Поэзия убийства - Наталия Николаевна Антонова
– Мужчины, чего с них взять, – отмахнулась Туманова, придвигая тарелки с самыми изысканными деликатесами поближе к гостям.
Ни Мирослава, ни Морис не были гурманами, привередливыми в еде, но к заботе хозяев отнеслись с искренней благодарностью.
Когда наступило время чая, Ларин сказал:
– Ну вот теперь, как мне кажется, и настало время побаловать гостей и для разнообразия усладить не только их желудки, но и слух.
– Опять ты за своё! – погрозила ему пальцем Туманова.
– Да ладно, Клара! – проговорил Святослав Юрьевич голосом обиженного великовозрастного дитяти. – Вечно ты меня осаживаешь! Не даёшь развернуться моим талантам во всю ширь! Я, может, хочу блеснуть перед гостями!
– Тебя осадишь!
– Так вот, – проигнорировал её реплику Ларин, – ногами я дрыгать не умею. – Он постучал пальцами по своему лбу. – Работаю всё больше головой.
– Не тяни, – вставила снова свою реплику Туманова, – уже и так все знают, куда ты клонишь.
– И в самом деле, почитайте нам что-нибудь, Святослав Юрьевич, – попросила Мирослава.
– Я не могу заставлять просить себя дважды такую прелестную девушку! – галантно кивнул Ларин.
Мирослава сдержанно улыбнулась, а Клара Львовна громко хмыкнула.
Бросив на неё укоризненный взгляд, Ларин перешёл к вступлению:
– Вы, конечно, знаете, что сейчас модно перекраивать себя.
– Как то есть перекраивать? – удивлённо спросил Морис.
– Улучшать свою внешность с помощью пластических операций, – снисходительно пояснил владелец рекламной кампании.
– А…
– И как вы к этому относитесь?
– Отрицательно, – сказал Морис.
– А вы, Мирослава?
Волгина пожала плечами.
– Да как вам сказать, Ярослав Юрьевич, если пластика необходима по ряду жизненных, как правило, медицинских показаний – это одно. И людям приходится к ней прибегать. А если это просто мания тут отрезать, там пришить, то я не понимаю этого и сочувствую.
– Угу! – возликовал владелец рекламного бизнеса и приступил к декламации своих антирекламных сочинений.
* * *
Сделай, милая, подтяжку! Подтяни до ушек ляжку! – Скажут все тогда – «у ней Растут ноги от ушей!»
Слушатели рассмеялись. И Ларин, не давая им опомнится, продолжил в том же духе:
* * *
У тебя же нос картошкой, И к тому же он велик. Ты сама подумай, крошка, Как он портит дивный лик.
Нож хирурга всё исправит! Будет нос красив и нов! Но мозги никто не вправит, Если нет совсем мозгов.
– Экий вы, Святослав Юрьевич, беспощадный, – отсмеявшись, сказала Мирослава, – что не стих, то Ювеналов бич!
– Кстати, дорогие мои, о Ювенале! – вдохновился Ларин. – Судя по его шестой сатире, он, мягко говоря, недолюбливал женщин, а может быть, даже был женоненавистником. Как он их честит! Особенно матрон! И мужей они зельем опаивают, чтобы в лучшем случае деньги из них вытрясти, а в худшем – спровадить на вечный покой. По мнению Ювенала, женщины – мотовки, склонные к непостоянству. Они жадны до роскоши и властолюбивы. На уме у них наряды и собственная внешность. Светские дамы не хотят рожать детей и взваливать на свои плечи заботу о семье. А уж какие они гулёны! Мессалина яркий тому пример! Но достаётся всем! Эх, Клара, – Святослав Юрьевич перевёл глаза на Туманову, – хорошо, что ты у меня всегда под присмотром!
– Кто я? – изумилась та, никак не ожидавшая внезапного нападения милого друга.
– Так я не говорю, что именно ты, – широко улыбнулся Ларин. – Это всё Ювенал! Я же говорю, женоненавистник! Обличал матрон в том, что они соблазняют артистов, певцов, не гнушаются гладиаторами!
