Гера. Детектив - Александр Асмолов
— А что за год вырезан? — она прищурилась, чтобы разглядеть что-то.
— Год рождения 2002-й, — гордо произнес Гера. — Мы — пятое поколение наследников… Извини, кроме варенья и этой горбушки к чаю без сахара больше ничего нет.
— Бедненький…
— А вот тут ты не угадала, — вскинулся хозяин комнаты. — Никуда не уходи…
Через несколько минут Гера аккуратно положил на стол перед гостьей что-то увесистое, завернутое в махровое полотенце. Развернул, и комната заиграла отблесками золотых монет и гранями бриллиантов. Девушка ахнула, даже боясь дотронуться, но видя его торжествующий взгляд, аккуратно взяла монетку. Разглядывала со всех сторон, потом взвесила на ладошке.
— Золотая?
— Обижаешь… Граф медяки не стал бы прятать.
— Какой такой граф? — подыграла ему Наташа, догадываясь о ком идет речь.
— Николай Николаевич Игнатьев 1852 года рождения. Погиб 23 августа 1776 года в городке Кур, Швейцария. Там и похоронен. Я был на его могиле, даже фотка есть.
— А это добро? — девушка кивнула на сверкающую горку ценностей.
— Это его личные вещи. Хочу открыть фонд его имени и музей. Вот начал собирать материал. Еще есть два письма…
— Герка, какой ты молодец!
— Я тут ни при чем. Тут еще есть одна тайна. Не моя…
Он бережно взял золотые карманные часы с цепочкой и, открыв крышку, положил их перед ней. Девушка прочитала надпись на ее обратной стороне.
«Милому другу Николеньке в день ангела. 1972».
— Кто эта незнакомка?
Гера положил фотокарточку дамы с грустными глазами рядом с карманными часами, и протянул Наташке второе письмо поручика. Потянулись минуты тишины. Сложенный вчетверо пожелтевший лист едва вздрагивал.
— Как трогательно. Вот ведь были мужики! — она едва сдерживала слезы. — мне почему-то вспомнилось последнее письмо князя своей дочери Ксении, которое мы прочли в хранилище Эрмитажа. Что-то есть между ними общее…
— Судьба, — коротко ответил на ее вопрос Гера, — точнее, судьба России. Они были едины.
— Значит, «хантер» это карманные часы? — он кивнул. — Странно. Никогда не слышала такое название.
— Да у нас и часы то не носят, особенно карманные.
— Очень красивые, — она бережно положила их на ладонь. — И так приятно ощущать их форму и вес… Мы в детстве из Геленджика привозили домой голыши… Чем-то похожи…
— Обрати внимания, ни одной царапинки на корпусе. Ему был очень дорог этот подарок, потому хранил в чем-то мягком и не носил каждый день.
— Да, подарок на 20 лет. Какая красивая память… Наверное у них были романтические отношения. Посмотри, она выглядит чуть старше, а правую руку спрятала. Там явно кольцо было… Она за-му-жем…
— Думаешь?
— Он хранил эти часы белее пяти лет до отъезда. Так хранят письма или фотографии…
— Наташка, да ты просто прирожденный детектив!
— Нет. Это тебе любая женщина скажет.
Они помолчали, ощущая некую неловкость от бесцеремонного вторжения в чужую жизнь и чужие тайны.
— Ну, нам бы по фото ее имя найти, — Гера сложил в конверт с сургучной печатью письмо и фотокарточку. — Хотя не знаю, вправе ли мы опубликовывать его.
— Не торопись. Решишь позже.
— Нет. Решать будем вместе, поскольку в письме сказано, что передать подарок наследнице рода Игнатьевых.
Он с такой любовью посмотрел на собеседницу, что Наташка повернулась в нему.
— Я знаю только одну наследницу…
— Герка, это только твои фантазии.
