Убийство в заброшенном поместье - Брэнди Скиллачи
Когда дело касалось мотива, особенно в случае с наличными неустановленного происхождения, он всегда склонялся на сторону денег. Он все еще верил, что это имело отношение к делу, но Флит высказался очень жестко. День убийства: чем он отличался? Что изменилось? Два момента, не один. Да, картину украли. Но это было еще не все. Приезд Джо Джонс означал, что Сид больше не сможет использовать коттедж в своих целях. Селькирк удивился не меньше Сида и потому засадил Эмери готовить тот документ, пока он ей показывал поместье.
В тот момент Сид уже находился в поместье, и он прекрасно слышал, что от него потребуют ключи, особенно после инцидента с картиной. Он попытался помешать ходу событий, встретив Джо в пабе и пытаясь уговорить ее согласиться с тем раскладом, что он останется кем-то вроде смотрителя. А когда его план провалился, он попытался пристыдить ее публично, что тоже ни к чему не привело. У Сида в запасе была одна ночь. И в ту ночь он и погиб.
– Итак, вы считаете, что Сид сам пригласил свою смерть? – спросила Грин. Она и другие офицеры толпились вокруг белой доски с чувством предвкушения. И с булочками. МакАдамс медленно кивнул, все еще ощущая при моргании головную боль, свербящую в свете офисных флюоресцентных ламп.
– Это лишь фигура речи, но да. Та встреча в коттедже была важна. Потому что это, по идее, была последняя встреча, – сказал МакАдамс. – И я хочу знать, почему коттедж, да и все поместье, так важен?
Грин уселась в своем кресле, положив руку на подлокотник.
– Коттедж вдалеке от дорог и скрыт от посторонних глаз. От города далеко, соседей вокруг нет, так что и выстрелов никто не слышал. Вдалеке от лишних взглядов – так что чем-то приторговывать было бы удобно. Но в плане наркотиков следы замели более чем успешно.
– Да уж, явно там ничего не варили, да и не хранили тоже. Все пробы на наркоту пришли чистые, – согласилась Гридли.
МакАдамс кивнул.
– Согласен. Ну а для чего еще может понадобиться тихое, скрытое ото всех место?
Эндрюс помахал ему сладкой булочкой с корицей.
– Что на… – Он наконец проглотил кусочек. – Что насчет другой незаконной торговли? Например, людьми?
– Черт, ты серьезно? – спросила Гридли. – Сид?
МакАдамс почувствовал жжение в районе печени, услышав подобную версию, но тут Грин подняла руку.
– Я бы не стала недооценивать Сида, – сказала она, – да и у нас полно следов ДНК, подтверждающих, что народу там толклось немало. Но – и я говорю только потому, что видела в Ньюкасле дома, где держали людей на продажу, – в коттедже нет необходимых признаков. Ни одно окно не заколочено изнутри, на полу нет отпечатков. А уж в подобных домах люди спят на любой поверхности, было бы полно грязной посуды, отпечатков обуви, а также признаков того, что туда-сюда ездили машины. Да, ничего невозможного. Но все же маловероятно.
– Так ты поддерживаешь теорию с шантажом? – спросил Эндрюс.
– Ерунда. – Грин глотнула кофе. – Думаю – месть.
– Посвяти нас в детали, – предложил МакАдамс.
Грин подошла к доске и прикрепила фотографии Лотте и Оливии.
– Итак, у нас есть муж-изменщик и две очень ревнивые сестры. Ревнуют друг к другу, но также – и куда сильнее – к Элси Смайт. Ее появление на похоронах может означать, что у них с Сидом были какие-то дела. Или, по крайней мере, он все еще что-то для нее значил. Да, еще деньги, которые Сид взял у Оливии.
– Мы это можем доказать? – спросил Эндрюс. Стоящая за ним Гридли кивнула, отпив кофе из стаканчика.
– Думаю, можем, – сказала Гридли. – По просьбе Грин я изучила все их финансовые дела. Пришлось покопаться в прошлом, но у Оливии всегда был счет в одном банке. Когда она еще была замужем за Сидом, она сняла со своего счета две внушительные суммы. Почти все спустила.
– Все верно, – согласилась Грин. – Никаких вкладов, только поступления зарплаты. Не так уж и много. Счета Лотте разбросаны по разным банкам. У нее только подработки.
Эндрюс нахмурился.
– Но все-таки со счета Сида куда-то постоянно утекали деньги?
– Ты их на похоронах видел? – спросила Грин, мотнув головой. – Да если бы одна из них подумала, что свои денежки Сид тратит на другую, они тут же бы друг друга порешили.
– Ты думаешь, они знали об этих деньгах, в этом дело? – спросил МакАдамс.
– У него с деньгами полный порядок, а сестры брошены… – Грин посмотрела на МакАдамса. – Вы же сами сказали, что три пули в спину – это ненависть. Так что я считаю – все это месть, а у сестер на нее были все права.
Замечание было справедливым, да и она уже несколько раз предлагала эту версию. МакАдамс решил предоставить Грин свободу действий.
– Отлично, Грин. Берешь в разработку сестер. Они уже вернулись в Ньюкасл. У Эндрюса есть адрес. Надави на них и по поводу коттеджа. Так, теперь о картине…
– Мы снова о ней будем говорить? – спросила Гридли, стирая с рубашки малиновую начинку от рулетика.
– Именно так, – проворчал МакАдамс. – Нам придется разобраться с этим – картина исчезла в день смерти Сида. И возможно, повторю, лишь возможно, что картина важна сама по себе.
– Почему? – спросила Гридли.
МакАдамс выдавил улыбку при мысли о том, что он повторяет то, что сказал ему Флит накануне. Чтобы смягчить впечатление, он повторил историю, рассказанную Тулой.
– Мисс Джонс предполагает, что картина может принадлежать кисти известного валлийского художника, Огастеса Джона. На аукционах цена на его картины может достигать четырехсот тысяч.
Эту историю МакАдамс подкрепил информацией, которую сам же и нагуглил за десять минут до совещания.
– И вот несколько часов спустя, – продолжил он, – в Сида стреляет человек, которого он сам впустил в коттедж и с которым же и выпивал. Убийца уходит с ключами, это нам известно. Но обратно внутрь он попасть не может, так как Джо сменила замки. Что же случилось дальше?
Грин обхватила руками лоб.
– В коттедж пытались вломиться. Зараза, понятно, куда вы клоните. Он не может войти и пытается пролезть через окно.
В этот момент, как по сигналу, чеканя шаг, вошел Флит с чашкой и блюдцем в руках.
– Всего одна проблема, – продолжила Грин, – мы знаем, что картины в коттедже не было.
– Мы-то знаем, –
