Кирилл Казанцев - Блатная верность
– Море, оно все перемелет. Вон сколько мусора на берегу лежит, а пройдет сезон штормов, все и смоет к чертовой матери, – сказал Крюков и тоже стал загребать ногой.
– Ну, что, поехали? – Портнов сполоснул ладони в волне.
– Вопрос один есть, – собрался с духом Крюков. – Что вы собираетесь с бизнесом мужа делать?
– Я? – пожала плечами Маринка. – Думаю, когда вступлю в права наследования, продать его и уехать отсюда далеко-далеко.
– У нас с Андреем Павловичем остались кое-какие финансовые дела нерешенными, и вы, как наследница… – Крюков даже покраснел от напряжения.
– Я в этом ровным счетом ничего не понимаю, – проворковала Марина. – Все вопросы к Николаю, он был в курсе, – сказала она и пошла к машине, покачивая бедрами.
– Ну, подполкан, чего ты хочешь? Лавандоса с вдовы решил срубить? – уставился на Крюкова ментовским взглядом Портнов.
– Баблос дело не решит. Мне Бирюков долю обещал, и ты об этом знаешь.
– Бирюков обещал, пусть он и дает, – Портнов указал на море. – Слышал, что Маринка сказала? Она весь бизнес продаст. Кто ж его по настоящей цене купит, если ты там в доле зависнешь, а? На хрен это ей надо?
Николай хотел повернуться, чтобы идти к джипу, но Крюков схватил его за рукав:
– Кинуть меня решили? Получается, участок в Черноморске уже не я для вас добывал?
– Все вопросы к Бирюкову, – с ухмылкой произнес Николай. – Не надоедай, подполковник. Ты дорогу нах сам найдешь или тебе по карте показать?
– А ведь Бирюкова ты угробил, – зашипел Крюков. – Я же все замечал. Ты Маринку трахал у него за спиной. А теперь на его деньги нацелился. Не могла эта дура сама догадаться бизнес продать. Империю Бирюкова без его связей было бы не удержать, ушла бы, как песок сквозь пальцы. Ты ее научил.
– Даже если это правда, то доказательства где? – усмехнулся Николай. – Нет у тебя доказательств. Я собирался от тебя парой сотен тысяч откупиться, а теперь и этого давать передумал. – Портнов скрутил фигу и сунул подполковнику под нос.
Крюков хотел задержать Николая, но тот толкнул его в грудь и зашагал к машине. Подполковник упал.
– Стой! – кричал Крюков, размахивая пистолетом в левой руке. – Стой, стрелять буду!
Но Портнов уже не обращал на него внимания, захлопнул дверцу, завел мотор и выкатил на грунтовую дорогу.
– Стой, гад, – проговорил Крюков, приложил руку к сердцу и опустился на выбеленный ствол дерева.
Маринка положила голову Портнову на плечо.
– А ты круто берешь. Может, стоило от подполковника откупиться?
– Не заслужил, – буркнул Портнов. – Один раз дашь, потом всю жизнь бабло тянуть из нас станет. А так как отрубит.
Глава 14
Уже темнело, когда Крюков на такси подъехал к своей даче в горах. Ему не хотелось никого видеть, не хотелось никого слышать. Он, уже возомнивший за последнее время, будто высоко вознесется, вновь почувствовал себя брошенным на землю. Даже не просто брошенным, а втоптанным в грязь. И хоть он по-прежнему был не последним человеком в здешних краях, но теперь исчезала перспектива. Выше уже не подняться, не разбогатеть.
Ртутными светлячками горели фонарики вдоль дорожки, ведущей к дому. Щелкнул рубильник, дом наполнился светом. Крюков глянул на себя в зеркало – на белом пиджаке и брюках темнели пепельные разводы, да и на лице остались следы пепла. Он с омерзением избавился от костюма и зашел в душ.
Мыться с загипсованной рукой было сущее мучение. Чтобы не намочить ее, приходилось проявлять чудеса акробатики. Наконец-то Крюков закрутил кран, вытер разгоряченное тело полотенцем. И вышел из душа. Дверь в дом была открыта, ветер раскачивал шторы, хотя подполковник точно помнил, что закрывал дверь на замок. В душе появился нехороший холодок, он пошарил в карманах пиджака. Портмоне оказалось на месте, а вот мобильник и пистолет исчезли.
– Что за черт? – осмотрелся Крюков.
Он прислушался, любой большой дом ночью полнится звуками. Где-то скрипнет половица, треснет деревянная балка. Забулькает водопровод. Подполковник наскоро оделся. Ему хотелось поскорее покинуть дачу. Он находился здесь один. Если что случится, то никто и не услышит.
«Наверху есть охотничье ружье, – вспомнил подполковник, – и патроны к нему. Металлический ящик в шкафу».
Он стал осторожно подниматься по лестнице. Внезапно во всем доме погас свет. Подполковник остановился, коленки подрагивали. Мысль работала лихорадочно.
«Если погас свет, значит, выключили рубильник. Следовательно, тот, кто проник в дом, находится сейчас возле щитка – внизу», – сработала ментовская логика.
