Отдых на озере - Анна Лерина
– Спасибо, Ната! Я хочу, чтобы ты прицельно разговорила обеих подруг. Я хочу, чтобы ты через Клару вытащила из Светланы Аркадьевны подробные сведения об этой женщине. Мне нужно знать о ней всё. Только тогда я смогу понять, на ком лежит настоящая ответственность за смерть Артёма: на Шашкине или всё же на ней.
– Я поняла тебя, – сказала Наташа, – завтра же утром я примусь за дело. Всё, что смогу, я про неё у старушенций разузнаю.
– Спасибо тебе, – снова горячо поблагодарила я.
Фонарь, побившись в световой агонии, окончательно перегорел, и мы обе стали выбираться из-за стола. Перед тем как скрыться в своём номере, Наташа обернулась и, подмигнув мне, прошептала:
– А эта Альбина Игоревна, оказывается, та ещё штучка.
Глава 19
Сквозь распахнутое окно в комнату хлынул тяжёлый, напитанный влагой утренний воздух. Тёплая, почти тропическая изморось окутала сосновый лес и погрузила его в тягучую сонную негу.
Я несколько раз обильно втянула носом восхитительную воздушную смесь и, невольно зажмурившись, представила себя где-то в дождевых лесах Центральной Африки. Затем, сладко потянувшись, одним прыжком вернулась в уютную кровать.
– Занятия по йоге, думаю, сегодня не будет из-за сырости, – лениво рассудила я. – Значит, есть повод лишний час поваляться в постели.
Развернув прихваченный накануне в магазине яркий журнал, я принялась листать глянцевые страницы. Но читать оказалось ужасно неудобно. Строчки расплывались, а мелкий шрифт был и вовсе совершенно неразличим. Сегодняшнее пасмурное небо было весьма жадным на солнечные лучи. Даже полностью открытое окно пропускало внутрь лишь жалкие обрывки того, что можно было считать хорошим естественным светом.
Несмотря на это, я всё же упрямо попыталась разобрать подпись к любопытной фотографии, изображавшей причудливую конструкцию из кастрюль, обломков, кажется, черепичной крыши, каких-то рулонов и коробок с торчавшими из них человеческими руками и ногами. Потерпев вполне предсказуемую неудачу, но поленившись вылезти из-под простыни, чтобы включить электрический свет, я направила на текст фонарик своего телефона. Хоть для чего-то гаджет здесь пригодился, улыбнулась я.
Вопреки ожиданиям, фотография оказалась не иллюстрацией к сводке с места какой-то техногенной катастрофы. На ней была представлена инсталляция одного восточноевропейского художника под названием «Семейная жизнь». Грустно и понимающе вздохнув, я ещё раз нехотя покосилась на выключатель, после чего закрыла журнал. Ознакомлюсь с новинками в мире современного искусства в другой раз, подумала я. Благо хотя бы до телевизионного пульта выбираться из постели и куда-то идти было не надо.
Нажав кнопку включения телевизора, я принялась блуждать по скудному набору каналов, думая, что именно порадовало бы меня в ближайший час.
Передача о крайней важности спортивного тюнинга для автомобиля любого уважающего себя мужчины оставила меня совершенно равнодушной. Мультсериал о тяжёлой доле медведя, взявшего на себя бремя воспитания гиперактивного человеческого детёныша в цветастом платочке, и без того долгие годы был для меня вынужденным домашним контентом. Ценные же советы садоводам о способах опрыскивания плодовых кустарников вовсе вызвали стойкий рефлекс отвращения. Пришлось остановить свой выбор на популярном ток-шоу, очевидно, транслируемом в повторе.
Что касается удовольствия от просмотра, на этот счёт я наивных иллюзий не питала. Подобные передачи никогда не входили в перечень моих любимых. Однако, наткнувшись на знакомую заставку, я немедленно вспомнила, что накануне как раз запланировала поискать в сети выпуск этой передачи, посвящённый детдомовским детям и тронувший за живое моего ребёнка. Судя по всему, повторять сейчас должны были именно его.
– Отлично, значит, совместим полезное с вынужденным, – сказала себе я и принялась вслушиваться в звучавшую с экрана речь.
Между тем на студийных диванчиках уже сидело десятка полтора гостей. Очевидно, передача шла уже довольно давно, и первую её часть я успешно пропустила. Оставалось надеяться, что интересовавшие меня моменты окажутся именно во второй половине программы.
– Почему вы продолжаете утверждать, что ребёнок Галины – не ваш сын? – вкрадчиво уточнил импозантный ведущий у долговязого нескладного парня в сиреневом худи.
– Да потому, что я не знаю эту Галину, я вообще, впервые её вижу, – уверенно произнёс в ответ вопрошаемый.
– Это меня? Меня ты впервые видишь? Да ты, да знаешь, кто ты? Ты… – резко ворвался в беседу, но оказался плотно запикан в конце фразы визгливый голос полноватой девушки в кофточке со стразами.
– Давайте успокоимся, Галина, – увещевал довольный эмоциональным развитием эфира ведущий, – и подумаем, как вы сможете доказать отцовство Эльбрусика. Для этого обратимся к нашим экспертам.
– Дайте сначала слово мне! – потребовала худая блондинка в огромных очках. – Я, как общественный активист, хочу добиться публичного порицания всех нерадивых отцов. Почему-то собственные дети им нужны только до тех пор, пока женщина прыгает перед ними в красных тюлевых трусах с кастрюлей борща в одной руке и большой зарплатой в другой.
– Да потому, что по статистике сорок процентов мужчин воспитывают в браке не своих детей! – заорал неопрятного вида мужик, вскочив со своего диванчика.
– Какая интересная теория, – многозначительно перебил его ведущий, – мы непременно обсудим её в одном из следующих выпусков программы.
– Где ты взял, гад, такую статистику? – завизжала крупная пожилая дама, сидевшая рядом с предыдущим оратором, и усадила его на место, с силой потянув за полы засаленного пиджака.
– Уважаемые гости, прошу вас соблюдать порядок, – строго сказал ведущий. – Передадим же наконец слово нашим экспертам.
Чудаковатого вида юрист принялся вещать что-то об обращении Галины в суд и предоставлении показаний свидетелей, а после рождения ребёнка – запроса ДНК-экспертизы. А я с любопытством рассматривала периодически появлявшееся на экране лицо парня в сиреневом худи. Тот, кого ведущий назвал Эльбрусиком, наблюдал за всем происходящим с тоскливым и отсутствующим видом. Отчего-то я не могла избавиться от мысли, что этот персонаж мне знаком.
Раздумья мои нарушил сам парень. В какой-то момент он изобразил громкий стон, перебив монотонное бормотание юриста, а затем, театрально откинувшись на спинку дивана, заорал куда-то в потолок:
– Как вы меня тут все достали! Слышите? Надоело мне! Застрелюсь на… и попробуйте потом что-то кому-то доказать, – после чего принял нормальное положение и торжествующе оглядел экспертов.
Но невозмутимый юрист, пригладив жидкую бородёнку и чуть заметно в неё ухмыльнувшись, продолжил говорить, даже не сменив при этом тона:
– Можете стреляться сколько душе угодно, молодой человек, экспертизу можно произвести и после вашей смерти. Если будет доказано, что ребёнок
