Наталья Солнцева - Три смерти Коломбины

Наталья Солнцева

Три смерти Коломбины

Все события и персонажи вымышлены автором.

Все совпадения случайны и непреднамеренны.

Красотка очень молода,Но не из нашего столетья,Вдвоем нам не бывать – та, третья,Нас не оставит никогда.Ты кресло подвигаешь ей,Я щедро с ней делюсь цветами…Что делаем – не знаем сами,Но с каждым мигом нам страшней.Как вышедшие из тюрьмыМы что-то знаем друг о другеУжасное. Мы в адском круге,А может, это и не мы.

© Н. Солнцева, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Глава 1

Первый день ноября выдался пасмурным, холодным. Старый парк ронял последнюю листву. Туман пластами лежал в низинах, оттуда тянуло сыростью. У оврага горел большой костер. Какие-то люди собрались у огня – не то греться, не то исполнять бесовский обряд.

Все, что не от Бога, – от лукавого. Много нынче развелось любителей заигрывать с древней магией, взывать к темным силам. Мало кто задумывается, во что сие легкомыслие может вылиться…

В эту пору дальние аллеи парка были пустынны. Редкие гуляющие старались держаться поближе к усадебному дому, к свету, падающему из окон.

Тучный господин в элегантном пальто торопливо прошел мимо группы причудливо одетых молодых людей, скользнул под сумеречную сень деревьев. Его мучила одышка, поясницу ломило. Он не ожидал, что так рано стемнеет. Приближаясь к каменному мостику, господин замедлил шаг и прислушался.

Казалось, чья-то тень преследует его, чьи-то глаза наблюдают за ним. Не опрометчиво ли он поступил, направляясь сюда один, без охраны? Где-то за его спиной похрустывали ветки, шуршали палые листья. Багровое пламя костра озаряло склоны оврага, очертания моста, тонущие в тумане…

Господин до боли в глазах всматривался в зеленоватую мглу. Ему показалось, что на той стороне мелькнули яркие одежды, послышалось, как цокают по камням женские каблучки. Неужели она? Пришла… не обманула…

Он двинулся было навстречу, но опомнился, удержал себя. Негоже ему, будто нетерпеливому юноше, мчаться на всех парах к долгожданной возлюбленной. Да и она далеко не восторженная и сентиментальная девица, еще на смех поднимет…

Господин тяжело дышал, ощущая, как бухает в груди сердце. Всего лишь летучее мгновение отделяло его от идущей по мостику женщины. Прекрасное и неповторимое, оно вдруг остановилось… хотя он об этом не просил.

Тук-тук… тук… Каблучки смолкли, и женский силуэт растворился в тумане…

Трещал костер, падали с ветвей капли, кто-то монотонно говорил вдали, заклиная эту безлунную ночь, это пламя и эту зеленоватую мглу.

Господину стало не по себе. Он оглядывался по сторонам, но ничего не видел, кроме темных мокрых стволов, жарких языков огня и густого тумана.

Он хотел позвать женщину… и не смог. Язык ему не подчинялся, в боку зашевелилась ноющая боль. Пустые, слепые глазницы смерти холодно взирали на него из окружающего мрака…

Рожденные в порфире несут на себе печать божественного… или дьявольского. У них – другая кровь, другие мысли, другая жизнь и другая смерть. Они по-другому любят и ненавидят. В их судьбе правят бал золото, интриги и власть. Они купаются в роскоши, но порой чувствуют себя беднее самого последнего подданного. Их могущество эфемерно, и порой они – самые несчастные из людей. Заложники короны, которая их возвышает и убивает.

Маргарита не любила Лувр, его холодную пышность, запах оплывших свечей и пыльных ковров, шорох бархатных драпировок, вечные сквозняки, сырость темных переходов, гулкие шаги гвардейцев, бряцание оружия и приглушенный шепот придворных. Здесь всем заправляла ее мать, хитрая флорентийка Екатерина Медичи. Она родила французскому королю Генриху II семерых детей, а он открыто изменял ей с красавицей Дианой де Пуатье. Проливая слезы в своей одинокой постели с балдахином, затканным королевскими лилиями, Екатерина проклинала неверного мужа.

Вначале поговаривали, что она привезла из Италии редкий и страшный яд и что дни фаворитки сочтены. Однако королева оказалась умнее и дальновиднее своих недругов. Чужая в этой стране, где не прекращалась борьба влиятельных кланов за трон, а двор погряз в сплетнях и разврате, она постепенно, незаметно прибрала к рукам бразды правления. Пока король устраивал рыцарские турниры и наслаждался любовью в объятиях прелестной Дианы, его супруга постигала науку плести интриги, приобретала сторонников и заручалась тайной поддержкой вельмож.

