Александр Макколл-Смит - Будьте осторожней с комплиментами
Отложив письмо в сторону, Изабелла постояла несколько минут у окна кабинета, не зная, что делать. Конечно, существовал единственный верный путь, и она последовала по нему, хотя у нее и возникло искушение ничего не предпринимать.
— Кэт, — сказала она. — Я была введена в заблуждение. И должна перед тобой извиниться.
— Введена в заблуждение относительно чего? — спросила Кэт.
— Относительно Кристофера Дава, — поспешно ответила Изабелла. — Он не женат. Он разведен. Я поспешила с выводами.
На том конце линии воцарилось молчание. Но ненадолго. Затем Кэт сказала:
— Это неважно. Вообще-то я встречаюсь с другим.
Теперь уже пришел черед замолчать Изабелле.
— Его зовут Имонн, — продолжала Кэт. — Он ирландец. И он красивый. И добрый. Он тебе понравится.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказала Изабелла. Но она сомневалась: — А чем занимается Имонн?
Снова возникла пауза, на этот раз весьма длительная.
— Вообще-то в данный момент он вышибала в клубе, — наконец-то заговорила Кэт, — но собирается с этим покончить и пойти в подмастерья к каменщику. Один строитель, Клиффорд Райд, берет его к себе. Клиффорд занимается сейчас строительством возле моего магазина. Он самый востребованный строитель в городе. Возможно, ты видела там леса. Вот так я и познакомилась с Иммоном. Он зашел за кофе для Клиффорда.
Изабелла не знала, что и сказать, но Кэт нужно было нарезать какой-то сыр, и она закончила разговор. Изабелла с облегчением вздохнула по поводу романа с Давом. Она выполнила свой долг и призналась, но это было уже неважно. И если будет повод беспокоиться насчет Иммона, для этого вполне хватит времени в будущем. Бывший вышибала — ныне каменщик — это, возможно, прогресс по сравнению с некоторыми мужчинами из прошлого Кэт. В обеих профессиях требовалось обладать, по крайней мере, терпением и выносливостью. Ирландия дала миру так много. Быть может, Кэт наконец-то образумится.
Телефонный разговор с Гаем Пеплоу начался бодро, но затем произошла, по крайней мере, одна заминка.
— Покупатель этой картины проявил понимание, — сказал он. — Я сказал ему, что у меня есть основания полагать, что это не совсем то, что я думал. Он ответил, что картина ему все равно нравится и он оставляет ее у себя. Разумеется, я изменил цену: хорошая картина в стиле другого художника остается хорошей, но не должна стоить столько же. Он остался доволен. Даже очень доволен.
— А та, что передала картину? — осведомилась Изабелла. — Она довольна тем, что получила меньшую сумму?
— Она испытала большое облегчение, — ответил Гай. — Она сказала… — Он остановился. — А откуда ты знаешь, что это женщина?
— Ты мне сказал, — ответила Изабелла. — И я встретилась с миссис Бьюи.
Именно тогда и произошла заминка, и Изабелла решила, что должна довериться Гаю. Она знала, что он умеет хранить секреты. А поскольку она вовлекла его в эту историю, следует дать ему полное объяснение.
— Мы можем повидаться на следующей неделе? — спросила она. — Я должна рассказать тебе длинную и довольно запутанную историю. Но я расскажу ее тебе только в том случае, если ты дашь слово, что о ней не узнает ни одна живая душа. Ни одна душа.
— Даю слово. А ты не можешь намекнуть, о чем пойдет речь?
Изабелла рассмеялась.
— О водовороте, — ответила она. — И о человеческих странностях.
Сейчас, сидя с Джейми за кухонным столом и смакуя охлажденное вино из Западной Австралии, которое он принес вместе с довольно большими кусками палтуса, Изабелла излагала события этой недели. Джейми внимательно слушал, и удивление его возрастало.
— Значит, миссис Бьюи это сойдет с рук? — спросил он в конце рассказа. — И Мак-Иннес продолжает игнорировать этого маленького мальчика? Вряд ли такой ход событий можно признать удовлетворительным, не так ли?
— Но миссис Бьюи не сделала ничего дурного, — возразила Изабелла. — Она продала две картины Мак-Иннеса, написанные Мак-Иннесом. Тут нет ничего плохого. К тому же я думаю, что больше она не попытается это сделать.
Джейми нахмурился.
