Смерть Отморозка. Книга Вторая - Кирилл Шелестов
— Откуда у него ружье? — спросил Норов, поднимаясь следом за Лиз.
— Он взял его у папа! Заехал к нему, пока папа был у вас…
— Эрик держит оружие незапертым?!
— О, нет, он его, конечно, закрывает! В металлическом шкафу, в подвале. Но Жан-Франсуа знает, где ключ. Папа ведь ничего от нас не прячет!
— Почему он вдруг сорвался, Лиз?
Они уже поднялись на второй этаж. Лиз остановилась и повернулась к Норову.
— Это не вдруг, месье Поль! — горько проговорила она. — Он любил ее! Он всегда любил только ее. Я старалась ему помочь, я хотела быть ему хорошей женой, другом… Я знала, что мы с ним — не ровня, но я заботилась о нем… Я надеялась, что это у него пройдет! Что он меня тоже полюбит… будет относится ко мне, как к жене… Я так старалась, месье Поль!
Она отводила глаза, кусала губы, но не плакала, сдерживалась изо всех сил.
— Когда мы вчера вернулись от родителей Клотильды, он был в жутком состоянии, совсем убитый. Не разговаривал со мной, лег один в салоне, на диване… всю ночь ходил внизу, что-то наигрывал на рояле. Сегодня с утра сказал, что ему надо побыть одному, и ушел, куда — не сказал. Когда я вернулась, он уже заперся в спальне. Я стучалась, но он не открывает, не желает со мной разговаривать! Я знаю, это из-за Клотильды! Что делать, месье Поль?!
***
Прямо от Осинкина Норов позвонил заместителю начальника ОблУВД, полковнику, с которым был неплохо знаком. Тот был уже в курсе всей истории; он ехал на работу из своего загородного дома, и они с Норовым договорились пересечься на полпути.
Они съехались, Норов сел в служебную машину полковника, на заднее сиденье. Водитель, оставив их вдвоем, вышел наружу и закурил. Охрана Норова по его приказу осталась в своих машинах.
— Попал он крепко, — подтвердил полковник. — 118 грамм при нем нашли. Это — 228-я, часть два, ее как раз недавно приняли. От трех до восьми.
— А в реальности?
— В реальности — как там решат, — большим пальцем правой руки полковник показал наверх. — Могут и по полной навесить.
В его голосе звучало скрытое удовлетворение, очевидно, он был как-то причастен к операции по задержанию Дениса. Полковник был грузен, одутловат, гладко выбрит и пах хорошим одеколоном, — милицейское начальство с недавних пор полюбило дорогую парфюмерию и высоким чинам ее дарили теперь наряду с ружьями.
— Даже бандиты детей не трогают, — с упреком сказал Норов.
— Так мы же не бандиты! — простодушно возразил полковник. — Мы — государевы люди. Нам была поставлена задача, мы ее выполнили, а как уж дальше будет, не нашего ума дело. И, кстати, мы ему ничего не подкидывали, ты на этот счет, не того… не надо! А то распишешь потом, мол, подсунули, пятое-десятое! Не, брат, тут все четко. Травка — его; на мешке его отпечатки, экспертиза подтвердила, что они были под кайфом. Телка его уже призналась, все подписала…
— Подписала? — переспросил Норов, неприятно удивленный.
— А ты как думал? Да он тоже вот-вот расколется, я таких как он насквозь вижу. Понта много, а силы духа нет, все поколение у них такое. У нас по нему сведения еще давно имелись, просто приказа не было. Он и покуривает, и нюхает втихаря, я те отвечаю. Короче, не ягненок. Вот насчет колется иль нет, — не скажу, такой информации не имею, а по поводу травки и порошка — все точно. Видать, мало его ремнем пороли! Не знаю, куда твой Осинкин смотрит. Сам-то он парень, вроде, неплохой. Он ведь ему не родной, да?
— Отчим. Миша Мордашов так куролесит, что весь город вздрагивает! Чего только не творит! Уголовного кодекса на него не хватит, но его вы не трогаете, а тут мальчишку за травку закрыли!
— То — Миша Мордашов!
— У трети городского начальства дети на коксе да на героине сидят, и никто их не ловит! Да что тебе рассказывать, как будто ты не знаешь!
Полковник, конечно же, знал. У него самого было двое взрослых сыновей, один из которых, в свои двадцать шесть, был уже законченным алкоголиком.
— Постой. Ты одно с другим не путай. У всех есть проблемы, но мы же против власти не прем! А вас с Осинкиным аккурат поперек понесло! Вы че, думали, с вами шутки шутить будут? Ты же умный человек, все расклады тут знаешь!
На его массивном грубом лице отражалось непоколебимая уверенность, что идти против власти — преступление. Переубеждать его было бесполезно, Норов и не собирался. Он достал из барсетки блокнот и ручку.
— Я тут дворники новые ищу для «Мерседеса», — проговорил он другим тоном, как будто озабоченным. Он не был уверен в том, что в машине полковника нет жучка. — И как назло — нет нигде! Не знаешь случайно где найти? Я бы заплатил сколько надо!
Он написал в блокноте «300 000», поставил значок доллара и показал собеседнику. Полковник взглянул на листок, покачал головой и усмехнулся.
— Ага! — хмыкнул он. — А после мне за твои дворники яйца отрежут.
И он похлопал себя по погонам, будто это и были его яйца, которые он страшился потерять. Затем вздохнул и зачем-то перекрестился.
— Нет уж, брат, в другой сервис обращайся.
***
Норов подошел к двери в спальню и постучал.
— Ванюша, — позвал он, стараясь, чтобы его голос звучал весело. — Это я. Bonsoir.
Из-за двери не раздалось ни звука.
Лиз за его спиной прерывисто вздохнула.
— Ванюша, привет! — повторил Норов чуть громче. — Ты не мог бы мне открыть? Я на минутку, по делу. Надо кое-что обсудить, это важно.
— Уходи, Поль, — послышался глухой голос Жана-Франсуа.
— Невежливо так разговаривать с гостем, — упрекнул Норов. — Не по-французски. Мне необходима твоя помощь, а ты меня гонишь!
— Тебя вызвала Лиз?
— Какое значение имеет, кто меня вызвал, раз я уже здесь? Мне нужно с тобой поговорить.
— Мне не нужно. Извини, Поль, я просто не могу сейчас никого видеть.
После вчерашнего задушевного разговора его тон был неожиданно враждебным.
— Ванюша, боюсь, если ты не откроешь дверь, мне придется ее взломать.
Из спальни раздался сдавленный смешок Жана-Франсуа.
— Не можешь без насилия, Поль, не так ли? Русская черта. Терпеть ее не могу! Если ты начнешь ломать дверь, я разнесу себе голову. Мое ружье заряжено.
— Ты умеешь с ним обращаться?
— Наверное, хуже тебя, но выстрелить сумею.
Лиз судорожно схватила Норова за рукав.
— Не надо, месье Поль! — зашептала она. — Умоляю
