Марина Серова - Он все видит!
– Ну, разумеется, до того, как умер!
– Ладно, что там у тебя? – Савин легко перешел на «ты».
– Дело у меня к вам есть. Надо встретиться.
– Где и когда?
– Завтра, ровно в полдень, в сквере напротив драмтеатра. Я буду прогуливаться по центральной аллее с красным зонтом-тростью.
– Лады! Надеюсь, ментов не приведешь? – спросил Аркадий шепотом.
– То же самое я хочу спросить у вас, – я продолжала обращаться к карманнику на «вы», хотя он сразу начал мне «тыкать».
– Я их на дух не переношу. До встречи!
– До завтра. – Я отключилась и сказал дедуле: – Он клюнул.
– Держу пари: Аркашка придет туда на два часа раньше и тщательно проверит, не приведешь ли ты за собой «хвост», – заявил дед.
– Пусть проверяет.
* * *Вечером мне позвонила Даша:
– Поля, прости меня, пожалуйста. Я вела себя так глупо! Представляю, как ты на меня обиделась.
– Ну что ты, – возразила я. – Какие могут быть обиды?
– Я даже не знаю, что на меня такое нашло… Ты столько для меня делаешь, а я вместо благодарности тебе одни хлопоты доставляю!
– Дашенька, все нормально. Скажи, как ты себя чувствуешь?
– Все хорошо.
– Ну и замечательно! Привет тебе от Аристарха Владиленовича.
Я не стала рассказывать Засухиной, что с Татьяной Владимировной случился инсульт. Эта информация могла Дашу серьезно взволновать.
Глава 16
На следующий день я принялась тщательно готовиться к своей встрече с карманником. Припомнив уроки школы стилистов, я решила использовать образ актрисы Веры Холодной. В этом замысле не таилось никакого скрытого смысла, мне надо было просто изменить до неузнаваемости свою внешность. За создание образа великой актрисы начала прошлого века я когда-то получила отличную оценку. Технические детали макияжа «под Холодную» впечатались в мою память намертво, как таблица умножения. Сначала я «отбелила» лицо светлой пудрой, потом карандашом подвела брови «домиком», затем, используя попеременно черные и серые тени, придала своим глазам печальное выражение. Жирная подводка и густая тушь усилили этот эффект. «Сделав» глаза, я принялась за свой рот. У Веры Холодной были опущенные вниз уголки губ. Я изобразила это же очертание губ с помощью контурного карандаша, а затем накрасила их ярко-красной помадой. Поверх парика с черными волнистыми волосами я повязала шелковый дымчатый шарфик так, чтобы его концы свободно свисали до середины спины.
Соответствующую этому образу одежду мне долго искать не пришлось. Вполне сгодилась длинная пышная черная юбка и темно-серая блузка с кружевными вставками. Я облачилась в это одеяние, взяла красный зонт-трость, посмотрела на себя в большое зеркало и поняла, что аксессуар, по которому меня должен был узнать карманный вор, никак не вяжется с моим новым образом. Но когда я нацепила на шею красные бусы и повесила на плечо сумочку в красно-черную полоску, все встало на свои места.
– Ариша, как ты думаешь, на кого я похожа? – спросила я, заглянув в дедову спальню.
– На еврейскую даму средних лет, – сказал он, немного подумав. – И еще – на актрис немого кино. Они почему-то все были на евреек похожи.
– Это потому, что для немого кино на лицо накладывали затемненный грим, – пояснила я.
– Ну что ж, мне нравится твое перевоплощение. Но, Полетт, будь предельно осторожна! Ты ведь собираешься выступить в роли заказчицы настоящего преступления. И зачем только я пошел у тебя на поводу?
– Ариша, не переживай! Все будет хорошо. Извини, поцеловать тебя я не смогу, впрочем… – и я послала дедуле воздушный поцелуй.
Он мне ответил тем же.
* * *Я припарковалась в двух кварталах от здания драмтеатра и дальше пошла пешком. Единственный театр был гордостью нашего города, не только по части своего весьма разнопланового репертуара, но и с архитектурной точки зрения. Администрация не жалела денег на поддержание этого здания, выполненного в стиле барокко, в надлежащем состоянии, чего нельзя было сказать о сквере, к которому был обращен фасад театра. Фонтан давно не работал, многие скамейки требовали капитального ремонта, а гипсовые статуи давно куда-то исчезли – то ли они попали на свалку, то ли угодили к кому-то на дачные участки в качестве элементов садового интерьера. Тем не менее горожане любили прогуливаться в этом сквере, особенно в летнюю жару. Деревья, посаженные по обочинам аллей, смыкались в вышине своими кронами, даря отдыхающим густую тень в течение всего дня.
