что, если он хочет, чтобы в их доме не появился чужой человек, придётся справляться самому. Морис уже решил, что к дальнейшему сбору урожая привлечёт Ксению. Девочка, уже почти девушка, живёт близко, она трудолюбива, любит работу в саду и не откажет ему. Мирослава против внучки Клавдии Ивановны возражать не станет. А Рукавишниковым и деньги отдавать не жалко.
«К тому же, кажется, Ксюша уже выросла из старого пальто. А осень не за горами».
Он бы не отказался и Шуру привлечь к труду. Но Наполеонов тот ещё садовый работник.
– О чём ты задумался? – спросила его Мирослава.
– Я? – встрепенулся он. – Так, ни о чём.
– Тогда, может быть, заморим червячка?
– Не нравится мне эта поговорка, – ответил он.
– Почему? – Её глаза сделались почти такими же круглыми, как у Дона.
– Потому что моё воображение начинает рисовать…
– Всё, всё, поняла! – остановила она его пока ещё не успевшую разыграться фантазию. – Пойдём просто попьём чаю с пирожками.
– Я вообще-то хотел накормить вас гречневой кашей.
– Корми! – смирилась она.
Глава 19
Туманова встретила детективов в холле. Охранники во все глаза смотрели, кого это вышла встречать сама хозяйка стрип-клуба. Зато гости «Ромео» обращали внимание исключительно на Мориса. И впрямь, кому была интересна Мирослава, если гостями клуба в подавляющем большинстве были женщины. За редким исключением в клуб приходили пары, то есть дам сопровождали ревнивые мужья или любовники.
К слову, когда шли спектакли, то приходило много пар любителей балета и хорошо поставленных танцевальных спектаклей, в которых танцевали не только танцоры из «Ромео», но и приглашённые юные балерины и танцовщицы, не имеющие отношения к стриптизу.
– Как я рада вас видеть, дорогие мои! – воскликнула Клара Львовна и приобняла одновременно и Мориса, и Мирославу.
Гости к тому времени уже поняли, что красавец блондин, пришедший с девушкой, не является новым стриптизёром, и потеряли к нему интерес.
– Я правильно поняла, что вы пришли не на представление? – решила на всякий случай уточнить Туманова.
– Совершенно верно, – рассмеялась Мирослава.
– Вот ведь, говорил мне Святослав Юрьевич, веди их сразу в наши в апартаменты. Сам-то он уже давно там, сервировкой стола занимается и репетирует, – она подмигнула детективам, и они поняли, что Ларин в своём репертуаре и хочет ошарашить их какой-то новой антирекламой собственного сочинения.
Трудно было представить, что владелец рекламной фирмы в свободное время сочиняет разоблачительные вирши. Но именно так и было на самом деле.
Едва Туманова распахнула двери гостиной, впуская дорогих гостей, как Ларин, сразу же широко разведя руки, пошёл им навстречу. При этом он едва успел поставить на стол бутылку, которую долго и тщательно разглядывал.
Морис с одного взгляда, брошенного на неё, понял, что вино дорогое, даже очень дорогое. Поэтому решил ничего не говорить Мирославе. Она не понимала, зачем платить огромные деньги за выдержанное вино, которое лучше оставить для выставок. Пить же ей нравилось молодое, лёгкое вино.
– Вы только не бросайтесь сразу с места в карьер, – успел шепнуть Миндаугас, пока хозяйка «Ромео» из холла стриптиз-клуба вела их в сторону коридора, похожего на рукав реки и ведущего в жилую часть здания.
– Как мы искренне соскучились по вам, – проговорил Ларин, едва коснувшись губами щеки Мирославы и сжав в крепком пожатии руку Мориса.
– Если соскучились, то чего же не позвонили? – спросила Мирослава с улыбкой.
– Так вот, всё Клара Львовна, – он шутливо кивнул в сторону своей подруги жизни и передразнил её писклявым голосом: – Не смей людям надоедать!
– Я так никогда не пищу! – рассмеялась она.
– Я совсем и забыл, что ты гудишь, как тромбон, – развеселился Ларин.
– Тромбон не гудит!
– Нет, бог свидетель, – Ларин поднял очи к потолку, – любимой женщине никогда не угодишь, верно я говорю, Морис?
– Доля правды в этом есть, – засмеялся Морис.
– Вот именно, что только доля! Я бы даже сказала, тонюсенькая долечка, – вставила Туманова и спросила: – Вы согласны, Мирослава?
– Ой, даже и не знаю, – ответила та, никогда не любившая делить мир на мужскую и женскую команды.
– А какие доводы Клара приводила в пользу своих запретов? – спросил Святослав Юрьевич, как вскоре выяснилось, у самого себя.
– И какие же? – в один голос поинтересовались детективы.
– У них, говорит, работа. А работа у них есть всегда! Верно?
– Конечно, верно! – весело поддержали его детективы.
– А значит, что главное в нашей жизни?
– Что?..
– Находить равновесие между работой и личной жизнью! То есть жить в гармонии с собой и со всем остальным миром. Кто за? – Он обвёл притворно строгим взглядом лица присутствующих. – Поднимите руки!
Морис и Мирослава подняли руки одновременно и сразу! Клара Львовна усмехнулась и тоже подняла свою, при этом глядя на своего друга сердца насмешливым взглядом.
– То-то же! – сказал Ларин, на этот раз обращаясь исключительно к Тумановой.
– Хватит уже гостей баснями своими философскими кормить, – проговорила Клара Львовна тоном ворчливой, но любящей жены. – Пора садиться за стол. Прошу, гости дорогие!
Когда гости дорогие сели за стол, Святослав Юрьевич, обведя их пытливым взглядом, спросил:
– Надеюсь, перед тем как идти к нам, вы дома не ели?
Мирослава не выдержала и расхохоталась, чуть ли не до слёз.
– Что такое? – забеспокоился хозяин рекламной кампании.
– Просто Морис как в воду глядел! И чуть ли не голодом меня морил вечером!
– Молодец! – одобрил