– А я вот сейчас как стукну тебя промеж глаз, – пригрозила Клара Львовна, взяв в руки большую ложку.
– Вот что я говорю, – изобразив на лице беспомощно покорную улыбку, обратился Ларин за сочувствием к детективам, – тяжела мужская доля! А у женщин нет ни жалости, ни милосердия.
– Не ври, как сивый мерин! – сказала хозяйка «Ромео».
Ларин весело рассмеялся и приобнял Туманову.
– Вот за что я люблю свою Кларочку! Она искренна во всех проявлениях своих чувств! И живём мы с ней душа в душу! Правда, Кларочка?
– Правда, – тихо вздохнула она и одарила бойфренда ласковым взглядом, полным любви.
– Святослав Юрьевич прав в том, – проговорил Морис, – что Ювенал, по-видимому, на самом деле не любил женщин. Сатира, посвящённая женщинам, самая жёсткая по стилю, натуралистичная и объёмная из всех сатир, в ней шестьсот шестьдесят один стих.
– А я что говорю! – обрадовался Ларин.
– Мальчики! – Клара Львовна придала лицу строгость и сказала: – Довольно о плохом!
Все закивали.
– Я к чему? – спросила женщина.
Все уставились на Туманову.
– Ведь у Славочки есть не только стихи с розгами.
– С чем, с чем? – спросил Ларин. – Пушкин говаривал: «…Не нужно мне гремящей лиры, вручи мне Ювеналов бич».
– С бичом, – поправилась Туманова, – но и добрые! – Она притопнула ножкой под столом и потребовала: – Слава, прочитай про шоколад «Особый»!
Морис и Мирослава обменялись понимающими взглядами.
– Если дама требует, не смею отказать, – улыбнулся Ларин и, внутренне перестроившись, начал читать новое стихотворение тёплым душевным тоном:
Вернуться в детство или юность чтобы, Купите шоколад «Особый» От Петербургской фабрики. Её рецепт Хранит в себе секреты прошлых лет. Когда всё было натуральным без обмана. И маслом пальмовым питались обезьяны. Но не советский человек! Вернёмся же в двадцатый век Хотя бы на минуту, чтобы Отведать шоколад «Особый»!
– Браво! – воскликнули слушатели в один голос.
А Ларин, не удержавшись от озорства, напоследок выдал четверостишие:
Хочешь, чтоб полюбила зазноба? Чтобы глаз не сводила с тебя? Подари шоколад ей «Особый» – И навеки будет твоя!
После застолья перешли пить кофе в библиотеку. Мирославе, так как кофе она не любила, заварили зелёный чай с жасмином. На который вскоре перешёл и Морис.
– Наше с тобой, Слава, пристрастие к кофе, – обратилась Туманова к милому другу, – выдаёт в нас с головой полуночников. Жаворонки чай с ароматными цветочками пьют, – вздохнула Клара Львовна и положила голову на плечо Ларина.
И он ласково погладил её. Потом, поймав взгляд Мирославы, слегка отодвинулся от возлюбленной и сказал:
– Клара обмолвилась, что у вас ко мне какое-то дело.
– Мне нужно пойти проведать, что там в «Ромео» делается, – засуетилась было Туманова.
– Не уходите, Клара Львовна, – тихо попросила Мирослава. – У нас никаких особых секретов нет.
– Ну, если только так, – неуверенно проговорила хозяйка стрип-клуба.
– Так, так, – улыбнулась детектив и перешла к делу: – Святослав Юрьевич, мы расследуем одно дело, и нам понадобилось поговорить с Маргаритой Витальевной Завьяловой.
– С Маргаритой Завьяловой? – удивился Ларин.
Мирослава кивнула.
– Из конфиденциальных источников нам стало известно, что работает она в вашем агентстве.
– Совершенно верно, – кивнул Ларин, – если это та самая Маргарита Завьялова, что вам нужна.
– Та самая.
– Я не могу получить
