Дик Фрэнсис - Кураж. В родном городе. Рецепт убийства
Дверь мне открыла горничная, негритянка в белой наколке, белом фартучке.
— Мистер Сэнфорд дома?
— Сейчас узнаю. Как прикажете доложить?
— Скажите, Джон Вэзер, сын Д. Д. Вэзера.
Горничная провела меня в вестибюль и указала на стул. Я сел, положив шляпу на колени. Девушка быстро вернулась.
— Мистер Сэнфорд ожидает вас в библиотеке, — сообщила она.
Когда я вошел, Сэнфорд читал или делал вид, что читает. Он сейчас же отложил книгу на широкий подлокотник кресла, предварительно заложив очки между страницами. За десять лет он почти не постарел, однако поднялся с кресла с некоторым усилием. На нем был шелковый халат с красным вельветовым воротником. Он двинулся навстречу, протягивая руку Только вблизи я обнаружил, что лицо у него стало тоньше и суше.
— Боже мой! Джонни Вэзер! По такому случаю нужно обязательно выпить! Ты стал таким взрослым, что тебе, конечно, можно уже пить, — по-отечески закудахтал он.
— Может быть, немного лимонада. Я только кажусь большим, а лет мне еще не так много.
Сэнфорд снова улыбнулся, показывая тщательно подобранные искусственные зубы.
— Сколько же тебе сейчас лет? Подожди, подожди… Двадцать?
— Двадцать два. Иначе говоря, я уже достиг совершеннолетия и могу воспользоваться правом на получение наследства.
— Да? Извини, пожалуйста. Он позволил горничной и распорядился подать напитки. Присаживайся, присаживайся. Вот так-то лучше. Поверь мне, Джонни, я хорошо понимаю твою обиду. С твоей точки зрения, тебе страшно не повезло, когда твой отец женился буквально за несколько месяцев до того, как он, к великому сожалению, покинул сей бренный мир.
— На ком он женился?
— Уж не хочешь ли ты сказать, что никогда не встречал свою мачеху?
— Не только не встречал, но до сегодняшнего дня даже не подозревал о ее существовании…
— Уверен, она тебе понравится. Мне неоднократно приходилось с ней встречаться как по делам, так и в обществе и смело могу сказать, что она очаровательная молодая дама.
— Как это мило с вашей стороны! Говорят, что она продала вам гостиницу?
— Это правда. Миссис Вэзер и ее управляющий мистер Керх решили превратить в наличные деньги часть ее недвижимого имущества. Я лично доволен своей покупкой.
— Знаете, мне как-то странно слышать, что вы называете совершенно незнакомую мне женщину «миссис Вэзер». Ведь моя мать умерла пять лет назад.
— Да, да. Я очень сочувствую тебе…
Горничная подала коньяк, Сэнфорд закурил сигару.
— Твой отец долго разыскивал тебя, продолжал он. Черт возьми, Джонни, где ты был, чем занимался?
— Шатался по белу свету. Я поссорился с отцом и дал слово матери не возвращаться к нему Года два поездил по Штатам, а затем меня призвали на военную службу В последнее время мое отношение к отцу изменилось.
— Разумеется. Об умерших нельзя плохо думать.
— Дело не в этом. Я только сегодня узнал, что его нет в живых.
— Ты хочешь сказать, что тебе никто не сообщил об этом?
— Когда его убили?
— Года два назад. В апреле сорок четвертого.
— Я тогда был в Англии. Никто не потрудился поставить меня в известность.
— Просто срам!
— Кто убил его?
— Мы предпринимали все необходимые и возможные меры, но убийцу так и не нашли. Ты должен знать, что одно время мы были очень близки с твоим отцом. Его смерть явилась тяжелым ударом для меня.
— Да? И дала вам возможность прибрать к рукам «Вэзер-хауз»? Наверное, вам уже принадлежит почти весь город?
Сэнфорд отпил глоток вина и холодно взглянул на меня.
— Я уже сказал, Джонни, что понимаю твою обиду, ведь отец не оставил тебе и ломаного гроша. Однако вряд ли разумно оскорблять людей, которые могли бы стать твоими друзьями. Я был настроен проявить к тебе всяческую симпатию и сочувствие.
— Ни в том, ни в другом я не нуждаюсь. Дружба с вами не принесла ничего хорошего моему отцу А ваша угроза меня нисколько не страшит Я не завишу ни от вас, ни от ваших денег.
Сэнфорд наклонился ко мне и попытался сделать дружелюбным взгляд своих выцветших, старых глаз.
У тебя в голове бродят какие-то нелепые мысли. Мне-то казалось, что ты явился ко мне как к старому другу своего отца… — Он замолчал и посмотрел на мои нечищенные солдатские башмаки и помятый костюм, — …чтобы попросить помощи…
— Уже много лет я ни у кого ничего не просил!
