Мила Бояджиева - Дар полночного святого

— Где-то я уже это слышала… — наморщила нос Аня, вспомнив комсомольские собрания. Но что Тони Фокс может знать о героической советской молодежи?

Тони вел яхту вдоль берега и к вечеру они пришвартовались в маленькой гавани.

— Это курортное местечко. Самое большее, что я в состоянии сделать оплатить стоянку. Выгружайся. — Он помог ей спрыгнуть на мол. — Хорошо, что багажа немного.

— Разумнее было бы сообщить хозяину, чтобы он забрал свою «Стрекозу». — Аня с опаской осмотрела пустынный причал.

— Не возникай! Требую безоговорочного подчинения руководителю операции. — Взяв Аню за руку, он потянул её в сторону темнеющего сквера.

Резиновые ботинки соскакивали, брюки, подпоясанные веревкой, едва держались. Зато тельняшка под плащом и темно-синее полотенце вокруг шеи выглядели очень стильно. С моря дул пронизывающий ветер.

— Мы прячемся? — Аня вслед за Тони нырнула в кусты возле какого-то отеля.

— Не могу же я демонстрировать местным жителям столь экстравагантно одетую даму? Меня-то самого и в ресторан пустят. — Фокс принял позу витринного манекена. Синяя куртка и откуда-то взявшиеся взамен намокших шикарные черные брюки создавали вполне приличную картину. Однако Аня не выразила восторга.

— Не морочь мне голову. Здесь никому нет дела до шизанутых туристов. Щеголяй хоть в королевской мантии, хоть в набедренной повязке. Никто шею от любопытства сворачивать не станет.

— Хорошо, я пошутил. Ты на диво хороша в этом прикиде. Жан-Поль Готье прикусил бы язык от зависти. А чтобы этого не случилось — сиди здесь. Я за тобой вернусь.

Оглядевшись, Тони выбрался из подстриженных зарослей на ярко освещенную площадку перед отелем и, как ни в чем не бывало, вразвалочку двинулся к подъезду. Ане вдруг стало очень тоскливо — рыжий человек, с которым она, не помня того, провела ночь, скорее всего навсегда уходил из её жизни. Но даже и без этих лирических моментов ситуация была не из веселых — сидеть в кустах неизвестного городка в чужих вещах и полотенце с эмблемой угнанной яхты, не имея при себе даже косметички, не говоря уже о документах — развлечение для избранных.

Непонятно, но что-то в этом парне Аню смущало. Конечно, он здорово привирал, рассказывая о себе. Но факты свидетельствовали за него — Тони притащил сомнительную девицу на кораблик, достал из ледяной воды — в общем-то вел себя не совсем обычно. Может, друг Алины действительно замешан в криминальных разборках, а веселый парень Тони Фокс — детектив? Таких ловких типчиков, разыгрывающих простаков или аферистов, сколько угодно, стоит лишь посмотреть какой-нибудь полицейский сериал.

Рядом послышался тихий призывный посвист. За клумбой, махая рукой, появился Тони. Он «неузнаваемо» преобразился в темных очках, неудобно сидящих на кончике носа.

— Топай сюда, только не по бегониям. Штраф устрашающий. А теперь цепляйся за локоть, будто моя подвыпившая подружка, и ни слова не говори. Английский у тебя слишком отчетливый. А видок чересчур привлекательный.

Они быстро обошли отель с тыла, нырнули в какой-то переулок и Тони распахнул дверцу автомобиля.

— Прошу садиться, леди! Да шевелись ты! — Он завел мотор и машина рванулась с места, поспешно покидая пустынную улочку.

— У тебя здесь хранился автомобиль?

— У раззявы, который ленится запирать дверцу.

— А ключи?

— Мотор заводится и без ключей. Человек, проработавший год в автомастерской усвоил эту небольшую хитрость. Хочешь, научу?

— Я никогда не стану угонять автомобили. И тебе не верю. — Отвернулась Аня. Пусть привирает, только слушать она не намерена. Парень привез её якобы в какой-то незнакомый городок и тут же нашел незапертую тачку… Абсурд. — Ты ничего не должен мне объяснять. В конце концов, я гость, совершенно не знакома с местными нравами и законодательством. Наверно, здесь так принято — брать чужое. Высокая степень отчуждения собственности. Возможно, коммунизм.

— Ничего не понял, что ты сказала. Но я тоже не местный житель. Хотя кое-кого здесь знаю.

Фокс умолк и сосредоточенно уставился на дорогу. Прошло около часа с начала этой поездки. Машина кружила по серпантину приморского шоссе, проезжала поселки, яркие автозаправки и, наконец, въехала в пригород неизвестного населенного пункта. Похоже, не самый фешенебельный — каменные заборы и фабричные корпуса следовали с обеих сторон шоссе.

— Мы едем в бандитский притон? — без всяких эмоций поинтересовалась Аня.

— Это не по моей части. А во дворец нас не пригласили, уж извини. Придется перебиться в скромной квартирке вот в этом симпатичном городке. Въезжаем в старинный квартал. Гляди, какие милые музейчики! В них живет простой люд.