— Здесь есть кое-что предосудительное, — не согласился он. — Она выставила на продажу две картины, якобы написанные покойным художником. А он жив. Как бы это назвали юристы? Умышленный обман или что-то в этом роде?
— Похоже, ты копаешься в мелочах, — заметила Изабелла.
— В самом деле? — взвился Джейми. — Это ты меня обвиняешь в том, что я копаюсь в мелочах? — Однако тон у него был насмешливый и он улыбался.
— Что меня по-настоящему огорчает, — сказала Изабелла, — так это невнимание Мак-Иннеса к сыну. Вот где настоящая трагедия.
— Но ты же его убедила?
— Хотелось бы верить. Вообще-то я в этом уверена.
Она взглянула на Джейми, молча подзадоривая его обвинить ее в том, что она вмешивается не в свое дело. Но он не стал это делать, а с улыбкой посмотрел ей в глаза и сказал:
— Ну что же, чудесно.
Он думал о своем сыне. Как же можно отказывать ребенку в любви?
— Значит, ты согласишься для разнообразия, что хотя бы в этом случае стоило вмешаться? — спросила Изабелла.
Джейми колебался. Ей не следует вмешиваться в чужие дела — в этом он был уверен. Но разве можно отрицать, что в данном случае ее вмешательство было благотворным? И он сказал лишь:
— Да. В этом случае ты поступила правильно.
— Спасибо. Но вот о чем следует задуматься: я поняла, что поступила правильно, только после того, как эта история завершилась.
Они закончили обед. А потом, лежа в спальне, где лунный свет проникал в щель между портьерами, которые неплотно смыкались, они вдруг услышали, как из сада донеслось тявканье Братца Лиса.
— Он там, — прошептала Изабелла. — Это он.
Джейми вспомнил строчку из песни: «Молился луне, чтобы она дала ему свет». Это ведь о Братце Лисе, не так ли? Да, сказала Изабелла, о нем. Как ты думаешь, он молится луне?
Джейми встал и подошел к окну, чтобы взглянуть на лужайку. Изабелла смотрела на него, стоявшего во всей наготе, и думала о красоте, которую он ей дарит. Дар красоты.
Он вернулся в постель.
— Братец Лис держится в тени, — сказал Джейми. — Но это он, совершенно точно. Молится луне.
Он осторожно взял ее за руку.
— Знаешь, ты кое-что обещала. Обещала, что расскажешь мне историю про татуированного мужчину. Помнишь?
— Обещала? — Ее начало клонить в сон.
— Да, обещала, — прошептал он.
— Хорошо. История о татуированном мужчине.
Она положила ему руку на плечо. И ощутила его дыхание, такое легкое.
И она прошептала ему в ухо строчки: «Татуированный мужчина, / Который любил свою жену, татуированную леди, / И гордился своим сыном, татуированным беби».
Она остановилась и услышала, как он дышит.
— Это все? — спросил он.
— Некоторые истории очень короткие, — спокойно ответила она, — потому что в них сказано все, что нужно было сказать.
Он задумался над этим в тишине комнаты. Она была права.
— Спасибо за эту историю, — сказал он. — Она мне очень понравилась.
Изабелла закрыла глаза. Есть море любви, подумала она. И мы — в нем.
Примечания
1
Уистан Хъю Оден (1907–1973) — англо-американский поэт, драматург, литературный критик, оказавший большое влияние на современную поэзию мастерским использованием в поэзии повседневного языка и разговорных ритмов. Его инициалы составляют аббревиатуру УХО. — Здесь и далее примеч. пер.
2
Ставится перед фамилией женщины, как замужней, так и незамужней. Вошло в употребление с 1974 года по инициативе движения за освобождение женщин.
3
Дороти Паркер (наст. фамилия Ротшильд, 1893–1967) — американская писательница, получившая известность благодаря своим остроумным афоризмам.
4
Уилфред Оуэн (1893–1918) принадлежал к так называемым «окопным почтам». Эти английские поэты участвовали в Первой мировой войне; большинство из них погибли молодыми.
5
Брюс Четвин (1940–1989) — британский писатель, автор романов и книг о путешествиях.
6
Руперт Брук (1887–1915) — один из «окопных поэтов».
7
В стихотворении У. X. Одена описывается картина П. Брейгеля «Падение Икара».
8
Энтони Троллоп (1815–1882) — английский писатель-романист.
9
Фернандо Ботеро (р. 1932) — колумбийский художник, мастер живописи гротескно-традиционалистского направления, близкого наивному искусству.
10
