Мила Бояджиева - Дар полночного святого

9

Героическими усилиями завернутого в простыню Фокса удалось обнаружить на судне объемный рундук с матросской экипировкой. Тельняшки и брезентовые синие брюки и резиновые ботинки пришлись очень кстати. Теперь команда «Стрекозы» выглядела как подобает.

— Вот тебе кастрюли-сковородки. — Сидя на корточках, Тони открывал подряд все дверцы шкафов в маленьком, сплошь красным пластиком отделанном камбузе. — Здесь что-то вкусное, а вот ложки-ножи. Держи. Получится классная шамовка. — Он протянул Ане банку мясных консервов. — Разогреваешь на оливковом масле, затем заливаешь вот этим, — он повертел перед ней банкой с томатами, — и хорошенько тушишь… Подавать с горячими спагетти.

— Да, в этой стране героизм неплохо оплачивается. Ты вытащил меня из воды. Заметь, я совсем не просила спасать меня. Ты малость освежился в волнах и теперь имеешь кухарку и наложницу.

— Прекрати занудничать насчет этого. Грех, совершаемый во сне, не является таковым. Ты чиста. А смелый, человеколюбивый парень получил физическое и моральное удовлетворение от проведенной совместной акции. Разве это не гуманная акция москвички? Если хочешь, можешь думать, что я все сочинил.

— Хочу. Ничего у нас с тобой не было. Понял, человеколюбивая Лиса? Она поставила на огонь сковородку и воткнула в банку консервный нож. — Как известно, человеколюбие — основное качество людоедов. — Винт ножа, легко вращаясь, срезал крышку. Аня вытряхнула бобы с говядиной в шипящее масло.

— Ты неплохо владеешь холодным оружием. — Тони отступил. — Не буду надоедать. Тебе надо отработать внятную, яркую речь. Во время трапезы я хотел бы услышать правду. Всю правду, поняла?

… - Так что ты хочешь ещё знать? — Аня разложила со сковороды приготовленное кушанье в красивые фарфоровые тарелки и села. В небольшой кают-компании царил уютный покой. На стеллажах темного дерева стояли книги, затейливые ракушки, какие-то навигационные штуковины дряхлого, сугубо антикварного вида. За окнами хмурился серенький облачный день.

Тони с удовлетворением обнюхал блюдо.

— С поварихой мне повезло. К сожалению, наш союз может оказаться совсем не продолжительным. — Он набил рот аппетитной едой и сосредоточенно продегустировал её. — Объясняю: выбор простой — удрать или вернуться. Лично для меня оба варианта имеют отдельные преимущества… Что касается вас, мэм… Похоже, вы все ещё рветесь сделать заявление в полицию. Так? Вот это в сочетании с услышанной от нервной москвички историей меня и настораживает… — Тони отпил красное вино. — Не уверен, что консервы из говядины надо употреблять с… — Он внимательно изучил этикетку вина…Шато де Брийо 1857 года.

— Удивительно… — Аня проверила этикетку. — Это вино предпочитал мой муж… Когда мы путешествовали… Кажется, оно совсем не дешевое…

— Дешевое?! Мне за такую бутылочку надо месяц вкалывать. Н-да… А что ты там сочиняла насчет мужа? Насколько я понял, свадьба ещё не состоялась. Или у вас уже давно наметились отклонения? Расскажи, что он за парень… Извини, Энн, похоже, ты здорово влипла.

— Тогда начну все с начала. Я была замужем. Мой муж — крупный российский бизнесмен, возглавлял строительную компанию. В прошлом месяце его взорвали в собственном автомобиле… Теперь я вдова… А потом меня перепутали с Линой и привезли сюда. Ни её жениха, ни её друзей я совершенно не знаю. Все эти дни я жила одна в очень красивой вилле и общалась только с одним человеком, который лечил меня, по имени Этьен Джанфранко. Но ни его адреса, ни телефона я не знаю. — Коротко отчиталась Аня, не очень рассчитывая, что ей поверят.

— Так тебя держали в плену? — прищурил Фокс желтые птичьи глаза.

— Нет… Я сама не хотела оттуда уходить. Понимаешь… Не знаю, как объяснить, — с моей головой что-то случилось. Вначале мне показалось, что дом очень похож на наш подмосковный, тот, что строил Михаил… Потом я подняла телефонную трубку и услышала его голос… Он говорил по-русски. О своей любви, о нашем будущем счастье… Улыбаешься?

— Да не очень. Раздумываю, что к чему. У меня аналитический ум. Похоже, тебя решили втянуть в какую-то аферу. У тебя много денег?

— Ни копейки! Ни здесь, ни в Москве. Все счета моего мужа и даже наш дом опечатали. Ведется следствие и есть люди, которые обвиняют Михаила в огромных финансовых нарушениях.

— А его завещание составлено на твое имя?

