Лариса Капелле - Черная Королева тамплиеров
— Мама, а как ты думаешь, что ни одна женщина себе не простит?
— Сложный вопрос, тем более ты говоришь именно женщина, не человек вообще? Почему ты об этом спрашиваешь?
Кася пересказала разговор со школьной подругой Манон. Екатерина Великая задумалась:
— Женщина не знаю, а мать не простит себе боли, причиненной собственному ребенку, — задумчиво произнесла она.
— В этом я с тобой согласна, а еще она не простит себе, если покинет собственного ребенка! — со странной уверенностью произнесла Кася.
«Нотариус из Парижа интересовался моим прошлым», — всплыли в памяти строчки из предсмертного письма Манон. «Не только интересовался, но наверняка и нашел факты, но эта информация стоила Периго жизни», — промелькнуло в голове Каси. Она взглянула на часы. Пять часов дня. Если поторопиться, еще вполне сможет застать комиссара на работе. Не откладывая в долгий ящик, собралась и отправилась в деревню. Комиссара ее появление явно не обрадовало, но с собственным недовольством он справился достаточно быстро.
— Я понимаю ваше раздражение, но не могли бы вы выяснить один факт из жизни Манон. Для меня это абсолютно невозможно, но вы — другое дело, — не стала ходить вокруг да около Кася.
— Что вы хотите, чтобы я выяснил?
Она коротко объяснила. У комиссара брови полезли на лоб.
— Вы что, мыльных опер в детстве пересмотрели! — съязвил он. — Но если благодаря этому я наконец-то от вас избавлюсь, то так и быть, проверю!
Кася поблагодарила и больше задерживать не стала, боясь, что на сегодня она явно злоупотребила вниманием комиссара Бернье. После комиссара Кася отправилась к Арману. Антикварная лавка была закрыта, но изнутри доносились голоса. Поэтому, недолго думая, набрала номер и позвонила.
— Кася! Рад тебя слышать! — послышался в трубке возбужденный голос Армана. — Если, конечно, это не звонок с того света! — с некоторой язвительностью добавил он.
— Значит, ты в курсе, — констатировала Кася.
— Гораздо сложнее было бы оставаться в неведении! О происшедшем в вашем замке кто только не говорит, только с крыши пока глашатаи не кричат. Ты где?
— Стою за дверью твоего магазина с надписью «Закрыто», — сообщила она о своем местонахождении.
— А, подожди минутку, сейчас открою.
Голоса за дверью замолкли, послышались торопливые шаги, и через некоторое время дверь отворилась. На пороге стоял несколько растерянный Арман.
— Привет, проходи, — посторонился он.
Кася зашла и огляделась. Магазин был пуст.
— А мне показалось, что у тебя были посетители?
Он смущенно потупился:
— Моя посетительница предпочла остаться инкогнито. Я консультировал ее по поводу одной старинной вещицы.
— Консультировал? — приподняла брови Кася.
Она развеселилась, представляя себе Армана в качестве любовника замужней женщины? Нет, положительно, в этой деревне много кому было чего скрывать. Но она тут же одернула сама себя. В конце концов, любовные похождения антиквара ее совершенно не касались.
— У тебя есть что-то новое? — перевел разговор на другую тему Арман.
— Есть, — подтвердила она и сунула ему под нос экран мобильника с фотографией двери.
— Это что? — сначала было удивился он, внимательно рассматривая фотографию. Потом, внезапно просияв, поднял на нее взгляд. — Ты нашла ее! Ты нашла вход в пещеру!
— Как ты догадался, что это вход в пещеру?
— По знакам, — уклончиво ответил он.
— По каким знакам?
— Оставь мне фотографию, а потом я тебе объясню.
— Нет, так не пойдет! — возмутилась Кася. — Или мы партнеры и тогда ничего друг от друга не скрываем, или наши дорожки разойдутся!
— Ты и сама, я думаю, поняла, что кодом к двери и служит стихотворение.
Кася вместо ответа только кивнула головой.
— Посмотри теперь на дверь. Она вся испещрена символами и латинскими цифрами.
— Спасибо, это я и сама оказалась в состоянии понять, — с нескрываемым сарказмом произнесла она, — тогда вполне можно сделать целый ряд возможных решений и все проверить на месте.
— Проверить на месте! — возмутился Арман. — Ты совсем забыла, что мы не имеем права на ошибку! Это может быть ловушка.
— Почему?
— Я уже читал о таких тайных входах. Если код набран неправильно, вход будет разрушен или завален.
— Дополнительная предосторожность? То есть ты думаешь, что в святилище существует несколько входов?
— Было бы логично не представлять тамплиеров идиотами?
Кася из осторожности промолчала.
— Конечно же нет, — сам же и ответил на свой вопрос Арман. — Входов существует несколько. Поэтому непосвященный никак не сможет осквернить место. Если мы ошибемся, этот вход просто перестанет существовать.
— В наш век существуют совершенно иные технические возможности, — спокойно возразила Кася.