Конечно же, свет мог погаснуть и потому, что просто пропало напряжение на линии. Такое в горах не было редкостью. Крюкову показалось, что он слышит шаги в холле, подполковник рванул к спальне. Распахнул дверь, но не успел сделать и шага к шкафу. Кто-то сбоку нанес ему удар в челюсть. Крюков отлетел к стене, ударился об нее головой и затих.
Очнулся он, уже сидя на стуле, привязанный к нему веревкой. На голове полотняный мешок, сквозь неплотную ткань кое-что можно было рассмотреть. В воздухе отчетливо пахло бензином. Кто-то ходил по комнате и деловито плескал на мебель и пол из канистры.
– Эй! – крикнул Крюков. – Что происходит?
Тень двинулась к нему.
– Чувствуешь, чем пахнет? – прозвучал вопрос.
– Бензином, – с замиранием ответил подполковник.
– А это что? – щелкнуло, и сквозь мешковину засветился пляшущий огонек.
– Я не хочу сгореть! – заверещал Крюков.
– А кто же хочет?
С его головы сорвали мешок. Перед подполковником стоял Войнич. Лица своего не прятал. А это было для пленника плохим знаком. Человек, не боящийся быть узнанным, обычно не собирается оставлять жертву живой.
– Узнал?
– Чего вы хотите? – униженно залепетал Крюков. – Дома есть деньги, я скажу, где их найти, забирайте все.
– Деньги меня не интересуют. – Михаил пару раз плесканул из канистры на самого хозяина дачи и сел на стул у трюмо.
– Потом я еще смогу заплатить, – заплетающимся от страха языком проговорил Крюков.
– Ты сам хоть веришь в то, что говоришь? – прищурился Войнич. – Это ты сжег мой дом?
– Не я!
– Я не говорю, что ты сам поджигал его. Но приказал так сделать, – Михаил поигрывал зажигалкой в пальцах. – Всего одна возможность ответить честно, – предупредил он.
– Я не мог поступить по-другому. У Бирюкова шальные деньги. Не я, так кто-то другой. Ваша улица была обречена.
– Ты не ответил, – напомнил Михаил.
– Да, я нанял братков, чтобы они подожгли твой дом, – выдавил из себя Крюков. – Но никто же не пострадал. Все живы остались, – тут же добавил он. – Я заплачу. Сколько ты хочешь? Я сделаю так, что тебя никогда не найдут. Новые документы получишь.
– И я, и моя жена остались живы лишь чудом, – произнес Войнич. – Ты для этого ничего не сделал.
Михаил поднялся, поставил на трюмо блюдце, налил в него бензин из канистры. Ливанул много, так, что горючее перелилось через край и растеклось по трюмо. Не спеша поставил на середину блюдца короткую тонкую свечку, щелкнул зажигалкой. Огонек затрепетал на фитиле.
– Я тоже дам тебе шанс спастись, если повезет, – усмехнулся Войнич. – Сумеешь освободиться раньше, чем свеча догорит до бензина, будешь жить. Не сумеешь – сгоришь заживо.
– Не делай этого! Как я освобожусь от веревки?
– Твои проблемы… – Войнич задумался. – Можно слегка облегчить задание, – он вынул из кармана и положил на пол перочинный нож. – Им и перережешь веревки, если получится.
Подполковник понимал, что больше никакие уговоры на Михаила не подействуют. Это максимум, которого он от него добился. Но почему-то Войнич не спешил покидать комнату, до тошноты пропитанную парами бензина.
– Да, кстати, – обернулся он в двери. – У тебя, как я понимаю, облом с Портновым и вдовой Бирюкова случился? Кинули они тебя на бабки, к тому же крупно. Ты не дурак, понимаешь, как все в ту ночь случилось. Все Портнов подстроил, он же и Хруща с Бирюковым завалил, а мне, оглушенному, ствол в руки сунул. Не стал бы бизнесмен сам в кабинет идти, закрылся бы в спальне. Я же там был, все сам видел.
– Доказательств у меня нет, – честно признался Крюков, он говорил и не мог отвести взгляда от горящей свечки.
– С доказательствами я тебе помогу, – Войнич вернулся к Крюкову и с минуту шептал ему на ухо.
– Развяжи! – закричал подполковник, когда Михаил двинулся к выходу. – Ты же почву подготовил. Зря, что ли, рисковал? Я все сделаю, посажу эту падлу на пожизненное. Если сгорю, он же на свободе останется!
– Пусть все судьба решает, – усмехнулся Войнич. – Выкарабкаешься, значит, везучий. Если нет, то туда тебе и дорога. А Портнова арестовать, с этим, с моими-то уликами, и твой заместитель справится.
Михаил вышел и прикрыл за собой дверь. В наступившей тишине стало слышно, как потрескивает фитиль горящей свечи. У Крюкова возникло непреодолимое желание молиться, но ни одной молитвы он не мог вспомнить. В голове лишь кружилось: —… еси на небеси… – но эти слова были лишены для Крюкова всякого божественного смысла, мол, кто-то там «ест на небесах», а что ест, непонятно.