Ходили слухи, что в покоях Екатерины творятся темные дела. Привезенный ею из Флоренции некий Козимо Руджиери, астролог и колдун, при помощи черной магии расчищает своей покровительнице путь к власти. Руджиери якобы мастерски изготавливает яды и чудесные духи, однако этими духами мало кто решается пользоваться. Также личный астролог королевы постоянно наблюдает за звездами, и без его совета Екатерина шагу не ступит. В узком кругу ее приближенных шептались, будто Руджиери магическими заклинаниями собирается извести короля. Такие слова могли стоить сплетнику жизни, поэтому повторять их боялись.

Как бы там ни было, а на одном из турниров король-рыцарь, выступавший с цветами «прекрасной дамы» де Пуатье, был тяжело ранен графом Монтгомери, капитаном шотландской королевской гвардии. Совершенно случайно, разумеется! Копье противника со страшной силой ударило в шлем Генриха, повредило забрало, сломалось, и его осколки вонзились в лицо монарха. Крик ужаса пронесся по рядам придворных. Поверженного короля унесли с ристалища, Диана лишилась чувств, а законная жена поспешила за умирающим мужем… О чем думала она в те минуты? Что чувствовала? Скрытое торжество, полное опустошение, запоздалое раскаяние, жалость… или жестокую горечь любящей, но нелюбимой женщины?

Король умер. Да здравствует король! Благодаря Екатерине Франция получила наследников престола. Сыновья короновались и вступали на трон, а их мать оставалась в тени. Но именно она предопределяла политику при дворе, и без ее ведома ни одна мышь не могла прошмыгнуть по затхлым закоулкам Лувра.

Мрачный итальянец Руджиери, пользуясь магическими приемами и толкуя расположение светил, предсказал королеве-матери закат династии Валуа. Одного за другим потеряет она сыновей, и Париж достанется их троюродному брату, ненавистному предводителю гугенотов Генриху Наваррскому.

– Замолчи! – вскричала бедная женщина, в ярости разрывая кружевные манжеты. – Не смей… Этот проходимец, блудливый пес, замараха, от которого разит лошадиным потом, никогда не сядет на трон Франции! Я не допущу!

Козимо склонился в почтительном поклоне. «Как вам будет угодно, ваше величество», – говорила его поза. «Увы, над королевством встает звезда Бурбонов!» – говорили его глаза, когда он поднял их на ошеломленную Екатерину.

– Этому не бывать, – прошептала она. – Не бывать…

Но уже сама не верила своим словам. Возможно, именно в тот роковой миг у нее родилась безумная идея одним махом покончить с Генрихом де Бурбоном и его приспешниками. Да, прольется много крови. Кто сказал, что путь монархов должен быть устелен розами? Стезя сия – удел сильных.

Екатерина решила бороться до конца, и разменной монетой в этой борьбе должна была стать ее дочь Маргарита. Прелестную овечку придется отдать на заклание. Когда речь идет о судьбе правящей династии, любые средства хороши. Тут не до сентиментов.

Маргарита была седьмым ребенком, самой младшей дочерью Генриха II и Екатерины Медичи. Она рано повзрослела, расцвела, поражая окружающих дивной красотой, сообразительностью и независимым характером. Строптивица доставляла матери и братьям множество хлопот. Едва ей исполнилось шестнадцать, она без памяти влюбилась в герцога Гиза – об их бурном романе знали даже камеристки и дворцовые истопники.

Ее брат – король Карл IX – запретил ей думать о браке с герцогом. Маргарита неистово рыдала, запертая в своей спальне, а он пытался ее урезонить.

– Посуди сама, Марго… Гизы принадлежат к Лотарингскому дому, а твой… хм… возлюбленный возглавляет всех католиков Франции. Женившись на тебе, он, пожалуй, заявит права на корону. Мы не можем так рисковать.

– Это она! – вопила Маргарита, мечась по комнате, как бешеная кошка. – Это проделки нашей матери! Она подговорила тебя, братец, признайся же! Я люблю его… Вы не поступите так со мной!

Карл озадаченно качал головой.

– Успокойся. Мы прежде всего печемся о благе государственном, а потом уже о личном. И ты, как принцесса рода Валуа, должна…