— Хорошо. Добьемся разрешения провести генетический анализ. Уверен, что и у Анны Аркадьевны Рязанцевой, и твоей бабушки Антонины Сергеевны, и у твоей мамы и у тебя…
— И не думай — отрезала Наташка. — Мама никогда не согласится на то, чтобы тревожить прах бабушки.
— Ладно, сравним твой ДНК и Екатерины Владимировны Игнатьевой.
— Ты что это тут раскомандовался?
Она даже вскочила со стула, так сверкнув очами, что он рассмеялся.
— Вылитая Игнатьева…
Они примирительно рассмеялись, а Гера аккуратно завязал махровое полотенце с вещами поручика, пролежавшими под четвертой колонной у парадной двери его родового имения в Аркадьево.
— У тебя есть пара часов свободных? — неожиданно спросил он.
— Да, по расписанию у меня четыре пары. Конвой прибудет за мною около пяти.
— Тогда идем вместе, и положим это добро в банковский сейф. Тут филиал Сбербанка рядом.
— А мороженное? — лукаво облизнула губки Наташка.
— По две в каждую руку, — хихикнул он. — Сейчас, я только рюкзак возьму.
Начиналось бабье лето. После дождливого июля и прохладного августа, тепло решило побаловать обитателей столицы. Уже кружились большие кленовые листья, засыпая золотом газоны и дорожки вокруг МГУ. Гера предложил спутнице согнутый локоток и лихо по-гусарски щелкнул каблуками. Вернее — кроссовками. Получилось забавно, и Черняева из Беляево подхватив его, прижалась и зажмурилась от удовольствия, словно котенок на солнышке. Он склонился к ее ушку и прошептал:
— Осень приоделась на прогулку, и в наряде ярком, не спеша, одиноко шла по переулку, шлейфом из листвы сухой шурша…
— Герка, так не честно, — она даже топнула ножкой, — быстро признавайся…
— Мороженное будет непременно, — перебил он ее и лукаво улыбнулся, — а ты больше не боишься пальмового масла, которое эти коварные производители так и наталкивают в эти хрустящие вафельные стаканчики. Так и наталкивают…
— Нет, я возьму то, которое ты сам себе выберешь. Ты же по нюху его узнаешь.
— За версту!
— Хвасту-ннн, — передразнила его девушка.
Они степенно подошли к большому цветному зонтику с надписью «Мороженное».
— «Снежный городок»? — он повернулся к спутнице.
— Да, — облизнулась Наташка. — Пломбир-р.
— Один стаканчик, один брикетик и два эскимо, — Гера протянул деньги продавщице и уточнил. — Оба с палочкой.
Дама в белоснежном переднике и платке, не сдерживая улыбки, быстро положила мороженное на лоток. Общаясь с молодежью, сам невольно чувствуешь себя таким, когда одного мороженного, подаренного тобой или полученного в подарок, вдруг становится достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым. И мир принимает это мимолетное, незаметное для иных событие, и откликается чем-то неприметным для иных и понятным для счастливчиков.
— Пойдем через двор, — предложил Гера, ловя на себе косые взгляды спешащих прохожих, — а то эти так и норовят ухватить кусочек. Нет чтобы взять хрустящий стаканчик и с чувством, с толком…
— Рюкзачок скинь, — оборвал его незнакомый грубый голос. — Устал, небось…
Гера резко обернулся и столкнулся с взглядом маленьких, злобных глаз. Он заслонил собой Наташку, раскинув руки.
— Мужик, ты чего?
— Да не нужно мне твое мороженное, — ухмыльнулся тот и коротким движением выхватил нож, — рюкзачок отдай. Поносил и будет…
— Он верно говорит, — сбоку раздался еще один незнакомый голос.
Наташка испуганно вскрикнула, но Гера быстро скинул рюкзак, придавливая девушку спиной к стене дома. Во дворе, как назло, прохожих не было… Парень, раздумывая, подержал свою ношу в руке и протянул незнакомцу. Тот осторожно
