Рафин - Юлия Широкова
– Нет.
– Мы поступим так – ты сейчас войдёшь в эту дверь, – он махнул ножом в сторону ванной комнаты, – И закроешь её на задвижку. Я выйду отсюда вместе с твоей подружкой, если всё в порядке – отпущу её. Если же что-то пойдёт не так – перережу ей горло. Поэтому я в последний раз спрашиваю – там меня ждёт полиция?
– Нет.
Рафин-старший снова указал ножом на дверь ванной комнаты, Костя зашёл туда и закрыл дверь изнутри. Его отец развязал мне ноги, после чего, прихватив чемодан с деньгами, выволок меня из квартиры наружу. Во дворе было темно и пустынно. Закинув чемодан в багажник чёрного джипа, он посмотрел на меня:
– Ну что красавица, пора прощаться? Надеюсь, ты будешь счастлива с этим занудой!
А затем он поцеловал меня в губы, поцелуем страстным и быстрым. Я вздрогнула и отшатнулась. С кошачьей грацией, которая передалась и его сыну, он проскользнул за руль автомобиля и уехал, махнув на прощанье рукой.
Костя подбежал ко мне, развязал руки, обнял, я попыталась обнять его в ответ, но мои руки меня не слушались – я не могла их поднять. И говорить о том, что произошло, пока тоже не могла. Когда мы вернулись в пансионат, к счастью не встретив никого из его коллег по пути, я сказала Косте, что хочу принять ванну, но руки мои всё ещё висели плетьми, поэтому ему пришлось мыть меня. И поить вином из рюмки.
– Ты даже смотреть на меня не можешь, – заметил он с горечью.
– Нет, это не так. Просто мне нужно немного времени, чтобы прийти в себя.
– Как он обращался с тобой?
– Нормально. Терпимо.
– Теперь ты жалеешь, что ждёшь ребёнка от такого человека, как я?
– О чём ты?
– Мой отец – чудовище. И я, наверное, не намного лучше. Яблоко от яблони, как говорится…
– Чушь. И отец твой не чудовище – он просто авантюрист-неудачник. По-своему даже забавный.
– Да, забавный… Когда-то он был для меня кумиром, образцом для подражания. Мне казалось, что все им восхищаются. Он был душой каждой компании – такой обаятельный и неуловимый. Жил играючи. Он брал меня с собой в рестораны наравне со взрослыми, и красавицы, которые его окружали, заигрывали со мной. Мне было лет пять, когда я впервые увидел обнажённую женщину. Она вышла из спальни моего отца, я, понятное дело, уставился на неё, а она, показав на свою промежность, спросила: “Нравится?” Я честно ответил, что нет. А она, усмехнувшись, пообещала: “Ещё понравится!” Мне было восемь лет, когда отец научил меня стрелять из настоящего пистолета, в одиннадцать я уже водил его автомобиль, а в тринадцать одна из его приятельниц помогла мне распроститься с девственностью. Однажды ночью я проснулся от шума – отец с кем-то дрался. Я вскочил с постели, вбежал в гостиную и увидел, как мой отец пырнул ножом какого-то человека, один раз, второй, третий… Потом он заметил меня и сказал – ну раз ты всё равно здесь, поможешь мне избавиться от трупа этого гада. Я испугался, стал плакать, а он отвесил мне затрещину и сказал – не смей сопли распускать, будь мужиком! А потом предупредил, если проболтаешься о том, что здесь произошло, мы вместе сядем в тюрьму – ты теперь соучастник. Я поклялся, что никому ничего не скажу и сдержал обещание, но отец не поверил, что у меня хватит на это характера и на всякий случай сбежал из страны. Потом меня же этим и попрекал. Мол, если б остался в России, то смог бы подняться высоко. Мама чувствовала, что после того лета в Ялте, меня будто подменили. По психиатрам затаскала. Психиатры не помогли. Мне до сих пор иногда снится тот мужик, истекающий кровью…
– Кто это был?
– Я спросил об этом отца, когда он вернулся в страну и заглянул ко мне, чтоб попросить денег. Он сказал, что это был муж какой-то бабы, с которой он спал. Может это правда, а может и нет.
Я протянула руку, которая снова начала меня слушаться и погладила его по голове.
– Прости его. Он просто придурок. Как и большинство отцов. Вообще большая часть человечества состоит из всевозможных негодяев и идиотов, и каждый из них может стать родителем. Думаешь, мне с родственниками повезло? Тоже те ещё фрукты! Папаша, например, как-то встретив случайно меня на улице, отвесил мне неприличный комплимент и только, когда я посмотрела на него, до него дошло, что он решил подкатить к собственной несовершеннолетней дочери…
– Охренеть!
– Да. А мамочка уже раскатала губу на твои миллионы, о которых она прочла в какой-то жёлтой прессе…
– О боже, надеюсь, она не станет тебя похищать?
– Меня – нет, но я не удивлюсь, если она похитит тебя и будет пытать, пересказывая сюжеты любимых сериалов.
– Только не это!
– Кстати, как тебе удалось так быстро раздобыть деньги?
– Мне удалось раздобыть только сто тысяч, остальное в том чемодане – киношный реквизит. Старый чёрт не обрадуется, когда это обнаружит! Мы как раз собирались снимать ту сцену, в которой мой герой падает с крыши и умирает, а вокруг него кружатся выпавшие из его кейса купюры, символизирую бренность материального бытия… Пришлось сорвать съёмку.
– Думаешь, нужно заявить на него в полицию?
– А ты как считаешь?
– Я думаю и без нашей помощи, он вскоре снова окажется в тюряге…
Эпилог
И вдруг всё переменилось. Это оказалось больше, чем мечта: мечтая, всегда знаешь, что рассказываешь себе сказки, чтобы продержаться. Это было правдой.
Симона Берто “Пиаф”
Но шальная дорожка на этот раз завела Рафина-старшего не в тюрягу, а кое-куда подальше. Семь месяцев спустя Косте позвонили из полиции, чтобы сообщить – его отец напоролся на нож во время драки в одном из столичных кабаков. Что ж теперь он наверняка знает, есть ли у них там ад…
Костя похоронил отца рядом с могилою матери.
– Пусть хоть после смерти они снова будут вместе! Какими бы они ни были, но они создали меня…
– И я им за это очень благодарна! И не только я…
Сразу после похорон ему пришлось поехать на съёмки развлекательного телешоу, чтобы рекламировать свой
