Александр Горохов - Приговоренный к власти
Центр по подготовке охраны работал в громадном гулком подвале в стенах спортивного комплекса в Кунцеве.
На торцевой стене подвала висели ярко освещенные поясные мишени и с дюжину парней в комбинезонах выполняли упражнения в комплексной стрельбе — первая позиция из положения лежа, вторая — с колена, третья уже метров с десяти — стоя. Работали с пистолетами Марголина, и почти у каждого из курсантов оружие заедало — то ли было старым и изношенным, то ли патроны ни к черту.
Лешка сидел у маленького столика напротив молодого плотного, очень коротко стриженного мужика, и тот толковал ему под хлопки пистолетных выстрелов:
— Если к вам придут со своими услугами бывшие работники охраны КГБ, МВД или других бывших советских структур, то от восторга не визжите и особенно им не доверяйте. Они скажут, что высокое кремлевское начальство охраняли, членов Политбюро и тому подобное. Все это так, но охранники они очень плохие и настоящего дела не знают.
— Что-то я не понимаю.
— И понимать нечего. Они работали в системе, когда на них трудилась вся армия, милиция и еще черт-те кто, в очень узком секторе возможной опасности. Охрана каждого объекта, будь это ВИП, то есть Особо Важная Персона, как это у нас называется, либо охрана жилища, и в каждом случае объект перекрывался несколькими службами. Тут тебе и Лубянка, и Петровка, и прочие бессчетные количества служб. Я вам передаю ксерокопию, перевод с французского. Вот это — основы настоящей охраны, особенно если дело касается частных фирм, предприятия, ну, и охрана их владельцев, то бишь тот же ВИП — особо важная персона для данной фирмы.
Он поучал Лешку еще около часа, потом по вполне божеским ценам продал ему ксерокопии всей литературы. В стрельбе объявили перерыв, и Лешка простился с инструктором. Но уходить не торопился.
Он прошел по коридорчику к выходу и заглянул в двери соседнего с тиром зала.
Двое парней лет по двадцать пять отрабатывали приемы рукопашного боя прямо на цементном полу. Один из них работал в привычной для Лешки агрессивной и грубой манере каратиста, а второй был пластичен, расслаблен, почти ленив, пошатывался, колебался в каждом движении, словно пьяный. Каратист нападал, но у него ничего не получалось. Он все время словно «проваливался», не мог достать своего противника, а тот мягкими движениями опрокидывал его на пол. Обоих Лешка приметил еще в тире во время отстрела упражнений. Судя по всему, они были лидерами группы.
Когда они приостановили схватку, Лешка спросил:
— Мужики, вы в каком стиле работает?
— Каждый в своем, — ответил каратист. — У него корейский, так называемый стиль «пьяного». А что?
Лешка оглянулся. В зальчике никого не было.
— Вы когда кончаете курсы?
— Через неделю экзамен и получаем сертификат.
— Хорошо, мне на сертификат наплевать. Я могу дать вам работу хоть завтра. О цене сговоримся. Запишите телефон, звоните, приходите. Как ваши фамилии?
— Строев…
— Шептунов…
Лешка вышел из Центра подготовки охраны очень довольный собой. Руководители Центра собирались через неделю торговать своими учениками, и цену за голову заломили бы немалую. Эти деньги куда как эффективней можно было дать непосредственно в руки будущих работников, о чем он потихоньку и сговорился с ребятами.
Что касается купленных инструкций, то он уже понял, что самого главного там нет — просто изъято и припрятано, чтобы желающие пришли еще раз и за дополнительную плату получили то, то им надо. Правильно, бизнес, есть бизнес, но на инструкции было написано, из какого источника переведено и где, следовательно, взято, так что найти этот первоисточник не составляло никакого труда. Лешка пришел к выводу, что его теоретическая подготовка к занимаемой должности за неделю успешно завершится, хотя инструктор и заверял его, что охранником настоящим становятся по всем западным меркам через семь-восемь лет работы.
В приподнятом состоянии духа Лешка вышел из метро в центре города и пошагал к банку, приглядываясь к похорошевшим чистеньким улицам, уже почти полностью завершившим подготовку к празднику.
Издали он полюбовался особняком своей фирмы — недавно покрашенный в салатовый цвет, с белыми переплетениями окон, он выглядел очень импозантно и солидно, настоящая фирма, а не жалкая лавчонка для обирания доверчивых граждан.
Из черных дверей банка вышел Феоктистов и двинулся к светлой «волге». Он был мрачно сосредоточен, по сторонам не глядел и только со второго оклика поднял голову.
