Жертвы осени - Марина Крамер
Это был прекрасный повод позвонить Иванютину и решить все вопросы разом.
Тимофей спустился вниз, налил себе большой бокал коньяка, совершенно не заботясь о том, что завтра не сможет подняться с кровати – алкоголь всегда действовал на него плохо, – вернулся в кабинет и, закинув ноги на край стола, набрал номер Иванютина.
– Ну что, друг ты мой Иваныч, – заговорил Колесников, отхлебнув коньяка, – ничего рассказать не желаешь?
– Тим, мне сейчас неудобно говорить…
– А мне, представляешь, как раз сейчас удобно! – рявкнул Тимофей. – Ты какого черта, гнида, не сказал, что приговор Вознесенскому уже как четыре месяца на пересмотре?! И что есть новый подозреваемый?! Ты попутал, что ли? Деньги брать не забываешь?
– Тихо, тихо! Остынь! – чуть повысил голос Иванютин, но это возымело эффект обратный – Тимофей завелся еще сильнее:
– Исписался я, значит? И ты решил, что больше со мной сотрудничать не хочешь, да? Ну хорошо, ваша пресс-служба большая, штат раздутый, найду замену, нет проблем – на такой-то дополнительный заработок!
– Да погоди ты орать! – вклинился Иванютин. – Нормально объясни, что произошло?
Тимофей, немного спустив пар, сделал еще глоток коньяка и вполне связно рассказал полковнику все, что узнал от Василисы Стожниковой.
Иванютин долго молчал, что-то, видимо, обдумывая, и наконец вздохнул:
– Вот малолетка сопливая… ведь просили же – не трепись особо… Короче, Тим, тут такая произошла катавасия… в общем, ждем мы сейчас экстрадицию из Беларуси, на днях должны кадра подвезти. Так вот, скорее всего, это он тогда в Вольске и порезвился… В общем, давай я к тебе подскочу часика через три-четыре, без лишних ушей всю базу сдам, так сказать…
Колесников дотянулся до пачки сигарет, закурил, сделал еще глоток, чувствуя, как зашумело в голове:
– Слушай, Иваныч, а заодно, раз уж поедешь, еще вопросик у меня есть… личного, так сказать, порядка… Сделаешь?
– Ну, говори. – Расчет был верный: почувствовавший себя слегка неправым Иванютин теперь согласен был на любые услуги, лишь бы Тимофей не передумал. (21f79)
– А добыл бы ты мне информацию на гражданку Пестову Людмилу Витальевну.
– Погоди… на Милку, что ли? – удивился Иванютин. – А чего вдруг?
– Ты добудь, а я там решу чего. Все, до вечера. – И Колесников положил трубку.
Пальцев остров, полгода назад
Единственной достопримечательностью, если можно так выразиться, этого острова была тюрьма, и она же являлась основным местом работы всех местных жителей. Тюрьма же обеспечивала весь остров хлебом из собственной пекарни.
Небольшой, довольно старый паром был единственным транспортным средством, связывавшим остров с ближайшим населенным пунктом. На пароме привозили продукты, на нем же, но спецрейсом доставляли новых «квартирантов», как называли здесь осужденных на длительные сроки.
Васёна тоже прибыла на остров на пароме. Всю тридцатиминутную дорогу она простояла на палубе, кутаясь в прихваченную из дома теплую шаль: намотала ее на голову и плечи, а руки в перчатках поглубже засунула в рукава дубленки.
«Спасибо Ромке, что отобрал куртку в последний момент, – с благодарностью думала она, глядя на темную мутноватую воду. – Сейчас бы уже насмерть замерзла».
Васильев, приехавший, чтобы проводить ее на вокзал, в буквальном смысле содрал с Василисы кожаную куртку и решительным жестом вынул из шкафа дубленку:
– В-вот! И даже не м-мяукай! З-зима!
– Ну я же не на улице с ним разговаривать буду! – отбивалась Василиса, но Роман был настойчив:
– А до острова т-ты как п-планируешь д-добираться? Там в-вроде п-плыть еще п-паромом минут сорок. А это з-зима, напоминаю!
Сообразив, что спорить бесполезно, Василиса дубленку надела и теперь посылала мысленно тысячи благодарностей будущему мужу.
Назвав его так про себя впервые, Васёна очень удивилась непривычному звучанию. Роман сделал ей предложение в лучших традициях романтических фильмов: с кольцом в красной бархатной коробочке, с проникновенным в Ромкином исполнении «Ты выйдешь за меня?», которое жених умудрился произнести даже без заикания, – словом, всё как рисуют себе в мечтах молоденькие девочки.
Васёна, конечно, согласилась, но заявление они договорились подать после того, как она вернется с Пальцева острова, на этом настоял Роман:
– Не х-хочу, чтобы ты в-вместо с-свадьбы думала об этом В-вознесенском. Вернешься, м-материал с-сдашь – и б-будем заниматься с-свадьбой.
«Похоже, я не прогадала, согласившись, – подумала Васёна, потрясенная такой тактичностью и уважением к ее работе. – Уж что-что, а работать мне Ромка никогда не запретит».
На небольшой, занесенной снегом пристани ее встречали – молодой лейтенант напряженно вглядывался в лица немногочисленных пассажиров парома, сходивших на берег.
Василиса поправила на плечах лямки рюкзака и направилась к лейтенанту:
– Добрый день. Вы, случайно, не меня ждете?
Он смерил ее недоверчивым взглядом – видимо, иначе представлял себе журналистку, но Васёна вынула из кармана удостоверение и протянула лейтенанту.
Убедившись, что перед ним та, кого он ждал, молодой человек козырнул:
– Лейтенант Макеев. Прибыл, чтобы сопроводить вас до места назначения.
– Очень приятно, Василиса. А мы сразу в тюрьму поедем?
– Начальство распорядилось сперва в гостиницу и подождать там.
– Чего подождать? – удивилась Васёна.
– Ну как… – чуть смешался лейтенант. – Вы же с дороги… поезд, паром, то-сё…
– А-а! Да, конечно… Извините. Я в поезде почти не спала, туговато соображаю.
– Давайте рюкзак, на вас же смотреть больно, – сбился с формального тона лейтенант и протянул руку к большому Василисиному рюкзаку.
Она с нескрываемым удовольствием позволила забрать тяжелую ношу и даже потянулась:
– Ох… плечи затекли… Скажите, а как тут люди от пристани добираются?
– Ну, вообще-то автобус подходит по расписанию парома. Но я на машине.
– А паром часто ходит?
– Зимой три раза в неделю, в остальное время – каждый день.
– Один раз?
– Да. У нас ведь тут все свое, разве что вот привозят продукты, почту, медикаменты в больницу.
Они обошли старенькое здание и оказались на небольшой парковке, где Васёна сразу увидела «уазик» защитного цвета.
– А остров большой вообще? – спросила она, усаживаясь на переднее сиденье.
– Смотря для чего. Если для обычной жизни, то маловат, конечно, хотя все тут есть, даже лес. А для тюрьмы – в самый раз. Знаете, как тюрьму здесь называют? «Пальцевский острог». Ну или просто «острог».
– Интересно… а как вас зовут?
– Александр, – чуть покраснел лейтенант. – Можно просто Саша.
– Вы давно тут служите, Саша?
– Третий год.
– И как?
«Уазик» тем временем вывернул на узкую дорогу, идущую через довольно густой лес. По краям высились сосны, верхушки которых уходили в самое небо, и Василиса вдруг представила, как, должно быть, тут красиво летом.
– Нормально. Я, если честно, думал, что будет намного хуже. Но нет
