Грандиозная игра - Дженнифер Линн Барнс
– Глядите! – Она показала жестянку Одетте, украдкой бросила взгляд на Грэйсона. – Вот тут – «Х»! – Лира пробежала вдоль ряда и взяла еще две жестянки из разных стопок. – Здесь – «Е». А тут… другая «Е»?
Грэйсон бесшумно подошел сзади.
– Это не «Е», а греческая буква сигма, – пояснил он, чуть наклонив голову, – и вообще, это не «Е», «Х» и треугольник, а эпсилон, хи и дельта.
Лира призадумалась.
– Кто-нибудь умеет читать по-гречески?
– А эти буквы, – удивительно приглушенным голосом начала Одетта, – складываются во что-то?
– Если они на каждой коробке, будет сложновато, – сказал Грэйсон. – Слишком уж много…
– …возможных комбинаций, – закончила за него Лира. – Скрэббл и магнитики возвращаются.
– Да.
Лира и не знала, что Грэйсон Хоторн порой говорит слово «да» с той же интонацией, что и «нет».
– Словом, свести их к единственному значению – невыполнимая задача, – продолжал Хоторн, – даже для того, кто немного знаком с греческим.
– То есть ты всё-таки читаешь по-гречески, – сухо подытожила Лира.
Он протянул руку.
– Можно?
И снова этот вопрос. В третий раз: танец, меч, теперь и это. Лира вручила ему жестянку с сигмой.
Грэйсон открыл коробку, осмотрел содержимое.
– На дне крышки надпись.
Слушая его голос, она вспомнила, как тот пронзал тьму: «Вернись ко мне!»
Лира стиснула зубы и сосредоточилась на жестянках. Открывая одну за другой, она находила пленки, а под крышками – четырехзначные числа: 1972, 1984, 1966.
– Это даты?
– Верное замечание. – Должно быть, это была высшая похвала из уст Его Величества. – Однако игры Хоторнов всегда полны лишней информации, которая призвана съедать время игроков и запутывать их. Я предлагаю сперва поверхностно осмотреть все жестянки, удостовериться, что там нет ничего… эдакого.
– Открыть все коробочки, – подытожила Одетта. – Если не увидим ничего примечательного, займемся расшифровкой букв и цифр.
– Кодом, – уточнила Лира.
– Да, кодом, – подтвердил Грэйсон, – и шифром.
Лира сразу поняла, что он имеет в виду.
– Ты про символы из фильма!
Она по памяти начертила в воздухе последовательность:
– Там в конце были и другие, – сказала Одетта. – Но ты… в это время была занята, вот и не увидела их на экране.
«Была занята». Лира гнала от себя воспоминания о флешбэке. Грэйсон опустился рядом на четвереньки. Полы черного пиджака скользнули по бедрам. Он положил меч на пол.
– Фильм потом пересмотрим, – сказала Лира, впившись в него взглядом – это помогало вернуться в реальность, – а сейчас разберемся с жестянками!
– Да.
Ох уж эти его «да»!
Они поделили комнату на секции, и каждый взялся за свой участок. Лира быстро вошла в ритм работы: греческая буква на крышке, под крышкой – год и кинопленка, больше ничего. Через час она уже почти закончила проверять свои стопки.
Но тут на очередной крышке увидела то, от чего перехватило дыхание: знакомый символ – греческая буква до боли напоминала подкову или мост.
Лира судорожно вдохнула. Воздух обжег ей легкие, а шум крови в ушах заглушил все звуки. Руки похолодели, а вот лицо горело огнем. Бороться с флешбэком – всё равно что сопротивляться течению. Она чувствовала, как ее утягивает на самое дно.
Кровь, теплая кровь снова липла к ногам – она чувствовала это.
Грэйсон без предупреждения подошел к ней.
– Останься со мной, – тихо попросил он, – здесь и сейчас.
Его руки легли на ее лицо, – и прошлое отступило, но совсем немного.
– Когда мне было семь, – начал он тем же тихим, спокойным голосом, – я как-то попал в футляр от виолончели вместе с мечом, арбалетом и очень непослушным котенком. Меня там заперли.
Эта забавная и неожиданная история помогла ей до конца вернуться в реальность. В «здесь и сейчас» – к нему.
Грэйсон наклонился и закрыл собой весь остальной мир.
– Смотри только на меня, милая.
Лира повиновалась.
– Что за котенок? – выдавила она из себя.
– Кажется, трехцветный.
И тут ее прорвало.
– Этот символ… – с трудом начала она. Каждый вдох был как порез, точно кто-то водил по легким осколком стекла. – В ту ночь, когда мой биологический отец убил себя, он нарисовал точно такой же на стене своей кровью.
Грэйсон провел рукой от ее щеки к затылку, и это были теплые уверенные прикосновения. Он проследил за ее взглядом и понял, о какой букве идет речь. Лира ждала, что он назовет ее, но этого не произошло.
– «С чего начать пари?» – вдруг спросил он, задумчиво понизив голос. По спине Лиры побежали мурашки. – Пари… A bet…
– Грэйсон? – Лира позвала его с таким отчаянием, словно возносила к небесам молитву.
– Это не загадка, а игра слов, – сказал он, – код. В нем есть два слова, но в действительности их можно объединить в одно, вот только средней части пока не хватает.
A bet…
– Один раз дед и с нами такое провернул, – продолжал Грэйсон. Даже по голосу было слышно, как сильно он сосредоточился. – Мы старательно искали код, а еще там не одно, а сразу несколько слов поделили надвое, но в итоге мы справились, точнее, Джейми.
От него веяло напряжением, но Лира не чувствовала этого. Все ее мысли были о другом: игра слов, код, а bet – какие буквы можно вписать между этими словами, чтобы получилось еще одно, большое?
– Ну конечно! Alphabet. Алфавит! С чего начать алфавит?
– Нет, думай до зари… – задумчиво произнес Грэйсон, и если до этого между ними была дистанция, теперь от нее ничего не осталось. – Выходит, буква «А» или в случае с греческим алфавитом альфа нам не подходит.
– Тут нужно смотреть не на начало, – подметила Одетта откуда-то издалека, – а в самый конец.
Последняя буква! Лира и сама не заметила, как потянулась к Грэйсону, но вдруг ее пальцы сомкнулись на его предплечье. Не убирая руки с ее шеи, он подался вперед – их лбы соприкоснулись.
Он понимал, что это для нее значит. Понимал! А она готова поклясться, что и ему это небезразлично – это видно по глазам.
Правильный ответ произнесла Одетта, ее голос прошил воздух, точно пуля:
– Омега.
Глава 52
Джиджи
Из железной комнаты она вышла на узкую деревянную лестницу, которая уходила куда-то вверх, во тьму. Но, как только Джиджи перенесла вес на первую ступеньку, та зажглась. Впрочем, свет был такой тусклый, что разглядеть, что ждет их наверху, не получалось. Она думала, Нокс обгонит ее,