— Думаешь, они уже не были использованы! — возмущенным тоном почти прошипел Арман. — Фредерик уже приглашал целую бригаду специалистов: спелеологов, геологов, архитекторов, специалистов по архитектуре средневековых замков!
Она только кивнула головой, собственный план действия ей теперь казался достаточно легкомысленным.
— Давай договоримся так. Ты предлагаешь твою расшифровку, я свою, мы сопоставляем, анализируем на месте и только потом действуем. Ты посвятила твою мать в наш план?
— Пока нет, ей хватило последних дней.
— Как знаешь, но мне хотелось бы взглянуть на дверь в реальности, а не только на фотографиях.
— Хорошо, я подумаю, как это устроить, — согласилась Кася.
Они еще поговорили пару минут и расстались.
* * *Утром следующего дня Касю, которая решилась наконец разгрести подходы к дому, окликнул знакомый голос:
— Трудитесь, мадемуазель?
— Тружусь, — улыбнулась она. — Добрый день, Виктор.
— Для кого добрый, а для кого не очень, — откликнулся тот, и только в этот момент Кася заметила, насколько лицо фермера было серьезным и даже встревоженным.
— У вас что-то случилось?
— У нас? Нет, у нас все в порядке. Вот только в деревне происходят очень даже неприятные события.
— Какие?
— Полиция осадила дом Бернара Мишеле.
— Бернара? — вскрикнула Кася.
Почему Бернара? Слегка растерянная вернулась домой, потом, собравшись со скоростью света и крикнув матери, что ей нужно срочно в деревню, завела мотор «Ситроена» и понеслась в Камбрессак. К дому Бернара ее не пустили. Полиция оцепила все вокруг. Кася увидела молодого полицейского, которого уже видела пару раз вместе с комиссаром.
— Комиссар Бернье отправил мне сообщение, мне необходимо с ним поговорить! — кинулась она к нему наперерез.
— Сейчас это невозможно, — ответил ей тот.
— Мне нужно сообщить ему очень важную информацию! — продолжила настаивать она.
— Сообщите потом, — несколько неуверенно ответил тот.
Почувствовав в его голосе колебание, Кася заявила:
— От того, что я ему скажу, возможно, зависит успех операции!
— Тогда говорите, я ему передам, — попытался было тот.
Но не тут-то было, почувствовавшая нерешительность неопытного помощника, Кася ринулась в открывшуюся брешь.
— Я скажу только ему, так что решайте сами! — нагло объявила она.
Тот беспомощно оглянулся, но, увидев, что совета просить ему не у кого, махнул рукой.
— Матье, — позвал он, — проводи девушку к Бернье.
Комиссар стоял за углом соседнего дома и переговаривался по рации.
— Вы что тут под ногами путаетесь? — возмущенно прошептал он. — Кто вас сюда пропустил?
— Ваш помощник, — спокойно ответила Кася.
— Улицу патрулировать отправлю, придурка! Таким идиотам в криминальной полиции делать нечего!
— Он — не идиот! — возмутилась в свою очередь Кася. — Как вам давать мои догадки относительно прошлого Манон, я могу, а как реально участвовать в расследовании, так извините, подвиньтесь!
— Вы понимаете, что здесь стреляют, — прошипел Бернье и вполголоса сказал в рацию: — Отправляйте группу захвата с восточной стороны! Мы его пока здесь отвлечем! Опытный, сволочь. Всю оборону продумал! Как в бункере!
— Я же с вами, в надежном укрытии, — вставила тем временем Кася, наблюдая за бойцами спецподразделения.
— Если он решит выскочить и отстреливаться, никакое укрытие не может быть надежным! — уже более спокойным и поучительным тоном сказал комиссар.
— А вы его возьмете живым?
— Если получится, — уклончиво ответил комиссар, — вернее, если он захочет… Весь вопрос, сколько это все продлится. Думаю, что сдастся он не скоро.
— Тогда у вас есть время все мне рассказать! — нагло заявила Кася. — Я была права относительно прошлого Манон?
— Да, вы не ошиблись. Классическая история. Девочка-бунтарь, решила что-то там доказать, а может, просто влюбилась. Опыта никакого, забеременела, родила в закрытом госпитале. Хотя в начале шестидесятых годов мать-одиночка, или, как их называли тогда, девочка-мать, приравнивалась в падшей женщине, хуже проститутки. Манон была из достаточно обеспеченной семьи, получила хорошее образование, у нее был выбор: или оставить ребенка и покрыть позором семью, или отказаться. Она выбрала второе, или, скорее всего, родители выбрали второе, заставили отказаться от ребенка. Девочка уступила, да и что она могла сделать. После окончания школы порвала все связи с семьей, да и они не настаивали на их сохранении. Уехала в Англию, но отделить себя километрами от собственной совести не получилось. Она так и не смирилась и не смогла себе простить. Поэтому первые запросы на ребенка появились несколько десятилетий назад, когда Манон исполнилось тридцать. Но тогда никаких послаблений не было. Отдала так отдала.