Пройдя неспешным шагом по центральной аллее, я остановилась, огляделась по сторонам и двинулась в обратную сторону. Навстречу мне пружинящей походкой двигался невысокий мужчина средних лет. Я подумала, что это и есть Аркадий Савин, но, кажется, ошиблась. Поравнявшись с молодой женщиной, катившей коляску с грудным ребенком, он остановился и наклонился к малышу. Так поступают только родственники или очень хорошие знакомые. Общение с малышом и его мамашей длилось недолго – всего-то несколько секунд, после чего женщина покатила коляску дальше, а мужчина приблизился ко мне. Когда расстояние между нами сократилось до одного метра, он спросил:
– Простите, вы не подскажете, где тут можно купить огнетушитель?
– За углом, – ответила я.
– Значит, ты и есть Оля? – Савин оценивающе оглядел меня с ног до головы. Я ответила ему тем же. – Ну и что у тебя за дело ко мне?
– Давайте присядем, – предложила я, указав зонтом-тростью на скамейку, с которой только что поднялись две старушки.
– Ну, давай, – согласился он и плюхнулся на скамью буквально впритирку ко мне.
– Отодвиньтесь, – тихо, но строго сказала я. – Со мной этот номер не пройдет.
– Какой номер? – Аркадий улыбнулся мне такой же – ничего не выражающей – улыбкой, которую я так усердно репетировала с Сержем.
– Вы думаете, я не поняла, зачем вы сюсюкали с ребенком? Стянули под шумок у его мамочки пару сотен рубликов, которую она взяла с собой, чтобы купить ему пачку подгузников, и радуетесь. Человека вашего уровня совершенно не красит такой мелкий улов.
– Ой-ой-ой! Какая ты умная, – Савин как бы невзначай положил руку на спинку лавочки, почти коснувшись моего плеча.
– Уберите руку, – тут же сказала я. – Я пришла сюда, чтобы сделать вам заказ, а не для того, чтобы позволить себя обокрасть!
– А кто тебе сказал, что я принимаю какие-то заказы?
– Огнетушитель и сказал. Мы с Олегом были очень близки.
– Понятно, откуда такой траур и трагизм в глазах. До сих пор его оплакиваешь? А может, я тебя смогу утешить? – спросил Аркаша, выпятив вперед острый подбородок.
Я вдруг поймала себя на мысли, что Савин и Соловьев – оба относятся к одному мужскому типажу. Правда, первый был повыше ростом, но это не имело никакого значения. А что имело значение? Пожалуй, сходство в чертах их лиц…
– Эй, ты меня слышишь? – карманник пощелкал пальцами у меня перед носом.
– Слышу, но не собираюсь отвечать на глупые вопросы.
– Ну, ладно, тогда не будем зря трепаться. Чего ты конкретно от меня хочешь?
– Мне надо наказать одного человека.
– А я при чем здесь?
– Когда Огнетушитель был еще жив, он оказался примерно в такой же ситуации, как я сейчас. Одним словом, его кинули. Олег все думал о том, как наказать того человека, и сказал – жалко, Аркадия нет в Горовске, он бы его пощипал! На всякий случай он попросил меня позвонить вашей маме, но она сказала, что сама давно хочет видеть своего сына. Ее номер остался в памяти моего мобильника, и я вчера решила ей позвонить, так, на удачу – а вдруг вы вернулись в Горовск…
– Тебя что, тоже кинули? – спросил Савин едва ли не с сочувствием и снова придвинулся ко мне поближе.
– Прошу вас, держите дистанцию!
– Оля, а ты ведь и сама не промах, – заметил карманник, отодвигаясь. – Неужели кто-то смог тебя кинуть?
– Я и сама думала, что такое невозможно. Но тот нотариус, к чьим услугам мне пришлось обратиться, был подкуплен…
– Ах, вот в чем дело? От него ты не ждала подвоха, поэтому и вляпалась, а от меня каждую секунду ждешь, поэтому сидишь вся такая напряжная… Расслабься!
– Как-то не получается, – сказала я и со значением посмотрела на женщину с коляской: она сделала круг по скверу и вновь вернулась на центральную аллею.
Когда она миновала нашу скамейку, Аркадий вдруг встал, вышел на середину аллеи, наклонился, разогнулся и громко крикнул:
– Девушка, постойте! Вы кошелек обронили.
Молодая мамаша остановилась, сунула руку в задний карман джинсов, поняла, что он пуст, и оглянулась.
– Ой, как же я его выронила? Не понимаю, – сказала она, забирая из рук карманника свой кошелек. – Спасибо вам большое!
– Не за что. Будьте повнимательней, – посоветовал ей Аркадий и вернулся на скамейку. – Значит, говоришь, нотариус… Он что же, твои документы с собой носит?
– Нет, мои документы он с собой точно не носит.
– Тогда это не мой профиль. Я по кабинетам и сейфам не шарю.