— A-а, это вы. Вовремя. Здравствуйте, Алексей Дмитриевич, едемте со мной.
Он решительно уселся рядом с водителем, и тот запустил мотор.
Лешка уместился сзади и в разговоры не вступал, чувствуя угрюмое настроение начальства.
Через минуту он повернулся к Лешке и сказал жестко:
— Стерва моя постельная погибла.
— Кто? — переспросил Лешка.
— Да Антонина, подруга моя, у дома которой мой «БМВ» взорвали, что, ты ее вчера, не видел, что ли?
— Нет…
— Чертова баба! — обозленно выругался Феоктистов. — Сто раз говорил, не садись за руль сама, да еще выпивши! Искупалась теперь в Яузе-реке навсегда. Я с утра уже в милиции торчал, сейчас едем ее вынимать. Не знаю, зачем тебя везу, но тебе это наверное, надо. Ты все-таки наша безопасность.
— Как это случилось? — сдержанно спросил Лешка.
— Просто случилось! До четырех утра в казино играла, а потом домой поехала по Яузской набережной. Сорвалась на повороте, сбила парапет и нырнула в Яузу.
Он замолчал. Пожилой водитель, выждав паузу, сказал невесело:
— Сколько себя помню, на этой набережной вечно в воду машины летят. И скорость там до сорока ограничивали, и предупреждали, и черт знает что. И место-то, кажется, безобидное, движение одностороннее, а каждый год машины три-четыре в Яузу ныряю.
— Сергей Павлович, — неловко начал Лешка. — Я вам выражаю от всей души…
Феоктистов сипло засмеялся.
— Перестань со своими соболезнованиями! Стерва она и была стерва, хоть про покойных так не говорят. Но я ее при жизни иначе не называл, не назову по-другому и после смерти. Она должна была в Каменске, это в Московской области, праздник для ветеранов от имени банка организовать. Ну, там обед для стариков, по сто грамм боевых, подарки от банка и прочес. Так я сейчас документы поднял, эта стерва уже и в такие святые деньги руку запустила. Вот в этом казино их и спустила, за что ее Боженька наказал! Черт ее дери, и машину банковскую потопила! Две машины за пару дней потеряли!
Печаль по навсегда погибшей любви у Феоктистова выражалась своеобразно, этого Лешка не мог не отметить.
— Теперь еще ехать к матери, трагическую новость сообщать тоже удовольствие ниже среднего, поскольку, конечно же, я виноват буду! Я, понимаешь?
— Она одна поехала в казино?
— Да не со мной же! В этом гадюшнике ее все знали. Знали что она при мне существует, и никто к ней не приставал. Обычно, зараза, просила кого-нибудь, чтоб привезли, а в четыре утра увезли, а тут сама решила доехать. Ну да, в четыре утра какая там ГАИ на улицах, можно и пьяной ездить. Доездилась. И не сам по себе для меня этот факт страшен, а то, что черная полоса жизни для банка начинается, это я чувствую.
— А может, на этом и закончится? — попытался улыбнуться Лешка. — Черная полоса?
— Если бы!
Машина соскользнула с Садового кольца на набережную, и уж издали было видно, как на излучине забранной в гранит реки столпился народ, высоко торчала вверх стрела мощного подъемного крана, для порядка торчали две желтые машины милиции. Водители с обеих сторон набережной притормаживали, из любопытства пытаясь разглядеть детали происходящего, и потому движение было замедленным, задние автомобили отчаянно сигналили.
Они приехали вовремя. Водолазы-стропальщики уже зацепили под водой тросами упавший с набережной автомобиль, и крановщик отрабатывал лебедкой осторожно, внатяжку, чтобы выровнять плечи тросов.
Следом за Феоктистовым Лешка вышел из машины. Банкир уверенно пошагал в центр событий, к милиции и чинам в штатском поближе, а Лешка приостановился в сторонке, приглядываясь к панораме. Один из чугунных пролетов ограды был сбит и, видимо, тоже упал в воду.
Чуть в стороне, около синего автобуса, двое водолазов в легком снаряжении вылезали из своих прорезиненных костюмов. Лешка подошел к ним и спросил безразлично.
— Она одна там, в машине?
— Разве ж толком в этой мути разглядишь? — словоохотливо ответил тот, кто казался возрастом постарше. — Это тебе не Черное море, тут собственную руку не всегда увидишь.
— Одна, — резко и неприязненно сказал молодой.
— У руля сидит? — Лешка изобразил крайнюю степень праздного любопытства.
— Тебе какое дело, родственник, что ли? — срезал молодой.
