Алёна Белозерская - Изумрудный шифр
— Жизнь мне спасла ты!
Луиза Фернанда не нашла ничего, чтобы опровергнуть эти горячо произнесенные слова, лишь с согласием кивнула и тут же добавила:
— И все же, Тони, я еду на встречу одна.
— Как скажешь, — ехидно вставил Маркус. — Не удерживай ее, Тони. Если они вдруг окажутся такими, как мы предполагаем, то завтра из утренних газет, из сводки совершенных за ночь преступлений, мы узнаем о судьбе Луизы Фернанды.
Тони нахмурил брови и мрачно спросил:
— Как объяснить Вороному твое отсутствие?
— А почему я должна докладывать о том, как собираюсь провести вечер? — вопросом на вопрос ответила Луиза Фернанда и, взяв сумочку, направилась к двери.
— Что значит, не «должна докладывать»? Вы же, как бы это точнее выразиться, — Маркус подыскивал нужные слова, — встречаетесь по ночам.
Тони усмехнулся себе под нос, увидев гордо выпрямленную спину девушки, не пожелавшей прокомментировать последнее замечание своего не в меру откровенного друга.
* * *В «Трагалус» столики рекомендовалось заказывать заранее, особенно если желаешь провести приятный вечер на втором этаже в свете звезд под стеклянной крышей. Любезный метрдотель провел ее наверх и, расточая улыбки, поинтересовался, что она желает выпить в ожидании своих спутников. Луиза Фернанда спросила совета. Метрдотель долго и с удовольствием описывал ей достоинства имеющихся у них напитков, рекомендуя легкое белое вино, название которого тут же вылетело из головы девушки.
— Доверяю вашему вкусу, сеньор, — сказала она, мягко улыбнувшись в радушное лицо.
Бокал вина помог скрасить ожидание. Луиза Фернанда с облегчением вздохнула, увидев появившегося в зале Бруно.
— Добрый вечер, синьорина Альворадо, — приветствовал он девушку.
— Здравствуйте, — таким же официальным тоном ответила она и улыбнулась подошедшему следом за ним Массимо.
Мужчины присели, и тут же у столика появился официант, подавший меню. Луиза Фернанда ощущала легкое беспокойство, потому что беседа шла совсем не о том, о чем говорил Массимо, когда просил о встрече.
— Бруно, ты ведь у нас знаток каталонской кухни, — сказал Массимо. — Что посоветуешь заказать?
— Рекомендую фаршированные шпинатом рулеты из куриной грудки, — отозвался Бруно. — Можно заказать буйабес или барабульку с перцем, петрушкой и миндалем.
— А на десерт непременно попробуйте фирменный торт «Трагалус» из черного и белого шоколада, — посоветовала Луиза Фернанда. — Но я думаю, мы здесь не для того, чтобы наслаждаться хитрыми гастрономическими вариациями на средиземноморские темы.
Глядя в красивое лицо девушки, Бруно чувствовал досаду, вызванную тем, что сейчас им придется говорить слова, которые непременно ее расстроят. Кроме того, Бруно было обидно, оттого что она выказывает неприязнь к нему. Он видел колючие взгляды, направленные в его сторону, что не могло не задевать и не вызывать недоумение.
— Во-первых, — начал Бруно, — внесем некоторую ясность в то, кем мы с Массимо являемся. Мы занимаемся расследованием убийства кардиналов Альбицци и Маринетти…
— Так вы полицейские?! — Луиза Фернанда едва не подскочила на стуле от неожиданности.
— Не совсем, — улыбнулся Массимо. — Мы монахи и…
— Кто? — она непонимающе перебила его.
— Монахи-иезуиты, — повторил Массимо.
Луиза Фернанда нервно рассмеялась, но почти мгновенно успокоилась, почувствовав серьезность, исходящую от мужчин. Она поняла, что все сказанное было правдой, и искренне недоумевала. Посмотрев на Бруно, которому нужно было быть актером, а не священником, Луиза Фернанда спросила:
— Но почему?
— Почему монахи или почему детективы? — улыбнулся Бруно, догадавшись, о чем она думает. — Потому что так должно быть.
Луиза Фернанда испытывала разочарование и одновременно стыд. С ужасом для себя она подумала о том, что ей было бы гораздо легче, если бы они сказали, что работают на Николаса. Или что они полицейские, которые намереваются арестовать ее. Но монахи! Непонятно почему, но ей стало крайне неприятно от мысли, что эти мужчины принадлежат богу. Уж слишком много в жизни Луизы Фернанды было людей, которые отдали свои жизни тому, в кого она не верила.
— Простите, но мне неловко. — Луиза Фернанда печально посмотрела на своих спутников. — Я не воспринимаю вас как священников, — правдиво ответила она и, смеясь, добавила: — Странное ощущение. Мои глаза говорят одно, а слова, произнесенные вами, заставляют верить в другое. Скажу вам, что это настоящая пытка для сознания. И как же мне теперь к вам обращаться?
— Так же, как и раньше, — усмехнулся Бруно. — По имени.
