Наталья Солнцева - В храме Солнца деревья золотые
Лариса уже ощущала себя погребенной, раздавленной и мертвой. Ее тело онемело, замерло, как и душа. Но… она все еще дышала, и это сбивало ее с толку. Реальность сначала раздвоилась, а потом просто рассыпалась на несметное количество осколков, никак не связанных между собой…
Где-то слева от нее появился тусклый золотистый свет, и Лариса восприняла его как явление ангелов по ее душу. Ангелы становились все ярче, но так и не приняли крылатых обличий, знакомых ей по картинкам. Сначала они плавно кружились, а потом соединились в нестерпимо сияющую точку. Точка росла и становилась все ярче. Она поглотила туннель, гору, Ларису, ее сознание и стала всем. Ничего не осталось, кроме этой светящейся, горящей, ослепительной точки…
— Мельникова! Мельникова-а-а! Боже мой! Да что ж это такое! С ней опять обморок…
Резкий запах нашатыря ударил Ларисе в нос, и крики Глафиры стали более отчетливыми. Из густого тумана выплыло перепуганное лицо администраторши, склонившееся над ней.
— Слава тебе, Господи! — выдохнула та. — Я уж думала, ты не оклемаешься. Лежишь, белая, как полотно…
Вокруг Ларисы было светло. Она лежала на чем-то твердом, и перед ее глазами высоко стояло синее небо. По небу медленно плыли облака, похожие на сказочных драконов.
— Разве туннель… не обвалился? — одними губами спросила она.
— Да ты что, Мельникова? У тебя жар. Бредишь! Вон, голова горячая, как огонь, — Глафира приложила свою большую мягкую ладонь к ее лбу. Ладонь оказалась прохладной. — Чего ему обваливаться-то? Стоит, как стоял.
— А… может… землетрясение было?
— Тебе показалось со страху, — хихикнула администраторша. — Трусливая ты, Мельникова, прямо как заяц. Зачем тебя в туннель понесло? Раз боишься, нечего туда нос совать. Отхаживай потом тебя! Скажи спасибо Изотову, это он тебя в темноте нашел и вытащил. На руках вынес. А то бы точно померла!
К Ларисе подошел инженер Изотов, наклонился.
— Напугали вы меня, — сказал он. — Что с вами случилось?
К Ларисе медленно возвращалась память.
— Это… было… то самое место?
Изотов скорее угадал, чем услышал. Он неопределенно кивнул, оглянувшись на Глафиру. Та поспешно отошла. Ему совершенно не хотелось прослыть болтуном и паникером. Все, что он рассказал Ларисе в туннеле, походило скорее на байки проходчиков, чем на правду. И хотя сам Валерий верил в необычные явления, но старался особо это не афишировать. Мало ли, что людям показаться может? Гора есть гора. Здесь и порода, и поля магнитные, и еще много всякого.
— А почему… свет погас? — спросила Лариса. Изотов развел руками.
— Бывает. Я же вас предупреждал.
Его самого удивило, что погасли не только лампочки, но и фонари на касках. Хотя, уже выбравшись наружу, он проверил батарейки и убедился, что они сели. Так что все объясняется довольно просто. А Лариса очень испугалась с непривычки, потеряла сознание. Женщина! Первый раз в туннеле. Понять можно.
Сначала Изотов тоже растерялся. Потом ничего, — глаза привыкли к темноте, пошел вперед, наткнулся на лежащую Ларису, поднял, вынес. Нормально.
Единственное, чего он не смог объяснить, так это почему остановились его наручные часы. С другой стороны, часы тоже были на батарейках. Валерий забыл, когда он их менял. Совпадение. Но тогда почему остановившиеся часы показывали неправильное время?
Они с Ларисой отправились на прогулку в туннель около десяти утра. Он запомнил, потому что в двенадцать его ждал Паршин. Валерий не хотел опаздывать. Начальник строительства лежал с радикулитом, но порядок продолжал поддерживать железной рукой и требовал держать его в курсе всех событий. Поэтому Изотов решил, что в половине двенадцатого ему надо попрощаться с Ларисой, взять бумаги и идти к начальству с докладом.
Если верить остановившимся часам, Изотов пробыл в туннеле не больше двадцати минут. Но этого же быть не могло! Оставалось думать, что батарейки часов сели раньше, чем погас свет. Когда он вынес Ларису на воздух, время приближалось к обеду.
«Нечего ломать голову, — сказал себе Валерий. — С женщиной все в порядке, и это главное. А с электричеством в туннеле постоянно какие-то неполадки. Завтра на планерке поддам жару электрикам. Совсем разболтались!»
Изотов пошел к Паршину объясняться, а Ларису проводили в вагончик, где располагался медпункт.
