Алёна Белозерская - Изумрудный шифр
— Вы полагаете, что в этих деяниях были замешаны только двое? Мне необходимо быть уверенным, что этой махинацией занимались только Маринетти и Альбицци.
— Не думаю, что это будет легко узнать, — Массимо покачал головой. — Если кто-то из духовенства и был посвящен, то после убийств кардиналов наверняка постарается сделать так, чтобы это никто не обнаружил.
Папа понимающе кивнул.
— Я прикажу тщательно проверить все счета.
— И мы не знаем, — продолжил Массимо, — кто еще, кроме нас, читал бумаги Антонио Скарузо. Поэтому неизвестно, сколько людей посвящено в эту тайну.
— Расскажите мне все, что произошло с момента нашей последней встречи.
Массимо помог понтифику присесть в кресло и поправил сутану у его ног. Он начал длинный рассказ, и папа, не перебивая, слушал его. Бруно молчал, не пытаясь вмешиваться в повествование, только его глаза засветились странным блеском, когда Массимо начал рассказывать о Луизе Фернанде. Массимо ничего не утаил от понтифика и правдиво описал свое отношение к девушке, и все же Бруно чувствовал некоторую недосказанность, и это беспокоило не меньше, чем изучающий взгляд папы, направленный на его друга.
Прислушиваясь к своим ощущениям и одновременно не отвлекаясь от рассказа Массимо, Бруно поднялся с кресла и подошел к окну. Он смотрел на зеленую лужайку, но не видел ее сочных красок, не замечал синевы яркого чистого неба, и даже проказливый ветерок, без спросу залетавший в кабинет и колыхавший тюль, не привлекал его внимания. Бруно был погружен в себя и тем не менее не упускал ни одного слова, произносимого другом.
— Что тебя беспокоит, дитя мое? — вдруг услышал он голос папы, но подумал, что тот обращается к Массимо, и поэтому не стал отвлекаться от размышлений.
— Бруно, — позвал понтифик, и мужчина виновато обернулся.
— Я думал о женщине, о которой только что говорил Массимо.
— Похоже, что она вас обоих привязала к себе. Но меня интересует, насколько вы непредвзяты и беспристрастны? Так ли невинна эта девушка, как сказал отец Массимо? — Понтифик вздохнул. — И верна ли информация о ее семье?
— Она полностью соответствует истине, святой отец, — сказал Бруно. — Я летал в Барселону, где ознакомился с материалами по делу о ее похищении и встречался с семьей Солана Торрес. К сожалению, мать Луизы Фернанды умерла, но я имел беседу с ее отцом. Точнее сказать, с приемным отцом. Девочка носила его фамилию, и он считал ее своей дочерью. Биологическим отцом Луизы Фернанды является Николас Рискони, который и привез девочку в Рим, отдав в приют, находящийся под контролем кардинала Альбицци. Он с самого начала присутствовал в жизни девушки, но не как родитель, а как друг, после как босс.
Бруно непонимающе покачал головой и жарко добавил:
— Разве может отец сотворить подобное со своим ребенком? Забрать у матери, лишить семьи и отдать в приют. Сделать воровкой и теперь вести на свою же дочь охоту!
Массимо внимательно вгляделся в лицо друга, с удовольствием отметив, что оно горит от негодования.
— Ваше святейшество, как прикажете поступить с девушкой? — спросил Массимо, видя, что Бруно опасается задавать этот вопрос.
Папа молча рассматривал мужчин. Он уже знал, что делать дальше, но не спешил отвечать. Во все глаза он смотрел на Массимо и видел, как беспокойно блестят его глаза в ожидании ответа. Затем перевел взгляд на Бруно, пытающегося скрыться за маской спокойствия, но горящие щеки выдавали волнение, охватившее его.
— Женщина должна узнать о своей семье, — сказал он и потянулся дрожащей рукой к фотографии Луизы Фернанды, лежащей на столе. — Держите ее под постоянным контролем.
Бруно обошел свое кресло и остановился возле папы.
— А Николас Рискони? — прокашлялся он.
— Дети мои, — глаза понтифика загорелись непонятным блеском, — так как Рискони главный персонаж этой истории, то и отношение к нему должно быть особым. Мне необходимо некоторое время, чтобы все обдумать, заново перечитать документы, все взвесить. Я не хочу ни в чем ошибиться.
Папа вежливо кивнул, показывая, что беседа окончена. После ухода монахов он еще долгое время смотрел перед собой. Ему было больно, сердце разрывалось на части, а душа скорбела. Понтифик достал из папки фотографию, на которой камера запечатлела счастливые минуты из жизни трех друзей, открыто смеющихся и не подозревающих, что их ожидает впереди.