— Но почему ты держишься так вызывающе и грубо?..
— В этом городе царят грубые нравы, мистер Сэнфорд, и вам это хорошо известно, потому что это ваш город. Два года назад здесь был убит мой отец. Что выяснило следствие?
— Я же сказал, что преступление осталось нераскрытым. Твой отец был застрелен на улице, и убийцу найти не удалось.
— Надо ли понимать, что следствие все еще продолжается или оно уже давно прекращено?
— Не знаю. Откуда ты взял, что я имел какое-то отношение к следствию и…
— Ни одно сколько-нибудь важное расследование не может быть прекращено без вашего согласия.
Мы отпили коньяк. Оставляя свой бокал, Сэнфорд властно стукнул им об стол.
— У тебя странное представление о правах богатого человека в нашем демократическом обществе. Не забывай, Джонни, что все мы равны перед законом и должны стараться жить в мире с нашими ближними.
— Д. Д. тоже старался, но один из этих ближних пристрелил его на улице. Кто вел расследование?
— Кажется, инспектор Хэнсон. Ральф Хэнсон.
Сэнфорд встал, взял книгу и надел очки. Больше чем обычно он был похож на старого ученого, отрешившегося от всех земных радостей.
— Вижу, что вы читаете «Теорию праздного класса». Странно, что вы заинтересовались подобной книгой.
Он осторожно улыбнулся.
— Тебе так кажется? По-моему, Веблен с большим знанием дела анализирует иллюзии, свойственные некоторым представителям моего класса. Мне он помогает освобождаться от подобных иллюзий.
— Однако вы глубоко убеждены в превосходстве людей, рожденных богатыми, над всеми теми, у кого меньше денег. С этой иллюзией вы никогда не расстанетесь.
— Но ты тоже родился в богатой семье, Джонни, не так ли? А я не заметил, чтобы ты страдал комплексом неполноценности.
Он позвонил и, когда появилась горничная, велел ей проводить меня.
Да, вот еще, — заметил я перед тем как уйти, — после смерти отца все его имущество унаследовала эта миссис Вэзер. К кому оно перейдет в случае ее смерти?
— По-моему, к тебе. Но, насколько мне известно, миссис Вэзер молода и отличается завидным здоровьем.
На этот раз он не протянул мне руки. Я вышел, а он сделал вид, что тут же вновь погрузился в чтение книги Веблена.
III
Инспектор Ральф Хэнсон жил в недавно застроенном восточном пригороде в одном из таких же стандартных домиков, какие я видел при въезде в город. Его адрес я отыскал в телефонном справочнике. Выйдя из такси, снова попросил шофера подождать. Небольшой аккуратный домик был окружен изгородью из тщательно подстриженного кустарника. Я поднялся на крыльцо и постучал затейливо украшенным дверным молотком.
Дверь открыла женщина средних лет с расплывшейся, видимо, после родов фигурой. Возле двери стоял трехколесный велосипед, а посредине прихожей — игрушечная коляска для кукол. Я спросил, дома ли инспектор Хэнсон.
— Ральф в своей мастерской, в подвале. Можете пройти туда, если хотите, — ответила женщина.
— Я пришел по делу, и, пожалуй, будет лучше, если вы позовете его сюда.
— Ральф, к тебе пришли! — крикнула женщина, подойдя к лестнице, ведущей в подвал.
Доносившееся снизу повизгивание рубанка тотчас же прекратилось, а затем появился и сам Хэнсон, на ходу опуская закатанные рукава рубашки. Это был высокий человек с длинным угрюмым лицом и быстрыми зелеными глазами. Некоторое время он стоял молча, отряхиваясь от древесных стружек.
— Ральф, — недовольно заметила его жена, — я же просила тебя не таскать сюда грязь.
— Это вовсе не грязь, — резко ответил Хэнсон, — а хорошая, чистая древесина!
— И все равно ее так же трудно убирать, как и грязь, — упрямо повторила женщина и исчезла за дверью.
Хэнсон оглядел меня с головы до ног и спросил:
— Что вам угодно?
— Года два назад вы занимались расследованием убийства Д. Д. Вэзера. Это так?
— Да. Я руководил расследованием.
— Вам известно, кто убил его?
— Нет, неизвестно. Следствие зашло в тупик, и убийцу мы не нашли.
— Как это понимать? Не могли найти или не хотели найти?
Хэнсон с нескрываемой враждебностью взглянул на меня и сделал какую-то гримасу, обнажившую его желтые и длинные, как у овчарки, зубы.
— Это что еще за шуточки? — сердито спросил он. — И, вообще говоря, какое отношение вы имеете к этому делу?