— Полежишь до вечера, и хворь как рукой снимет, — уговаривала ее Глафира. — Вот увидишь. Я тебе сейчас корвалольчику накапаю…
Лариса незаметно провалилась в сон. Голос администраторши отдалялся и отдалялся, пока совсем не затих. Блаженные волны забытья сомкнулись над Ларисой, и она опустилась в их туманную, обволакивающую глубину.
Вечером, когда стемнело, в вагончик заглянула Глафира. Жаль было тревожить сон Мельниковой, но автобус со съемочной группой ждал только их. Пора ехать.
Сонная Лариса кое-как добрела до автобуса, села и снова уснула. Она не помнила, как очутилась в кишлаке, в доме, в своей постели…
Утром ее разбудили громкие голоса Глафиры и Бахмета.
— Мы будем сегодня снимать или нет? — вопил режиссер. — Сколько можно ерундой заниматься? Нам каждый день простоя влетает в копеечку! Бюджет фильма трещит по швам!
— Я тут при чем? — защищалась Глафира.
— Идите и спросите у этой своей… Мельниковой, пустит нас Изотов в туннель или не пустит? Если нет, придется ехать в Душанбе, решать вопрос на другом уровне.
— Надо было сразу решать, еще в Москве. У нас гор нету, что ли? Обязательно надо на Памир переться?!
Бахмет разразился потоком ругани. Потом его отвлекли Борис с пиротехником, и они начали ругаться уже втроем.
Рассерженная Глафира подошла к Ларисе.
— Ты уже проснулась?
— Вы своими криками и мертвого поднимете, — проворчала помощница. — Из-за чего скандал?
— Будто ты не знаешь! Договорилась с Изотовым насчет туннеля?
— В общем, да…
Глафира еще больше рассердилась.
— Ты не в общем говори, а конкретно. Пустит он нас в туннель снимать?
Лариса ощущала слабость во всем теле, головокружение и дурноту.
— Обещал…
— Ты ехать сможешь? — с сомнением глядя на нее, спросила администраторша.
— Куда?
— На съемки. Поговоришь с Изотовым. Скажешь, что он нас разоряет. Это ж понимать надо, каких все денег стоит!
Лариса попробовала встать. Получилось, но с трудом.
— Постараюсь, — сказала она.
— Давай, Мельникова, собирайся, — оживилась Глафира. — Давай, моя хорошая! Девонька ты моя дорогая! Поехали! Вся надежда на тебя…
— Мне бы чайку крепкого.
— Сейчас, сейчас. Ты одевайся, а я мигом.
Администраторша выскочила за дверь и едва не вприпрыжку понеслась за чаем. Лариса медленно одевалась. Каждое движение заставляло ее покрываться испариной. «Что со мной? — гадала она. — Может, и вправду заболела? Я каждую весну болею гриппом или простудой».
Преодолевая недомогание, она натягивала на себя одну вещь за другой. Ее бил озноб, как при высокой температуре. Она надела свитер, но этого показалось мало. На крючке висела теплая куртка, в которой она вчера ходила в туннель. Лариса закуталась в нее.
— А вот и чай, — ворковала Глафира, протискиваясь в дверь с чайником и бутылкой водки. — И водочка. Сейчас я тебя быстренько согрею. Садись, пей…
— Я водки не хочу, — отнекивалась Лариса.
Но справиться с администраторшей было не так-то просто.
— Давай-давай, — настаивала она. — По рюмочке. Я тебе компанию составлю. А то гляди, какая бледная… упадешь еще.
Она заставила Ларису проглотить полную рюмку водки.
— Ну, вот и молодец. Теперь чайку с лимончиком… Я тебя живо в чувство приведу.
Чай она заварила крепкий, до черноты.
После водки и чая Ларисе полегчало. Голова еще кружилась, но в желудке стало горячо и по телу медленно разливалось тепло. Противная дрожь прекратилась. Снова захотелось спать.
— Я спать хочу, — пробормотала она. — Спать… Глафира спорить не стала. Пока автобус дотащится до стройки, Лариса успеет выспаться.
— Пожалуйста, спи себе, сколько влезет, — согласилась она. — Пошли в автобус. Держись за меня, голуба…
Она подхватила Ларису за талию и помогла выйти во двор. В холодном воздухе далеко разносились голоса Бахмета и каскадеров, которые о чем-то спорили.
Как только автобус тронулся, Мельникова уснула. И спала до самого туннеля. Глафира разбудила ее, когда они прибыли на место. Пока съемочная группа выгружала оборудование, она побежала искать Изотова.
Инженер стоял около склада стройматериалов и разговаривал с Панчуком.
— Вас Лариса зовет, — запыхавшись, выпалила администраторша. — Она там, в автобусе. Хочет поблагодарить за свое спасение.
— Какое там спасение? — улыбнулся Изотов. Кажется, ему действительно нравилась Мельникова. Он поспешил к автобусу.
