Убийство в заброшенном поместье - Брэнди Скиллачи
– Мы можем по дороге зайти в «Сэйнсбери»? Мне нужно купить сыр и вино.
После трех миль по раскисшей дороге, похода в магазин и сильного ветра Джо очень хотела оказаться поближе к огромному камину в пабе. И чтоб рядом стоял бокал с чем-нибудь бодрящим. Тула остановилась передать покупки Бену, и тот довольно театральным жестом указал в сторону дальних кабинок. Джо проследила за его пантомимой и увидела мужской затылок и слишком уж знакомые растрепанные волосы, неумело собранные в пучок на макушке. И по стечению обстоятельств (к тому же Тула только что громко произнесла имя Джо) Гвилим повернулся и помахал им.
– О боже мой, – вымолвила Джо, но Гвилим уже устремился к ней с энтузиазмом золотистого ретривера.
– Знаю – я должен был позвонить, но вы же сказали, что ехать не так уж и далеко.
Джо облизнула губы. Да, это были ее слова.
– Тула, – сказала она, потому что Тула с радостным видом и не думала от нее отходить, – познакомься с Гвилимом.
– Да, и добро пожаловать! – Тула едва ли не обняла его. – Джо так много о вас рассказывала!
– Итак, как видите, у меня есть аккаунт на каждом из этих сайтов, посвященных поиску по родословным, – принялся рассказывать Гвилим.
Далее он объяснил, как провел перекрестный поиск по семье Дэвис в своем архиве, просмотрел две библиотечные базы данных и посовещался с коллегами, прежде чем решил лично приехать в Абингтон. Но тот факт, что он проделал все это за последние тридцать часов для почти совершенно незнакомого человека, означал, что это вовсе не была поездка в исследовательских целях. И то, что Тула с трудом сдерживалась, чтобы не захихикать, отнюдь не помогало.
– Это… много, – сказала Джо. Потому что, по правде говоря, она была поражена.
– О, дальше еще интереснее! – Гвилим достал свой ноутбук и развернул его к компании. – Вы говорили, что у Уильяма и Гвен Ардемор не было детей, верно? Что ж, прочие Дэвисы размножались прекрасно. Их генеалогическое древо напоминает живую изгородь из ивы.
Джо никогда не видела живую изгородь из ивы. Но, судя по схеме, это означало очень много детей.
– У каждого члена семьи Дэвис было более пяти детей, вплоть до Гвен, Эвелин и их брата Роберта. – Гвилим использовал нож для масла в качестве указки. – У Роберта было одиннадцать детей, вот они все здесь. У Гвен не было ни одного. Это говорит о том, что кто-то был бесплоден, и я предположил, что это Уильям. Сифилис, понимаете? В те времена он был у всех мужчин.
– Не может быть! – воскликнул Бен.
– О, это действительно так, – согласилась Джо. – По некоторым оценкам, сифилисом страдал каждый третий из живших в Викторианскую эпоху. А еще были врожденные проблемы, например седловидное лицо или короткие вампирские зубы, которые появлялись у детей.
Джо прикусила губу, услышав испуганное восклицание Бена.
– Э-э-э… Извините, я редактировала серию книг по истории медицины. В любом случае это вполне объясняет, как моя семья получила поместье. Я имею в виду, что мы весьма дальние родственники Ардеморов. Но что это может сказать об Эвелин?
Лицо Гвилима немного вытянулось.
– Ничего особенного. Вот поэтому я решил приехать. Лучшая история – это всегда местная история.
Именно так он и сказал. Тула постучала пальцами по столу.
– Вот и отлично! Джо может познакомить вас с местным историком и хранительницей музея Абингтона. Она в вас влюбится.
Джо бросила на нее испуганный взгляд, но Тула цыкнула на нее, а затем отвела в сторону кухни.
– Посмотри на него, радость моя! – сказала она. – Да он самого дьявола очарует. Веди его к Роберте. Если он не сможет растопить ее сердце, то и никто уже не сможет. И… тебе звонят.
– По какому телефону?
Тула протянула ей городской телефон, длинный шнур которого тянулся от стойки бара.
– Вот по этому. У меня на линии компания «Файнс и сыновья». И реши уже с ними что-нибудь насчет крыши, а то скоро от этой твоей таинственной комнаты совсем ничего не останется!
Глава 16
Среда
Утро ознаменовалось для МакАдамса головной болью, которая долбила его, как дятел весной. Обрывки памяти содержали в себе сведения о виски, который он в себя заливал перед сном в огромных количествах, а обезбол закончился. Черный кофе. Немедленно.
Он включил кофемашину и уселся в кресло рядом с набитой окурками пепельницей. Очевидно, он снова закурил.
– Великолепно, – пробормотал МакАдамс и погрузился в пучины самобичевания. Проблема была не в том, что в ходе следствия он облажался с Селькирком. Тем более насчет него он и не был так уж уверен; Селькирк точно никого не убивал.
Проблема МакАдамса также не была связана с Джарвисом Флитом. На трезвую голову его больше волновало то, как часто Флит оказывался прав насчет него… особенно насчет его неудач. И это напомнило ему об Энни.
Обдумывая все это, МакАдамс разглядывал кухонные занавески. Они были самыми уродскими из всех, что он когда-либо видел. Так почему же они все еще висели у него на кухне? Потому что он так и не нашел время их поменять, и это касалось еще многих вещей.
Его дом не был роскошным. Снаружи его надо было покрасить, а внутри поменять трубы и сантехнику, да и батареи не мешало бы промыть. Он вовсе не был против таких перемен. Ему также нравился его ужасный полосатый халат с прекрасным узором из пепла от сигарет и прожженных ниток. Просто все это служило очень внятным напоминанием о том, что в доме ничего не изменилось с того дня, как его покинула Энни. Включая и его самого.
Он встал и стал срывать эти бело-голубые занавески с идиллическими картинками сельской жизни. Они были частью улучшений, затеянных Энни, – она хотела превратить коттедж в уютный деревенский домик, но так и не преуспела. Это же был Абингтон, а не Йорк. И ему здесь нравилось. Он сам себе здесь нравился. А Энни… Что ж, Энни всегда хотела большего. Не так уж и много, впрочем, – ей не нужны были миллионы, теннисные корты и приемы с коктейлями. Просто чуть больше комфорта и денег, кран, который не протекает все время, и, возможно, партнер, который не будет противиться переменам. Некоторые мужчины жаловались на то, что их изводят придирками. Его бывшая жена не придиралась. Она настаивала и взывала, вдохновляла и увещевала. А потом она просто устала.
Самое ужасное в его разводе было то, что Энни вовсе не разлюбила его. Просто она влюбилась в человека, которым он мог бы стать, но так и
