Стрела Гильгамеша - Наталья Николаевна Александрова
— Ты хоть не заглатывай так, подавишься, — проворчала она просто так, чтобы что-то сказать.
— Что там случилось? — спросила Мария, окончательно прикончив бутерброд.
— Похоже, «Тенистый уголок» накрылся медным тазом, полиция там вовсю орудует. Одно плохо: кровавый карлик опять сухим из воды выйдет, гуляет где-то.
— Он куда-то повез Кирилла… — «Уже, значит, Кирилл…» — многозначительно подумала Надежда, но вслух ничего не сказала. — Он совсем другим человеком стал, — продолжала Мария, — когда Илья Семенович ему установку дал.
— Ой! — Надежда подскочила на стуле. — Забыла совсем! Ты знаешь, что с Ириной случилось? Убили ее!
— Что-о? — Мария подавилась третьим бутербродом, с копченым мясом и аккуратно засунутыми внутрь маринованными огурчиками.
Она долго кашляла, потом пила воду под осуждающими взглядами клиенток салона красоты. Надежда в это время излагала ей все, что увидела утром по телевизору в криминальных новостях.
— Кошмар какой! И это я сама позвонила Армену, сказала, что его там ждет убийца Инки, а они еще один труп нашли? Ну ты меня и подставила!
— Я?! — возмутилась Надежда. — Да я-то при чем? Когда я уходила, она была жива-здорова! Ты, кстати, про меня ничего не говорила, имя мое не упоминала?
— Нет. Просто назвала адрес и сказала про Инку. А у них дело висит нераскрытое, он даже обрадовался… Но что с этой заразой Ириной случилось-то?
Надежда не слушала, уже набирала номер знакомой журналистки Лили Путовой, с которой не раз пересекалась по поводу своих расследований.
Лиля была девицей гренадерского роста, за что получила от коллег и недоброжелателей кличку Лилипутова. Надо сказать, она на прозвище не обижалась, но не потому, что характер был хороший. Нет, характер у Лильки был вредный, просто она не любила размениваться на мелочи. Потому что была хорошим журналистом.
Их с Надеждой отношения были неплохими, но обе держали друг с другом ухо востро. Сейчас Надежда мысленно приготовилась и льстиво заворковала:
— Лилечка? Здравствуй, дорогая!
— Чего надо? — полушепотом ответили в трубке. — Говорите быстро, Надежда Николаевна, сейчас сигнал пропадет.
— А вот убийство в кабинете психоаналитика… там женщину нашли мертвую…
— Что-о? — заорала Лилька в полный голос. — Сейчас, сейчас, одну секунду…
Послышался стук, потом хлопнула дверь, после чего Лиля заговорила нормальным голосом:
— И что у вас по поводу убийства?
— Ага, сразу сигнал появился, — съехидничала Надежда.
— Вас каким боком то убийство касается? — Лилька сразу взяла быка за рога.
— Лилечка, — Надежда замела хвостом, — все расскажу в подробностях, но только потом, когда сама все знать буду. А пока… Ты мои условия знаешь, чтобы ничего вовне не просочилось, до мужа не дошло…
— Ну, — выделывалась зараза Лилька, — как-то у нас получается игра в одни ворота. Я вам — все, а вы мне — ничего… Или почти ничего.
— Да ты ничего пока и не сказала! — вскипела Надежда. — Может, и знать ничего не знаешь!
— Знаю, но не скажу, пока не пообещаете, что подробно все расскажете. И только мне, эксклюзив!
— Обязательно расскажу, когда сама все выясню!
— Не верю!
— Да когда я тебя обманывала? — взвыла Надежда. — «Всегда», — подумала Лиля, но промолчала, чтобы не портить отношения. — Ладно, меня интересует, в каком виде эту самую Ирину нашли? Как ее убили?
— Как нашли… — Лиля хмыкнула. — Труп прикован к батарее парового отопления, сидит на полу и…
— И что? — с замиранием сердца спросила Надежда.
— Проткнут стрелой прямо в сердце!
— Какой стрелой? — не поняла Надежда.
— Ну, такой, которой из лука стреляют. Попала в сердце, то есть сразу насмерть.
— Стрелой, говоришь? Слава богу! — вырвалось у Надежды.
— Что вы имеете в виду?
— Ох, извини, не то сказала! — опомнилась она, но Лиля была тертым калачом, поэтому мигом сообразила, что Надежда к этому делу очень даже причастна.
Но тетка упорная, все равно ведь ничего не скажет, хоть пытай ее каленым железом.
— Полиция сейчас психоаналитика ищет… — начала журналистка вроде как случайно.
— Не найдет, — отрезала Надежда, — он уже где-нибудь в теплых краях. И он не виноват, я точно знаю.
Потом прикинула про себя, что можно сказать Лиле. Получалось, что пока ничего. Если упомянуть, что Ирина была связана с «Тенистым уголком», то нужно и про Венедиктова говорить. А там и Машку в это дело замешают.
— Извини, связь прерывается! — и поскорее отсоединилась.
— И что там? — спросила Мария, не отрывая умильного взгляда от последнего бутерброда, со спредом из авокадо и кусочками красной рыбы сверху.
— Можешь себе представить, ее убили стрелой!
— Ну надо же… — Мария нехотя оторвала взгляд от бутерброда.
— Машка, — Надежда в сердцах схватила тарелку и отодвинула ее на край стола. — Прекрати жрать, что с тобой такое?
— Это нервное… — Мария проводила жалостливым взглядом бутерброд и рассказала все, что узнала от Венедиктова.
— И где он теперь? — вздохнула. — И что с ним?
— Опять двадцать пять, снова завела волынку про своего Венедиктова… Да вот же он! — Надежда подбежала к окну, увидев знакомую фигуру.
— Где? — Мария забыла про бутерброд и тоже рванулась к окну. — Ой, ушел уже внутрь…
Кирилл Венедиктов выскочил из машины неподалеку от Варсонофьевского кладбища и устремился к «Тенистому уголку».
Около похоронного бюро царила непонятная суета, там стояло несколько машин с включенными моторами, около них разговаривали люди в штатском, но видно было, что форма для них более привычна.
В другое время Венедиктов, может, и не решился бы сунуться в этот чертов «Уголок» при таком раскладе, но сейчас он думал только о том, что там, внутри, Мария лежит в гробу, как спящая красавица, и у нее, возможно, кончается воздух…
Он незаметно проскользнул через служебный вход и бросился в зал, где стояли выставочные гробы. И с ужасом понял, что не помнит, в каком из них ее закрыли. Гробов в зале было не меньше пяти десятков, и на проверку всех уйдет уйма времени…
— Мария! — на всякий случай окликнул вполголоса в слабой надежде, что она отзовется, но не услышал ни звука.
Это и понятно, подумал Венедиктов, у нее уже нет сил на ответ, а может, она и вовсе потеряла сознание…
Тем не менее делать нечего, и он принялся открывать один гроб за другим.
Некоторые открывались легко, другие были оснащены сложными запорами, с которыми Кириллу пришлось повозиться. Драгоценное время уходило…
Венедиктов торопливо шел от гроба к гробу, открывая их один за другим, но все они были пусты. Наконец подошел к последнему, закрытому на хитрый замок, точнее, на целых
