Татьяна Устинова - Гений пустого места
– Прошу прощения, – сказал он Ольге и, пыхтя, стал завязывать шнурки. – Я не могу вас здесь оставить. Ну, никак!..
– Позвоните Кате, – устало попросила Ольга. – Передайте ей, что я ее жду.
– Некогда мне звонить!
– Послушайте!
Она вдруг вышла из себя – из-за огромного дома за кованым забором, из-за машины с водителем, которого «папа не любит, но служба безопасности не разрешает ездить одному», из-за невиданных просторов, которые открывались вокруг, – метры и, кажется, километры плитки и темного дерева! И еще из-за того, что она так устала, замучилась, из-за того, что ее собственный сын страдает и не знает, что теперь будет с отцом, из-за бабы Веры, которая устроила погоню, из-за того, что Кузя погиб нелепой смертью, а этот твердолобый пень слышать ничего не хочет!
– Мне нужно поговорить с Катей, и я с ней поговорю! – Она решительно прошла мимо изумившегося мужика и стала снимать шубу. – Дмитрий Кузмин убит. Мы ищем его убийцу. Судя по всему, ваша жена пыталась увидеться с ним накануне смерти! Вам ясно?
Мужик секунду смотрел на нее, а потом моргнул, как сова:
– А вы кто?.. Любительница частного сыска Даша Васильева?
– Я вам уже объясняла сто раз! – огрызнулась Ольга. – Меня зовут Ольга, я жена Дмитрия Пилюгина. Они с Кузей, то есть с Дмитрием Кузминым, учились на одном курсе!
– Подождите, – повелительно сказал хозяин дома, когда она стала снимать сапог, но Ольга ждать не стала. Она стянула сапог и принялась за второй.
Тогда он выхватил из кармана телефон и нажал кнопку.
– Если вы вызываете охрану, – начала Ольга, – то ради бога! Я все равно никуда не уйду, и вы меня не заставите, даже если вызовете сюда авиацию! Мне нужно знать, зачем Катя приходила к Кузе в общежитие накануне убийства. Мне нужно знать, зачем…
– Заткнитесь, – велел он, не взглянув на нее, и Ольга, сама от себя этого не ожидая, послушно захлопнула рот.
– Катюш, – сказал мужик в трубку. – Тут тебя спрашивает Ольга Пилюгина, говорит какие-то странные вещи! Будто Кузмин убит! Ты об этом… ничего не знаешь?..
Ольга молча слушала. Мужик тоже слушал. В трубке верещало.
– Хорошо, – произнес он наконец. – Договорились. Ладно.
Он нажал «отбой», и Ольга спросила:
– Что она сказала?..
Но мужик нажал следующую кнопку и, отвернувшись, заговорил совсем другим тоном.
– Женька, езжайте одни. У меня тут… дела нарисовались! Да все из-за твоей тети Оли! Да. Да. Нет. Нет, я сказал. – На этот раз трубка не верещала, а выла. – Мама сказала, что она уже близко. Дай мне Лешу.
Не слушая воя и прикрыв трубку ладонью, он кивком показал в глубину холла и буркнул Ольге:
– Проходите!
– Спасибо.
И она пошла по просторам бежевой плитки и темного дерева, спиной чувствуя его взгляд и одергивая сзади свитер, как школьница, вызванная к доске и не смеющая оборотиться к классу задом.
– Направо! – издалека негромко приказал мужик, она оглянулась на него – он снимал куртку – и свернула.
За углом – угол был вовсе не угол, то ли круглый, то ли овальный, – открылся небольшой уютный зал, который можно было бы показывать в фильмах «из жизни миллионеров» наряду с мобильными телефонами, инкрустированными бриллиантами, автомобильными салонами, инкрустированными розовым деревом, и хрустальными бокалами, инкрустированными золотом. Вокруг простиралась неописуемая красота, но лучше всего были окна – от пола до потолка, полукруглые, легкие, – и смотрели они в засыпанный снегом сад, синевший в холодных сумерках.
Ольга подошла поближе.
За окнами была небольшая каменная терраска со сдвинутыми к стене плетеными креслами и круглыми фонарями, а дальше лежали сугробы и, не шелохнувшись, стояли сосны, почему-то всегда напоминавшие Ольге гигантский церковный орган. На темных лапах лежали белые подушки снега, и казалось, что дом стоит в волшебном лесу.
За ее спиной раздался шорох, щелчок, и за окнами, по периметру каменной террасы, вспыхнули фонари, и сосны за границей очерченного светом круга провалились во мрак.
Ольга оглянулась. Хозяин дома стоял у двери и внимательно смотрел на нее.
– Зажечь камин? – спросил он после короткого молчания.
Ольга пожала плечами:
– Как хотите.
Он присел на корточки перед громадным белым камином. Стукнула решетка, чиркнула спичка, и чуть-чуть потянуло дымом.
– Кузмин на самом деле… помер?
– Он не помер! – возразила Ольга. – Его убили! Почти на пороге нашего дома.