* * *Официантка принесла монахам кофе и вернулась к стойке, удивленно посмотрев на бармена и кивнув в сторону мужчин в сутанах. В Риме сложно кого-то удивить священниками, ведущими беседу за чашкой кофе в модном ресторане. И все же эти два человека вызывали искренний интерес в глазах посетителей и обслуживающего персонала. Уж слишком они были не похожи на священников. Оба стройные и прекрасно сложенные, они скорее напоминали воинов. Казалось, все в ресторане только и делали, что украдкой подглядывали за ними, тихо обсуждая их между собой.
Массимо смотрел в окно. Он был задумчив и немногословен. Бруно также не намеревался заводить беседу и молча пил свой кофе. У него было беспокойно на душе, но он старался отогнать неприятные ощущения, разглядывая интерьер, напоминающий буржуазную гостиницу.
— Когда собираешься встретиться с Луизой Фернандой? — спросил он.
— А разве ты не со мной? — Массимо с усмешкой посмотрел на Бруно. — Думал, что ты не упустишь случая лишний раз проконтролировать меня.
— Мне не в чем тебя контролировать, — отрезал Бруно. — Я не хотел встречаться с Луизой Фернандой только потому, что не нравлюсь ей. Она должна будет узнать серьезные обстоятельства из своей жизни. И эти известия должен принести человек, которому она доверяет и который вызывает симпатию.
— Ты заставляешь меня удивляться. Раньше тебе было безразлично, как люди к тебе относятся. А сейчас в твоем голосе я слышу обиду.
— Не верю! У меня ровный, ничего не выражающий голос.
Массимо тихо засмеялся.
Он достал из-под сутаны телефон и набрал номер, по которому должна была ответить Луиза Фернанда. Трубку долго не поднимали. Наконец послышалось мягкое приветствие. Массимо улыбнулся так, как будто Луиза Фернанда была рядом.
— Я не знаю, — тихо ответила она в ответ на просьбу встретиться. — Я не думаю, что это будет правильно.
— Мы обязательно должны увидеться, — настаивал Массимо. — Луиза Фернанда, мне нужно многое рассказать вам о кардинале Альбицци и о вашей семье. Где вы находитесь?
— Я в Барселоне.
Массимо удивленно посмотрел на трубку.
— В Барселоне? Хорошо. — Он взглянул на часы. — Думаю, что мы сможем увидеться еще сегодня.
— Тогда я закажу столик в «Трагалус».
Массимо расплатился с официантом и поднялся.
— А теперь, дорогой отец Бруно, нас ждут чемоданы, самолет и Барселона.
— О, великие каталонцы, — весело улыбнулся Бруно, — обожаю вашу кухню. Боже, благослови Луизу Фернанду за то, что местом встречи она выбрала близкую Испанию, а не далекий Рио-де-Жанейро!
Глава 27
Барселона
Луиза Фернанда выбрала платье голубого цвета, которое ей недавно подарил Олег, и оценивающе посмотрела на себя в зеркало. Неизвестно почему, но сегодня ей хотелось хорошо выглядеть. Как будто она собиралась на встречу к любовнику, которого желала поразить своим внешним видом. Странное ощущение появилось внутри. Впервые за последние дни Луиза Фернанда не думала о том, что постоянно ее тревожило. Не было Николаса, исчезла влюбленность в Олега, даже страхи пропали, как будто никогда и не появлялись. Осталась только необычайная легкость, заполнившая собой все тело, и какое-то странное чувство ожидания. Это чувство, рожденное непонятной надеждой, говорило, что сегодня вечером произойдет нечто важное. Причем настолько важное, что изменит ее дальнейшую жизнь.
Тони подошел к Луизе Фернанде, серьезно посмотрев на нее сверху вниз.
— Я еду с тобой, — сказал он тоном, не допускающим возражений.
— Мне не нужны сопровождающие.
Тони положил руки ей на плечи и тихо встряхнул.
— Неужели ты не понимаешь, что это опасно. Мы не знаем этих мужчин, для чего они появились и какие цели преследуют.
— Один из них спас тебе жизнь. Этого должно быть достаточно, чтобы в тебе появилось доверие, — блеснула глазами Луиза Фернанда и отошла в сторону.
— Жизнь мне спасла ты!
Луиза Фернанда не нашла ничего, чтобы опровергнуть эти горячо произнесенные слова, лишь с согласием кивнула и тут же добавила:
— И все же, Тони, я еду на встречу одна.
— Как скажешь, — ехидно вставил Маркус. — Не удерживай ее, Тони. Если они вдруг окажутся такими, как мы предполагаем, то завтра из утренних газет, из сводки совершенных за ночь преступлений, мы узнаем о судьбе Луизы Фернанды.