Луиза Фернанда сделала большой глоток вина. Потом еще один.
— Но, как я понимаю, это не все, что вы хотели мне сказать.
Массимо кивнул в знак согласия и провел пальцами по губам, словно собираясь с мыслями.
— Разговор будет касаться вас и вашего наставника, — после некоторой паузы сказал он. — Обещайте, что будете внимательной и спокойной.
Он начал рассказ, напряженно вглядываясь в Луизу Фернанду, стараясь прочесть настроение и чувства девушки. Но лицо ее ничего не выражало, лишь в глазах, отливающих золотом, едва заметным огоньком то появлялось, то внезапно исчезало недоверие.
— Армандо не мог быть связанным с мафией. Он же священник! Николас — допускаю, даже более чем допускаю. Но Армандо… Вы обманываете меня!
— Успокойтесь. — Бруно дотронулся до ее плеча. — Как вы думаете, из-за чего за вами охотятся? Из-за денег мафии, которые кардинал спрятал и местонахождение которых закодировал в драгоценностях, подаренных вам и вашим друзьям. Но это еще не все.
— Что ж, добивайте, — нервно усмехнулась Луиза Фернанда.
— Николас Рискони ваш отец, — слегка помедлил Бруно.
Глаза Луизы Фернанды наполнились слезами. Она мгновенно поднялась с места и быстрым шагом вышла из зала. Бруно направился за ней. Он нашел Луизу Фернанду сидящей на бордюре и бездумно глядящей перед собой. Присев рядом, Бруно обнял ее за плечи.
— Вы же священник, — бесцветным голосом произнесла девушка. — Вам нельзя обниматься.
Она закрыла лицо руками, и Бруно понял, что она плачет.
— Николас не может быть моим отцом, — произнесла Луиза Фернанда.
Она вспомнила многочисленные подарки. Вспомнила его особое отношение, и смех друзей, говоривших, что старик влюбился в нее. Вспомнила, что всегда ненавидела его и одновременно любила. Представила глаза, горевшие золотым блеском, таким же, как и ее. И волосы, светлые и мягкие. Почему никто не замечал их физического сходства?
— Я ничего не понимаю, — тихо сказала она, вытирая слезы.
— Николас выкрал вас. Отвез в Рим, где передал Армандо.
— Значит, Армандо обо всем знал? — спросила она и с болью посмотрела на подошедшего Массимо. — Мне всегда говорили, что я родилась в Испании. Мне лгал священник. Может, и вы лжете?!
— Вы действительно родились в Испании. — Массимо ласково провел рукой по ее волосам. — Здесь, в Барселоне. И вас зовут Изабелла Солана Торрес.
Луиза Фернанда глухо застонала, вспомнив о бумажке из коробки, которую ей привез отец Джорджио. На ней рукой Армандо было написано имя, которое только что произнес Массимо. Ее настоящее имя.
— Мама звала меня «виноградинкой», — пробормотала она. — Вот почему я всегда стремилась в этот город. Где сейчас моя мама?
Бруно прижал Луизу Фернанду к себе, ощущая острый прилив нежности к этой растерянной и опечаленной девушке.
— Ваша мама умерла четыре года назад. Но сестра и отец, тот, которого вы всегда считали отцом, живут в районе Педральбес.
Девушка пораженно посмотрела на него.
— Но ведь в этом же районе живет Олег. Возможно, я каждый день проходила мимо их дома и ничего не знала. Я хочу увидеть этот дом, — внезапно сказала она и резко поднялась.
— Уже поздно, Луиза Фернанда, — Массимо взял ее за руку. — Давайте сделаем это завтра. Вы ведь хотите встретиться со своими родными? Я правильно вас понял?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет, я не хочу тревожить их. Они уже забыли обо мне. И моя сестра… Она, должно быть, родилась после того, как меня украли, — Луиза Фернанда с трудом подбирала слова. — Она не знает меня. Нет. Я просто хочу посмотреть на дом, где жила моя мама, и хочу знать, где она похоронена. Но, Массимо, зачем же Николас пытается меня убить? Я ведь его ребенок!
Массимо не знал, что ответить на этот вопрос.
— О господи, — прошептала Луиза Фернанда.
— От того, что вы узнали, кто ваш отец на самом деле, ничего не изменилось, — мягко сказал Бруно. — Ведь Рискони прекрасно знает, кем вы ему приходитесь, и все равно продолжает игру.
— Я не игра, — резко ответила Луиза Фернанда. — Я его дочь. Во мне течет его кровь. И я ненавижу его. Ненавижу настолько сильно, что готова убить, не задумываясь. Жестоко и медленно, так же, как он убивал меня все эти годы. И не смейте говорить мне, что я поступлю неправильно. Вы не на моем месте. Вас не пытается убить собственный отец. Вас не обманывал близкий человек, которому вы верили всей душей и который оказался таким же мошенником, как и я сама, разве что носящим сутану. Вы не имеете права удерживать меня от того, что я собираюсь сделать. Сейчас я иду смотреть на дом, где жила моя мама. И клянусь, что убью любого, кто попытается помешать мне.