– Кто его убил?
– Вот именно это мне нужно выяснить, – сказала она очень твердо. – Потому что в убийстве обвиняют моего мужа.
– А ваш муж его не убивал? – уточнил мужик.
– Нет!
Он пошевелил в камине поленья, отчего огонь заплясал живее, и сел на диван.
– Садитесь. В ногах правды нет.
Он еще помолчал, а потом сказал решительно:
– Я бы сам его убил давно. Поэтому ничего удивительного в том нет.
– Как?! – поразилась Ольга.
Мужик сделал неопределенный жест рукой:
– Ну, он был очень неприятный человек. Просто… гадкий.
Ольга оскорбилась. Это было довольно сложное чувство, но основная составляющая, пожалуй, такая – Кузя был частью нашей жизни. К вашей он не имел и не мог иметь никакого отношения! Что вы-то можете знать о том, каким он был, и что заставляло его быть таким?!
Поэтому она сказала язвительно:
– Вам-то что за дело, приятный он или неприятный! Он наш друг, то есть был нашим другом, и для нас важно, кто и за что его убил!
– Мне нет никакого дела до того, кто его убил, – согласился мужик. – Но он очень мешал мне жить.
– Кузя?! – переспросила Ольга. – Вы его, наверное, путаете с кем-нибудь! Как он мог вам мешать?! Кто вы и кто… он?
Мужик пристально и насмешливо смотрел на нее, покуривая сигарету.
– Он не давал мне усыновить Женьку. Он все время мне мешал. Каждый раз поездка на море или в горы у нас выливалась в многомесячную процедуру! А командировки!.. Мой адвокат караулил его у проходной, у общежития, у магазина!.. Чтобы подписать эту чертову бумагу, доверенность! А он только кобенился, мать его!..
Он вдруг вспылил так, что стукнул кулаком по деревянному столику, на котором в корзине лежали красные крепкие зимние яблоки. Одно лежало отдельно, оно покатилось и упало.
– Несколько раз мы оставляли Женьку у бабушек, потому что этот ваш Кузмин так и не подписал нам доверенность! А у меня еще работа такая, я месяцами живу за границей! И вот каждый раз, каждый чертов раз мы гадали, разрешит он нам взять с собой ребенка или не разрешит! Соизволит его величество или не соизволит! Когда не разрешал, Катя моталась туда-сюда, чтобы быть то с сыном, то со мной, а этот ваш… друг все только выламывался!.. Когда отменили доверенности, ей-богу, мы в церкви свечку поставили за здоровье того, кто это сделал!
Ольга слушала очень внимательно. Так внимательно, что от тишины, когда он замолчал, у нее даже в ушах тоненько, по-комариному зазвенело.
– И… что? – спросила она, чтобы прервать этот комариный звон.
– Да ничего, – сказал мужик, нагнулся и подобрал яблоко. – Гад он последний, этот ваш Кузмин! Женька ему не нужен, ну, совсем не нужен! Я с ним даже говорить пытался! Ты, говорю, сука, к ребенку не приехал ни разу, игрушку ему не купил, в каком он классе, не знаешь! Какой ты отец?! Я ему говорю, тебе, суке, только бы нам нервы помотать!
– А он?
– А он мне на это – тебе все в жизни задаром досталось! Это мне-то!.. Вот покрутись теперь, попрыгай вокруг меня! Ты вот весь такой из себя успешный, богатый, а я, маленький ничтожный человечишка, и будет по-моему, а не по-твоему!
Ольга отошла от окна и присела к нему на диван.
– Не может такого быть, – сказала она, подумав. – Никак не может.
– Чего не может быть?
– Чтобы он так с вами разговаривал! Он всех боялся. Он даже на машине не ездил, потому что боялся гаишников! И еще, что «подставят». Мой муж ему сто раз говорил – кто тебя подставит, кому ты нужен! Подставить на дороге можно того, с кого есть что взять, а у тебя же на лбу написано, что взять с тебя нечего!
– Да он со мной так и не разговаривал, это уж я так!.. Сам додумал, – отмахнулся мужик. – Он со мной вообще не разговаривал! В тот раз я его прижал хорошенько, так он потом от меня прятаться стал.
– А что же тогда вы говорите, что он…
– Да это он Кате говорил, а она уже мне передавала! С Катей он был храбрый.
Ольга вздохнула.
– Да. Это на него похоже. Он и со мной был храбрый. И с Димоном стал, когда понял, что на самом деле может мешать ему работать!
– А мне он мешал жить, – заявил мужик и поднялся. – Катя приехала. Видите, фонари зажглись.
В глубине волшебного леса, который спал за высокими окнами, зажглась цепочка желтых, как в сказке, огней, сугробы озарились, заискрились, как будто повеселели. Там, за деревьями, плавно двигалось что-то большое, и Ольга не сразу поняла, что это машина.
Хозяин вышел, а Ольга задумчиво пошевелила в камине дрова, которые вдруг осыпались целым снопом искр.