— Неплохо. Действительно, славно. — Аня рассматривала узкие улочки с невысокими, словно игрушечными домами, сменившими рабочие кварталы. — А что за местечко?

— Именно то, из которого вы сбежали вчера вечером, а я имел честь подобрать вас в баре, леди. — Ламюр. Зюйд-вест. Восьмой округ.

— Правда?! Мне казалось, мы плыли на другой континент и ещё отмахали двести километров по шоссе…

— Я запутывал следы. Отрывался от возможного преследования. Нравится это сооружение? Выходи. — Тони притормозил у подъезда.

— Твой дом?! — Закинув голову, Аня рассматривала пятиэтажное строение в стиле безудержной эклектики: лепнина, эркеры, колонны, кованые решетки и витражи украшали фасад.

— Не целиком. Вернее, у меня лучшие апартаменты. Заметь, парадная дверь открывается ключом и даже лифт вполне комфортабельный, не хуже гостиничного. За это отдельные деньги. — Достав из внутреннего кармана куртки ключи, Тони распахнул тяжелую дверь.

— На притон не похоже и на бордель тоже, — согласилась Аня, войдя в хорошо отделанный холл.

— Вы наблюдательны, мисс. Извольте, лифт ждет.

Миновав пять этажей кабинка остановилась, Тони распахнул дверцы: — Вас не затруднит, дорогая моя, подняться на один пролет?

С площадки вела узкая лестница вверх.

— Ты живешь на крыше?

— Я же сказал, что у меня лучшие апартаменты. — Тони отпер двойную дверь. — Прошу. Настоящая мансарда. Весьма романтическое гнездышко. Извини, я не оставлял ключи уборщице. Двое суток без пылесоса — ужасное свинство. А в холодильнике… — Он заглянул в светящееся нутро морозильного шкафа. Увы! Даров Армии спасения не видать. Одно яйцо и заледеневший гамбургер.

— Ты хочешь есть?

— Я всегда голоден, особенно, когда держусь на нервах. И бросаю курить. Давно усек — горькие пилюли лучше глотать все сразу. А неприятности принимать скопом. Дела не ладятся? — О'кей! Нервы шалят? — Прекрасно! А я ещё поддам жару — брошу треклятое курево. Зато потом буду трубить победу по всем фронтам. — Болтал Тони, внимательно обследуя свое жилище. — Проверено. Мин нет.

— У тебя, действительно, неприятности?

— Я психую из-за тебя. Все думаю, какой способ повеселить меня ты выберешь сегодня? Топиться в ванне не резон. Прыгать из окна — не смешно.

— Действительно, не смешно… — Аня все ещё стояла возле двери. — А я обязательно должна выкинуть нечто такое?

— А как же? Я же ещё сегодня не спасал тебя. — Тони подошел вплотную и посмотрел ей в глаза. — Кстати, у меня есть ром.

Аня увернулась от объятий:

— Ты за этим приволок меня сюда?

— О Боже! Теперь она ещё превращает меня в сексуального маньяка! Дебила тебе мало… Ну что, что здесь противоестественного, если вполне здоровый, между прочим, мужчина хочет обнять женщину, которая ему нравится?

— Надо учитывать и мои желания.

— Ах так! Ну, тогда бы ты уже кормила рыб или лежала на столе в полицейском морге.

— Хватит! Мне, действительно, не до любовных приключений.

— О'кей! Отдохни. Осмотрись, подумай. Вон там — душ. Мне надо прогуляться. Вернусь поздно… — Круто развернувшись, Фокс пошел к выходу.

— Тони…

— Постель и белье в тумбочке. Спокойной ночи, бэби. — Крикнул он из прихожей. Дверь хлопнула. Аня осталась одна посреди освещенной тремя светильниками большой комнаты, совмещавшей кухню, столовую и спальню. Все чистенько и очень прилично — кухонные шкафы, барная стойка, отделяющая хозяйственное пространство от жилого — низкий черный кожаный диван, стеллажи, столики из толстого стекла. На них — аккуратная стопка журналов, пустая пепельница, телефон. Вся передняя стена — огромное окно. Пестрые ситцевые занавески собраны по сторонам, образуя раму, а в ней — неведомый ночной город.

Погасив свет, Аня подошла к окну — так лучше были видны крыши домов, балкончики, садики с газонами за оградой. А в светящихся окнах никто не задергивал штор и можно было изучать интерьеры чужого жилища.

Аня вспомнила другую мансарду, совсем не похожую на эту. И ту страшную ночь любви с Карлосом, печь, портрет, залитый красной тушью… За стеклами были заснеженные московские дома и черный колодец двора… Что это? Случайность или снова о чем-то намекающее совпадение? Совпадение с загадочным смыслом, вроде виллы «Двойник»? Брр! — Аня тряхнула головой, отгоняя страх. — Но этот малый, похоже, увлекается женщинами и уж точно не рисует. Лисица. Тони-Лисица. Вернее — Лис.