Золотое правило молчания - Галина Владимировна Романова
— Безобразие? — изумилась Алена. — Похороны матери?
— Да какая она мать! Мачеха иная лучше! Пила она. Страсть как пила на пару с мужем своим — Игнатовым. И он отцом не стал Василисе — алкаш проклятый. Василиске было пять, когда он в их семье появился. Женился на ее матери. Но девочку удочерять не спешил. А может, брат ее отца, Николай, не позволил. Не знаю таких подробностей. Она тоже их не знала, мне кажется. Но Василиса почти все время у него жила. Он одиноким был, по брату скучал. А Василиска на него была очень похожа, как она мне рассказывала. Кудрявая в него. Красивая. Только неудачливая. Она ведь отца-то даже не видела ни разу. Мамаша была на последнем месяце беременная, когда он помер.
— А Николай Стрельцов… Она о нем что-то рассказывала?
— Да не очень много. Дядя да дядя. Когда она училась у нас курсе на втором, он за что-то сел. Она поэтому и на каникулы к нему ни разу не ездила потом. Все в общежитии сидела. Да вот ко мне прибегала чая попить. Я жалела сироту поначалу. Потом привязалась к ней. Мы с ней даже иногда в кино ходили и в цирк, — похвасталась Татьяна Марковна. — У меня своих детей нет. К Василиске я привязалась. Только вот она почему-то, как съехала отсюда, меня ни разу и не навестила больше.
Печаль и обиду расслышала в последних ее словах Алена. И в сердце шевельнулось сочувствие.
— А куда она ездила к дяде на каникулы? — спросила Алена.
— Не ездила она на каникулы к нему. Сидел он, — поправила ее уборщица. — Жила она у него почти до самого окончания школы. Последний класс только в Москве заканчивала, чтобы легче поступить можно было в университет. В какой-то школе заканчивала маленькой у них на районе. Ее вроде тоже снесли потом. Она получила аттестат, выписалась, чтобы в общежитии потом прописаться, и на лето уехала к дяде, а тут ее родители-алкаши и квартиру спалили, и сами погибли в том огне.
Об этом Леоновой уже было известно.
— А жила где у дяди? — переиначила свой вопрос Алена. — Жила где, когда училась в школе почти до самого ее окончания?
— Я точно не знаю. Где-то под Самарой.
— Под Самарой?!
Тонкая струна внутри натянулась и зазвенела. Она, нет? Та самая стрелка, что разворачивает следствие строго «на север» после того, как оно шло строго «на юг»? Выведет на новые рельсы или снова загонит в тупик?
Самара…
Откуда-то из пригорода Самары был родом новый генеральный директор фирмы «Геракл» — Алексей Георгиевич Агапов. На его счет Алена с первых минут имела серьезные сомнения. Только слушать ее никто не захотел.
Она разволновалась так, что едва не забыла о самом главном вопросе, который пыталась задать почти сразу, да Татьяна Марковна ее все отвлекала и отвлекала подробным рассказом о мытарствах несчастной сиротки Василисы Стрельцовой.
— Как умер отец Василисы? Она ничего об этом не рассказывала? Или не знала?
— Как же не знала? — неодобрительно качнула головой Татьяна Марковна. — Николай — брат ее отца — все детство скармливал ей эти дикие истории. Прямо героя из него сделал. А какой он герой? Бандитом он был! Вместе с братом в их родных местах и куролесил. И к жене беременной почти не приезжал. На день явился, на день всего, так ухитрился не в ту машину сесть — погиб.
— Авария?
Внутри нее гудела уже не одна струна, а целый оркестр! Только пока еще на самых первых аккордах.
— Да не авария, взорвали его, — скорбно поджала губы уборщица. — Сел к кому-то не тому в машину, и его взорвали. И даже не опознали. Так и похоронили безымянным. Потом уже Николай разборки на том районе устраивал, год спустя. И вроде до чего-то докопался. Но это не точно. Василиса неохотно об этом говорила. А я особо в душу к ней не лезла. Надо же, неужели и она повторила судьбу отца?..
Глава 22
— У нас прорыв, товарищ майор!
Алена ворвалась в кабинет в самый разгар чаепития. Фокин с Ходаковым расположились за ее столом с пончиками, чайником и кружками. Конечно, намусорили. Сахарная пудра повсюду, комки сальных салфеток, чайные пакетики рядом с клавиатурой.
— Что за свинство, коллеги? — возмутилась она, принявшись тут же сгребать все на угол.
— Пардон, мадам, — улыбнулся Ходаков, порылся в большом бумажном пакете. — Хочешь?
— Хочу, — огрызнулась она, хватая из его рук горячий пончик. — И чаю мне завари, пожалуйста, капитан.
Он вскочил. Шагнул к посудной тумбочке, где хранились щербатые чашки, сахар, чай, салфетки и металлические вперемешку с пластиковыми ложки с вилками.
— Ваш чай, мадам, — манерно склонил голову Ходаков, ставя перед монитором пузатую кружку с огромным выпуклым конем на боку.
— Спасибо. — Алена уже успела снять куртку, сунуть шарф в рукав и сесть за свой стол. — У тебя есть новости, капитан?
— Канэшна, дарагая! — коверкая слова, ухмыльнулся Ходаков. — Полный расклад по семейству несчастной сироты Стрельцовой.
— Да? — Алена настороженно глянула на Фокина. — И у меня тоже. Кто начнет?
— Его я уже слышал. — Фокин отряхнул очередной пончик от сахарной пудры прямо на стол, откусил. Проговорил с набитым ртом: — Давай теперь ты, старлей.
Алена, скиснув, рассказала все кратко. Никаких подробностей о том, где именно провела свое детство Стрельцова, она озвучивать не стала. Приберегла сенсацию на потом. Она же верила, что новость о братьях Стрельцовых будет сенсацией. И тайна личности нового генерального фирмы «Геракл» вот-вот раскроется. Хотя ей никто не верил.
— Стрельцова лишилась отца еще до рождения. Он умер, когда ее мать была беременной. Мать вскоре вышла замуж за алкоголика со стажем. И сама пристрастилась. Девочкой заниматься было некому. Она воспитывалась у кого-то из родственников. — Со всеми подробностями докладывал Ходаков уже после Алены. — Одиннадцатый класс приехала заканчивать в Москву. После вручения аттестата поспешила выписаться из квартиры, чтобы прописаться в общежитии университета, куда поступила еще в марте по результатам олимпиады.
Алена округлила глаза. Этого ей никто не рассказал. Ни в учебной части, ни в общежитии. Ходаков молодец.
— Кто ее надоумил выписаться из не приватизированной квартиры накануне сноса дома, неведомо. Может, алкаши родители настаивали, может, кто из комиссии по расселению. Там тоже умников было предостаточно. Она выписывается и со спокойной душой уезжает к родне, где проводит лето