— Не было никакого завещания… Мы предполагали жить долго и счастливо.

— Хорошо… Но ты же не могла спутать его голос?

— Ни за что! Совершенно особый тембр с хрипотцой… Нет, это невозможно… Кроме того, я получила письмо. Да-да, доктор принес мне письмо от Михаила, в котором он умолял меня потерпеть и подождать до свадьбы… Не веришь?

— Мистика… В телепатию и полтергейста, разумеется, не очень. В психические отклонения и аферистов — охотно. Где это письмо?

— Осталось там… Я похожа на авантюристку?

— Скорее… Хм… В любом случае, что-то тут не сходится. Он просил дождаться свадьбы, а ты ночью, в проливной дождь сбежала черт знает куда, в одном белье, без документов и без денег? В чем дело, крошка?

— Я его видела… Михаила. — Голос Ани дрогнул.

— Совсем интересно. Надеюсь, во сне?

— Нет, я проглотила таблетки и вроде задремала, но вскоре открыла глаза от света — Михаил держал надо мной свечу и вглядывался в мое лицо… — Аня даже теперь почувствовала, как по коже побежали мурашки.

— Это была твоя горничная! Или доктор. Готов поспорить, ведь ты находилась в полусне и думала об усопшем. К тому же, пилюли, наверно, способны вызывать галлюцинации.

— Возможно, мое воображение создало то, что я желала бы увидеть… Но ко мне являлся не доктор. — Аня грустно улыбнулась. — Доктор почти лыс, а над головой моего визитера, словно нимб светилась серебристая шевелюра. У Михаила были очень густые волосы с сильной ранней сединой… И бородка… Ты скажешь, доктор надел парик. Но глаза! Светлые, как серебряная фольга, пронзительные, — его глаза! А потом… потом в белой комнате я нашла подвенечное платье и букеты снежных гладиолусов. Все было точно так же накануне нашей свадьбы в Москве. Точно, точно! — Аня вскочила из-за стола и подошла к окну. Она больше не могла сдерживать слезы.

— Возьми. — Тони протянул ей вишневую салфетку. — Носового платка у меня нет… Да… Ситуация, действительно, закрученная… Мистика отпадает, ошибка, допустим, тоже… — Размышляя, он шагал по комнате. — Остается криминал. Ну и глюки, конечно, вызванные медикаментами, которыми тебя накачивали.

— Не накачивали… У меня было сотрясение… Ну какой криминал? Что они от меня хотели?

— Может, от Алины, твоей подружки?

— Но Михаил говорил со мной… Не понимаю! Честное слово — не понимаю…

— О'кей, детка… — Тони сел в кресло, принял солидную осанку, пробежал пятерней по жестким вьющимся волосам. — Оглашаю решение присяжных: в полицию с этими рассказами обращаться по меньшей мере смешно. Здесь что-то нечисто — я махинации за версту чую… Парень, который сюда твою сестренку вызвал, часом не мафиози?

— Нет! Он занимает какой-то крупный пост… Не знаю, в ФБР или в местной полиции…

— Это она сказала?

Аня кивнула: — Его зовут Жанни.

— Отлично! Жанни! Некий весьма высокопоставленный государственный служащий Ламюра, устроивший побег из Москвы любовницы по фальшивым документам… Исчерпывающая информация! — Тони поднялся. — Убирай со стола, детка. Руководство операцией беру на себя я.

— Что ты собираешься делать?

— Хочу остаться живым — раз. Лучше на свободе — два. Еще лучше получить кое с кого должок — три… Ну и… — Тони с сомнением посмотрел на Аню, словно прицениваясь. — В нашей семье джентльмены проявляли уважение к дамам. Это наследственное. Мне бы хотелось, чтобы когда-нибудь, вспоминая наши приключения, ты сказала кому-то: «А неплохой, в сущности, парень был этот Фокс… Напрасно я обзывала его дебилом и подонком».

— Идет! — Аня протянула руку и Тони звонко шлепнул по ней ладонью.

Позже Аня попыталась стать участницей в обсуждении планов, но Тони резко пресек инициативу:

— Когда надо будет, я попрошу совета. А пока требую безоговорочного послушания. И хочу, чтобы ты отдавала себе отчет — остаться живыми и свободными — это в нашем случае задача не простая. Кстати, — не думаю, чтобы кто-нибудь сумел слету разобраться в этой ситуации. Пока мне не слишком везет, а тебе — фантастически! Подумай об этом, не забывая подкармливать штурмана. Силы мне очень нужны.

— Что, «фантастически», — везет или нет? — Уточнила Аня.

— Я же прошу тебя подумать. Как решишь, так и будет. Человек сам хозяин и оценщик своей судьбы. Все зависит от точки отсчета.

— Где-то я уже это слышала… — наморщила нос Аня, вспомнив комсомольские собрания. Но что Тони Фокс может знать о героической советской молодежи?